Око дракона.

Ассалиэри (POW) Она спала и прекрасно это понимала. Это состояние неконтролируемого самосознания было с ней уже очень долго, и всё это время она видела сложный сон. Видение о чьей-то жизни. О пребывании в каменном мешке на протяжении десятков лет. Тёмнокожее дитё, от чьего лица она наблюдала цепочку событий чужой жизни, существовало в странной сублимации, назвать “жизнью” которую поостерёгся бы любой здравомыслящий. Ребёнок пребывал в материально-моральной стерильности под надзором нескольких старших сородичей. Нянечьки, такие же темнокожие, как девочка, в чьём теле она смотрела сон, заботились о ней, обучали и тренировали, но делали это настолько отстранённо, что при всём стремлении ребёнка к самосознанию и приобщению, формирующаяся привязанность к ним не превосходила привычки сидеть на стуле или удобства выделенного ей ложа. Странным для спящей в том видении было всё. Начиная с вопроса, кто же она такая, заканчивая непониманием самой ситуации, в которой находился наблюдаемый ей ребёнок. Кто та девочка, чью жизнь она наблюдала? Кто эти разумные, ухаживающие за ней, и не позволяющие подопечной не то что развиваться, а даже испытывать какие-либо яркие чувства? Как кукла в стеклянном аквариуме. Ребёнку не давали испытать истинных чувств. Любой её порыв глушили холодно и неотвратимо, словно толща воды над головой тонущего. Девочке не позволялось проявлять ничего. Ни радости, ни горя. Ни привязанности, ни скуки. Даже такие естественные ощущения как голод и жажда максимально притуплялись регулярностью поставок пищи и напитков. Таких же безвкусных, как вся остальная жизнь. Будь у спящей достаточно опыта, она бы предположила, что из ребёнка пытаются вырастить безэмоциональный, во всём зависимый инструмент для чужой воли. Но она просто спала и видела неправильный сон. Мученическое существования, без самих мук, чужого ей ребёнка под надзором посторонних для неё существ. Она видела, что при том при всём, девочкой занимались. Её обучали неким наукам, тренировали её тело. Мягко заставляли учиться танцевать, чувствовать музыку и владеть своим телом. Ребёнком занимались, но ровно так, как считали правильным, полностью игнорируя её желания и вопросы. Затирая те зачатки личности, что только могли сформироваться при таком образе существования. Испытывай спящая чувства, понимай она, что то, что она ощущает и есть чувства, она бы взвыла от отчаяния. Но даже на это у неё не было воли. Каждый день она просыпалась, вставала и приводила себя в порядок. После чего в её комнаты прибывала одна из нянечек, что смотрела на неё пустыми глазами, кормила и проводила первый урок. Жёстко, пусто без тени сочувствия или ненависти. Живой робот. День за днём. Одно и тоже. Опять и вновь. Проснуться, умыться, поесть, выполнить распоряжения, вновь поесть, вновь приказы, затем сон. И! Опять! Невыносимый монотонный сон. Воспоминания о чужой-своей жизни. До того рокового вечера, когда она-я уснула, и я-она окончательно появилась. День был обычен, но ночь принесла с собой ужас. Её подхватил какой-то поток, который вначале нежно и трепетно понёс сознание девочки и вынес её спящее, трепещущий разум к призрачной стене, за которой угадывались очертания чего-то могучего и спокойного. Волна приблизила уснувшую к этой стене и прижала её. Пока ещё нежно и настойчиво, но уже более отчётливо, влекущая её сила, надавила спящую в чужую волю. Да теперь она понимала, что кто-то невидимый пытался ей продавить сопротивление “того кто внутри”. Она поняла это, как-то без мыслей, просто осознала, как и то, что тот кто внутри мог спокойно противиться чужому вмешательству в своё “я”. Сопротивляться, может и не до бесконечности, но уж точно гораздо дольше чем могла выдержать спящая она. Ей захотелось попросить прекратить измывательство над собой, но поток продолжал наращивать давление и вот уже не было волны, а её сознание трепало, словно щепку в хаосе подземного водопада. Спящая трепетала, понимая, что сила уничтожает её, растворяет, смывает то немногое, что могло бы стать личностью разумного, дай ему возможность накопить чувств, воли. Она могла бы кричать от страха, но его не было. Она могла бы выть в отчаянии, желая спасти свою личность, но и отчаяния не было. Была мучительная апатия и понимание конца. И когда граница гибели была практически пересечена, “тот кто внутри” словно грустно вздохнул и опустил свой щит. Стихия расплескала. Взболтала её и рванула внутрь. Было поздно. Слишком поздно. Очень уж долго держал щиты воли “тот кто внутри”, достаточно для того чтобы сила, столкнувшая их, нанесла непоправимый вред неокрепшему, незакалённому сознанию. На территорию отступившего, в его внутренний мир, влетела полурастворившаяся девочка, которая не умела быть собой. Ребёнок, не закалённый в трудностях и бедах, не взращенный на противостоянии и радостях. Слабый слизняк. Жалкая искорка, тонущая в чужой силе. Захлёбывающаяся в чужом стремлении и инородной воле. И всё могло бы закончиться тогда, не смилостивись хозяин уничтожаемого мира и не подхвати её жалкие ошмётки своей волей. “Тот кто внутри” поделился своим сокровенным богатством с погибающей. Своим я. Он милостиво позволил её искре принять в себя осколки своей памяти, крохи своих чувств, тень своей воли. Осознанно делясь тем, что составляет суть любого разумного, “тот кто внутри” стал “тем кто рядом”, а во сне появилась она. Та, кто спит и видит сон. Дикий кошмарный сон о бесчеловечной жизни в каменном мешке ребёнка. Чистого, непорочного создания в замкнутой банке, за прозрачной стенкой которой копошились мириады пауков, пожирая друг-друга и желая впиться в её плоть. Она спала и видела, как там, за прозрачной стеной формируется образ мерзкого зла, бесконечного, несокрушимого рока, что в форме восьмилапого чудовища плёл паутину, намереваясь поглотить ту, кто был обещан ему. Крохотную искру. Едва пробудившуюся от кошмара небытия девушку И, поняв, что её собираются съесть в её же сне, она завизжала. Так как не визжала никогда ранее. Так, как только может вопить несчастное дитя, не знавшее ни мига радости. (END POW) - Ты ничего не хочешь мне рассказать? - Спросил я, лёжа обессиленный между двух аккуратны грудок едва достигшей совершеннолетия девушки. Прижатый вздрагивающими ладошками. - Нет. - Холодно рыкнула в ответ тень. - Ты нарушил правила игры. - Ворочаясь в зажатом кулаке, пробурчал я. И, что удивительно, моё замечание задело тень. Бывший дроу отчётливо вздрогнул, услышав упрёк, и словно сжался. - Ты прав… - Прошипела тень, и я практически услышал пресловутое “раб” в конце его слов. Но, наверное впервые с того, самого первого нашего разговора, мой мучитель сдержался. - Кто она? - Вновь, как в тот раз, спросил я. - Моя дочь. Ребёнок, родившийся от меня у владыки дома. Последнее дитя моей крови. - Проворчал дроу и умолк. Но, помолчав немного, продолжил: - О существовании которой я узнал около года назад. - Хм, странно, но это не объясняет тех видений, что мне удалось подсмотреть из её кошмара. Она явно воспитывалась в каких-то странных условиях. - До этого я пересказал сон отцу Сали, так про себя я прозвал дрожащую в кошмаре “хозяйку”. - Или у вас принято запирать до совершеннолетия детей, не позволяя им развиваться? - Нет. - Вздохнула всей грудью тень, как бы это странно не звучало. - Мы, конечно, защищаем своих детей, но не в столь стерильных условиях. Как можно вырастить достойного члена нашего общества, если не закалять его? Не приучать бить насмерть, желать растерзать любого, кто стоит между тобой и целью? - Что-то не сходится. - Вновь буркнул я. - Слишком странно она росла. Слишком непонятна ситуация с твои отношением к ней. Очень удивительно всё сочетается. - Что ты имеешь в виду? - Словно из глубины своих размышлений отозвался дроу. - Смотри сам. Твою дочь растят в тепличных условиях. Зачем? Ты ничего о ней не знаешь, хотя из твоих же слов, о других детях ты был осведомлён практически с самого рождения. Почему? С чего вдруг ты узнаёшь о ней незадолго до ритуала? Как? Тебе удаётся незаметно пробраться практически в каменную банку и выручить свою дочь? Пусть и ценой своего тела. С чего бы? - Раскладывал по полочкам свои мысли я. - Я не знал о своей дочери, потому что её от меня скрывала мать дома. - Констатировал в такт моим мыслям дроу. - Почему? - Чтобы оградить её от меня. От того, как я мог повлиять на неё. - Пожала плечами тень. - И что бы ты сделал если бы знал о ней? Чем её ситуация отличается от других твоих детей? Что бы ты сделал, знай ты о ней? - Подтолкнул я мысли тени в нужном для себя направлении. - Я бы поступил с ней так же, как бы поступил и с другими детьми. - Был мне ответ. - Я бы постарался помочь ей выжить. - И как вашей правительнице это могло помешать? Твоего ребёнка и так учили. Судя по снам - весьма достойно. Если бы ещё эмоционально не калечили… - Эмоции!!! - Ошарашенно прошептала тень в неком шоковом озарении. - Нет?! - Что? - Спросил я, наблюдая за ошеломлённой тенью, что в ступоре даже потеряла контроль над своим телом, расплывшись в кляксу. - Её не просто решили принести в жертву. - Тихим шёпотом проговорила тень, приходя в себя. - Её растили ради этого. Её вели к ритуалу с рождения. - Не слишком ли круто берёшь? Слишком много ресурсов ради единственного убийства. - Не согласился я, немного обдумав ситуацию. Что-то не сходилось от этого “озарения”. - Ты не понимаешь. - Сокрушенно буркнула тень. - Точнее не знаешь. - Ну, так расскажи мне. Чем таким может выделяться твоя дочь, чтобы … Сколько там ты лет говорил? Тридцать пять? ... растить её в замкнутой среде, заниматься обучением и в конце концов убить? - Душа. - Вновь взяв себя в руки, пробормотал дроу. - Её могли так растить, чтобы не дать запятнать свою душу. Самую сладкую наживку для паучьей выблядки. То, за что безумная восьмилапая, непременно одарила бы матрону если не бессмертием, то львиной наградой. - Неа, не сходится. - Буркнул я. Допустим, чистая, незапятнанная душа это ценный товар. Но зачем тренировать? Зачем столько ждать. На сколько я понял для этих длинноухих уродов, принести в жертву ребёнка не проблема. - Зачем тянуть? - Ты не понимаешь. - Тихо констатировал дроу. - Что ты знаешь о чистых душах? - Чистых, в плане не запятнанных? - Предположил я. - Нет, именно о чистых. Не светлых, ни каких либо ещё, а именно чистых. Душах, не имеющих с самого создания никакой принадлежности. - Видимо ощутив моё недопонимание тень продолжила: - Откуда берутся души не знает никто. Просто, при зарождении ребёнка они появляются, живут и развиваются, а после смерти уходят в великий водоворот. Некроманты могут успеть выловить конкретную искру до того, как она ушла, но я не об этом. Я о том, что все души с самого своего появления, имеют некий отпечаток, предрасположенность, что задаст направление развитие личности. - Типа добрым будет существо или злым? - Уточнил я. - Не совсем. Скорее какое направление развития личности станет для неё проще. Если даже очень непорочную душу постоянно растить в жестокости, окружая ненавистью обыденности, она утратит свою специфичность. Но в любом случае, любая душа имеет предрасположенность. Любую. Злую, добрую, стремящуюся к разрушению или же, наоборот, к созиданию. Жаждущую власти или спокойствия. Но крайне редко могут появиться истинно чистые души. Искры, что не желают ничего, или же в равной мере стремящиеся ко всему. Такие души настолько же редкие, насколько и хрупкие. Событие, второе и разумный определяется с чаяниями, окрашивая душу. - Эмоции и желания. - Тихо добавил я. - Да. Чувства и опыт. - Подтвердила тень. - Так вот, такие души ценны у высших сущностей. Каждый известный мне Бог или Демон с жаждой стремятся получить власть над подобной душой. Не знаю чем ценны такие искры, но проклятая действительно могла бы одарить матриарха за подобную жертву. - Всё равно не сходится. - Обдумывая ситуацию, отрицательно буркнул я. - Зачем столько лет мучаться? Не проще ли было бы убить её сразу после рождения? Тем более, если, с твоих же слов, детей вашей старшей приносить в жертву довелось как минимум один раз. - Десятки. - Словно ледник прошептал дроу. - Она убила десятки своих и чужих детей. Просто, рождённых от меня - одного. Но, с чистой душой не так просто. Конечно паучиха благосклонно приняла бы новорожденную жертву, но награда за подобное не стоила бы и сотой части, как если принести на алтарь не просто чистую душу, а взрослого разумного со сформировавшимися оболочками. Если чистая душа редкость, то представь себе, насколько редка взрослая, оформившаяся искра? - Допустим. Но тогда возникает вопрос, как тебе удалось провернуть всё это, раз она имеет подобную ценность для всего вашего анклава? - Мои слова заставили тень вновь замереть и начать расплываться. Несколько мгновений мой визави парил аморфным облаком и вдруг начал шипеть. Тихий свистящий звук нарастал, и вскоре спальню заполнил хохот. - Что? - Дав тени просмеяться, вновь спросил я. - Меня подставили. - Вновь собравшись, сообщила тень. - Красиво, что ни скажи. Ни одна мать, какая бы сильная и мудрая она ни была, не справится с управлением всего дома единолично. Всегда рядом с ней есть грызущийся между собой гнойник Совета Матерей. Любая из членов которого спит и видит себя на месте матриарха. У любой из них есть верные ей дроу. Уверен одна из этих сук подсуетилась донести до меня информацию о моей дочери и уготованной ей судьбе. - И ты знаешь, кто тебя подставил? - Нет конечно. Я даже не смогу тебе сказать, кто лично стоит за тем фактом, что я узнал о её предполагаемой судьбе. - Кивком головы на спящую дочь, сквозь хихиканье признала тень. - Я просто, сужу по событиям и результату. Меня, как несмышленыша привели к дочери и дали провести ритуал. Уверен, что нам бы не дали выйти, а перехватили сразу за дверью. - Всё же Владыка Маски хорошо подшутил над всеми нами. - Замолчав на несколько минут, вдруг сделал неожиданный для меня вывод дроу. - Кажется, я потерялся в твоих идеях. - Буркнул я. - Эх, хорошая вышла игра. Жаль, что мне уготована оказалась роль пешки. - Окончательно поборов смех, хмыкнул дроу. - Смотри расклад. У матриарха рода появляется ребёнок. Магическую предрасположенность и потенциальную силу которого удаётся определить практически сразу. А чуть погодя обнаруживается и вторая особенность - чистая душа новорожденной. Матриарх, то ли сама, то ли по требованию своей покровительницы, обещает принести свою наследницу той в дар. Но решает сыграть по крупному. Рискнуть, но вырастить не просто неразумную жертву, а полноценного мага. И всё идёт хорошо. Ребёнка растят, он развивается в нужном ключе, и вскоре приходит момент, когда мероприятие из потенциального, но слабо реализуемого дельца, превращается практически в гарантированный успех. Если ничего не предпринять в оставшийся срок, матриарх принесёт в жертву свою дочь и получит невиданное могущество. Силу и заступничество паучихи на таком уровне, что некоему третьему, придётся смириться с вечным пребыванием на вторых ролях. Этот “некто” провоцирует меня, давая понять, что у меня есть ребёнок и его собираются принести в жертву. Точнее, мне говорят, что из моей дочери планируют сделать жрицу ненавистного мне культа. Я спешу сорвать ритуал, спасти свою дочь, не подозревая, что, по сути, мои действия оскверняют чистую душу. В результате меня должны были бы схватить, а дочь всё равно уложили бы на алтарь. Но паучиха вместо обещанной чистой души получила бы очередного пробуждённого мага. В гневе она, скорее всего, убила бы обманувшую её жрицу, Матрону Дома. Ну, а некто, всё ещё стоящий в тени, поспешил бы указать на меня, как на виновника, получая свою небольшую награду. - Вроде сходится. - Разворачивая ситуацию задом наперёд, признаю я. - А теперь добавляем в уравнение Господина моего Ваерона и его посыльного. - Вновь хмыкнула тень. - Уверен, что как только мы ушли тёмной тропой, моё тело с аватаром на моём месте, поспешили к алтарю, где упали на колени пред матушкой, пусть все её восемь ног сгниют в адском огне. Гость в моём теле покаялся во всём. В том, что он инициировал пробуждение ядра чистой искры, осквернении её даров. В том, что именно его руками совет дома и его глава оскорбили психованную паучиху. В том, что он не ведал, не знал, что, судя по всему, его подставил, кто-то из совета. Само собой мою тушку это не спасёт, но тени Ваерона могут уйти практически из под любого удара. Тем более, привычно им скрываться от гнева “матушки”. И что мы получим в конце? - Обезглавленный дом дроу, всю верхушку которого в гневе уничтожит его же покровительница. - Сложив два и два, вынес вердикт я. - Ага. Еще одна подстава, сплетённая из предательства других. Мой Господин, любит подобные шутки. - Вновь разразилась хохотом тень. - Как это скажется на нас? - Дав высмеяться бывшему дроу, попытался для себя вынести результат диалога я. - Никак. - Расплескавшийся по креслу, опустошенно признала тьма. - Мне всё так же, за неполный год, предстоит дать вам хоть какой-то шанс на выживание.