Ох,Китти

- Я думаю, - хитрым голосом спросил Клаус – ты не прочь подкрепиться? Я решил устроить тебе «разгрузочный» день - два последних слова он произнес с сарказмом. - Ты что попал под метеоритный дождь? Или тебя переехал автобус? Может ты слишком много выпил крови? С каких пор у меня появились «разгрузочные» дни? – Кэт приподняла свои тонкие брови от удивления. Клаус тут же помрачнел, и, казалось, будто в этот миг и в пещере потемнело, хоть и был жаркий день. - Даю две секунды. Да или нет? Раз… - Спрашиваешь? Пока ты еще не понял что натворил, то я соглашусь. Давай. Вампир на секунду исчез и тут же появился с бутылкой крови в руках. Кинул чудо напиток пленнице. - Пей, у меня есть еще достаточно, чтобы ты насладилась на несколько дней вперед. Катрина не стала задавать вопросы, а просто залпом осушила баночку и тут же попросила еще. Так она выпила около десяти баночек со сладкой кровью. - Не знаю, что на тебя нашло, но… спасибо! Хотя бы проживу еще дней пять, зная, что жажда так сильно не будет мучить. Клаус, молча, посмотрел на девушку, прожигая ее взглядом. В воздух повисла тишина, нарушаемая только поющими птицами наверху. Кэтрин задумалась на секунду. Ей хотелось задать вопрос, но не была уверенна, то на него будет ответ. - Клаус, - позвала она его, все еще боясь. Голос ее был тих. – скажи, ты когда-нибудь любил? Древний молчал. С его лица постепенно исчезала та маска злости, что, казалось, была ему дана врожденно. - Возможно. – Кратко ответил тот. - И? Как это расценивать? – Катрина подалась вперед, несмотря на то, что цепи мешали. - Как хочешь. – Клаус посмотрел на девушку вновь своими черными, ничего не отражающими глазами, и исчез. Катрина вновь приняла позицию равнодушной: - Эй, мог бы еще подкинуть крови! – крикнула она. Он определенно был мертв. Точно. Он помнит, как в его спину входит что-то острое, и боль проходит по всему телу. А потом…пустота. Он не мог быть жив, значит, он мертв. Одни вопрос: почему? Вернее: как? А сейчас он сидит под этим деревом и не знает, что делать дальше. То ли радоваться, то ли печалиться. Шел дождь, но не такой от которого в секунду промокаешь насквозь. Солнца спало за тучами, не мечтая и выглянуть. Ах, как он любил солнце, а теперь что-то его пугало в тепле. Он понял, что не так далек от своего дома. Наверное его матушка уже жутко разволновалась где он. Хотя…он же не знает, кем является. Плевать! Он отряхнул свою одежду от листвы и направился к дому. Сестра, увидев его, тут же бросилась в объятия. Ей только исполнилось пятнадцать, и она безумного гордилась своим братом. - Представляешь, у меня получилось сыграть правильно мелодию на пианино. Это так здорово. Брат обнял ее в ответ и прошептал на ухо: - Я всегда знал, что ты большая умница. Я горд за тебя. Оба направились в гостиную, где на дивана восседала их матушка и вязала. Завидев детей, она тут же отложил рукоделие, улыбнувшись детям, сказала: - Не удивлюсь, милый, если твоя дорогая сестра уже тебе все рассказать про ее музыкальные успехи. - Мне это очень приятно. С этими словами брат и сестра разошлись по своим комнатам, а мать продолжила свое занятие. Вдруг откуда-то снизу, в комнату, проник сладкий, незнакомый и такой манящий аромат. Молодой человек решил спуститься и узнать у матери, что такого будет на ужин, от чего у него в буквальном смысле, текут слюнки. На первом этаже все так же сидела матушка и что-то роптала себе под нос. Обойдя мать, парень, увидев, что та сильно поранила себе палец спицей и обматывает себе его куском светлой ткани, он хотело было помочь ей. Но тут внутри будто что-то закричало, что кровь матушки стоит попробовать на вкус. Мысль была просто сумасшедшая, но почему бы и нет. - Мама, позвольте я вам помогу. Он посмотрел на мать. - Клаус, миленький, я такая неуклюжая. Так серьезно поранить руку спицей. Это невиданно. Милый, что…ты делаешь …мне больно – на последних словах она просто шипела, так как боль настолько ее сковала. Клаус пил и пил кровь матери. Больше и больше. И сам не заметил, как она затихла. Оторвавшись от нее он злостно улыбнулся и хотел было все объяснить матери, но та была бледна…и не дышала. Клаус не сразу понял, что все настолько плохо. Он отнес ее тело за их дом, в лес, откуда он пришел. Он закопал ее тело без тени разочарования. И только потом, спустя час до него стало доходить, что дело плохо. «Что со мной не так? Почему я пью кровь?» - Интересно, и, правда, что со мной не так? – спросил вслух Клаус, вспоминая тот день. День его превращения. – У меня было все и при этом не было ничего. Была семья, и не было спутницы жизни. Печально и смешно. Вокруг него не было никого, кроме, пожалуй, птиц. Как это не иронично, но он сидел на том же месте, где и пробудился много веков назад. Только дерево было другим. То же дуб, но молодой. - Черт, нужно вернуться к этой стерве. Хотя, ей бы подошло больше название «напыщенная дура».