Вечер в Венеции

Конец января - не самое лучшее время года. Снег и холод властвуют на улицах, заставляя прятать в карманы озябшие пальцы. В который раз он забывает перчатки в гостинице?.. Исаак говорил, что Венеция прекрасна, но ему следовало бы уточнить, в какое время, а Дитриху – подумать десять раз, прежде чем проситься сюда вместе с наставником. По крайней мере, тот ехал сюда работать, и непогода мало его волновала, а вот фон Лоэнгрину, обречённому наблюдать и бездельничать, изрядно действовала на нервы. Юноша скривился, в который раз жалея о забытых перчатках, и вдруг... Занятый сетованиями на погоду, он и не заметил, когда оказался на центральной площади рядом с Собором Святого Марка, точнее – почти вышел на неё, но остановился, завидев, какая толпа собралась здесь. С чего бы вдруг? Он прислушался. Сквозь гомон голосов доносились чуть слышные, но очень характерные звуки. Неужели бубны? Очень похоже, что именно так. Пожалуй, на это стоило взглянуть, - решил молодой человек, и не был разочарован: когда ему удалось пробраться через толпу, его глазам предстало восхитительное зрелище: юная цыганка, стройная и гибкая, как ива посреди зимы, она танцевала на расчищенном от снега камне, словно бы и, не замечая исходившего от него холода. И бубенчики на ее одежде звенели в такт движениям. Кукловод искренне засмотрелся на эту картину, а она всё танцевала и танцевала, легко и непринужденно, как можно танцевать лишь когда получаешь от этого подлинное удовольствие. Миг – она развернулась, и встретилась взглядом с юношей. Его взгляд не был похож на все прочие, направленные в ее сторону, но цыганка не потрудилась задуматься, чем именно – просто улыбнулась и продолжила свой танец. ~*~ ...Они неторопливо прогуливались по мосту Вздохов - самому красивому, по мнению Кайи, месту в Венеции. Мост простирался над Дворцовым каналом – Рио ди Палацио, и сам был похож на дворец своими «окнами» и сказочной красотой. Сказочной, если не думать о том, что по нему проводили осужденных на казнь... Будь здесь Исаак, он не замедлил бы процитировать что-нибудь соответствующее моменту, но наставник был далеко, а сам Дитрих не был склонен углубляться в столь высокие материи, а потому просто радовался жизни, наконец-то переставшим быть в тягость каникулам и тому, как лихо у него получается морочить голову этой темнокудрой красотке – естественно, Кукловод не стал говорить ей, кто он и откуда, а потому с энтузиазмом рассказывал про Альбион и отца-ученого, что приехал сюда по работе... - ...И долго вы ещё будете здесь? - Нет, уезжаем уже завтра. Очень жаль, правда? Это «жаль» прозвучало вполне искренне, вот только сожалел Дитрих скорее о расставании с Венецией, чем с Кайей. Впрочем, впрочем... без неё вряд ли бы он по достоинству оценил всю эту красоту, отражение огней в зеркале каналов и кажущуюся лёгкость камня древних построек, что будто парили над этими каналами. Может быть, это была судьба. А, может быть, просто совпадение. Как бы то ни было, сейчас они были вместе этим вечером, среди тишины, безлюдья и света фонарей, и не думали ни о том, кто есть он и кем станет она уже очень скоро.