Началась третья неделя с того момента, как Гермиону арестовали и посадили в одиночную камеру. Девушка никогда в жизни не нуждалась в поддержке, как сейчас. Она все пыталась придумать, как избежать заключения в Азкабан. Мракоборцы ничего не хотели слушать на счет ее невиновности. С каждым днем ей все больше и больше верилось в то, что это какой-то заговор, иначе не было смысла в ее заключении под стражу. Она пыталась рассуждать логически, но, казалось, будто она уже выжила из ума. Внешнее состояние девушки тоже желало лучшего: грязные кудри уже не струились по плечам грифиндорки, а смотрелись, будто их полили растительным маслом, на щеке все еще красовались царапины от жестокого ареста, а одежда, выданная всем находящимся волшебникам в СЗММ, пропахла сырость и подземельем. Гермиона сидела на полу, прижавшись к стене, будто загнанный зверек. Девушка зарылась руками в волосы. Она начала думать над личностью того самого таинственного свидетеля. «Кому я могла настолько насолить, раз меня хотят упечь за решетку?» — крутилось в голове юной ведьмы. Попытки рассуждать логически заканчивались абсолютно ничем. Более сотни человек знали о том, что Гермиона являлась одним из участников «Отряда Дамблдора». Около тридцати учеников точно знали, что это была ее идея создать это сообщество. Девушка понимала, что, скорее всего, этот псевдо-свидетель был из ее близкого окружения, и от этого ей становилось еще хуже.
*** <center/> Вскоре Гермиона решилась написать письмо Макгонагалл, которая стала директором школы Хогвартс после смерти Дамблдора. У девушки все еще оставалась возможность отправить одно письмо. Волшебница надеялась, что любимая учительница хоть как-то сможет помочь, ведь у директора школы всегда есть какие-нибудь ниточки, за которые можно подергать и что-то разузнать. Гермиона всегда с необычайной легкостью могла написать какое-либо сочинение. Ученица втихаря писала разные любовные истории и записывала свои эротические фантазии в личный дневник. Но написать письмо учителю с просьбой о помощи, стали для волшебницы непосильно тяжким трудом. Чернила, которыми писала Гермиона, постоянно оставляли кляксы на пергаменте, а облысевшее до ужаса перо неприятно скрипело. Руки дрожали; мысли одна за другой вылетали из головы. Наверное, после сотой попытки у Гермионы что-то да получилось выдавить из себя. Это что-то даже и не походило на письмо, но сделанное лучше идеального, да и сроки поджимали. Письма из СЗММ можно отправить лишь один день за месяц. "Неизвестно, что будет дальше. Может меня будут держать здесь еще очень долго, а может... Может меня завтра или послезавтра будут судить в отделе тайн, а вскоре появится новый заголовок в газете —"предательница Грейнджер пропала" или "сбежавшая Грейнджер мертва". Письмо Макгонагалл — это какой никакой, но шанс. Может она сможет что-то сделать или хотя бы узнает мою правду"— думала Грейнджер, заклеивая письмо. <center>*** <center/> – Милый, что тебя волнует, – мурлыкала Пэнси, прикусывая мочку уха.— Расскажи мне, а я помогу тебе отвлечься. Симпатичная слизеринка заигрывала с Драко вот уже несколько месяцев, а тот редко когда отказывал девушке своей компании в теплой постели. Ему нравилось то, что их отношения с Пэнси не заходили дальше кровати, что той было глубоко плевать на то, что чувствовал и о чем думал Малфой о ней да и о других девушках. Да и сама Пэнси была довольна свободными отношения с чистокровным волшебником, которые давали ей некие привилегии в мире магов. Цитрусовый аромат дорогих духов, которыми постоянно пользовалась девушка, привлекал Драко. Алые губы слизеринки оставляли влажные следы от поцелуев на скуле и шее аристократа. В то время как тонкие пальцы умело расстегивали пуговицы накрахмаленной, идеально отглаженной рубашки. Слизеринка провела длинными ногтями по бледной коже торса, садясь на бедра аристократа. Рука аристократа неспешно поглаживала её коленку, а в другой руке Малфой держал бокал с огневиски. Ситуация с Грейнджер не отпускала с того момента, как ему передали это дело. Паркинсон решила взять дело в свои руки. Она, углубив поцелуй, начала расстегивать ширинку брюк с идеально выглаженными стрелкам на них. И вот уже рука Малфоя во всю мяла грудь девушки. Сама же Пэнси теперь целовала шею парня. Алкоголь начал действовать. И Грейнджер быстро начала стираться из памяти слизеринца. Образ ее хрупкого тела в этой тюремной полосатой робе становилось все более размытым с каждой каплей чудесного терпкого напитка. Вскоре бывший слизеринец полностью оказался под властью огневиски и дал волю телу. Он запустил руку под очень короткую юбку девушки, отчего дыхание той участилось, стало более томным. Драко не хотел долгих прелюдий. Их отношения никогда не были платоническими, только лишь секс. Простой обычный секс. Малфой кусал губы волшебницы, хватал руки Пэнси и прятал ей за спину, когда та пыталась зарыться в его платиновые блестящие волосы. Слизеринец оставлял на юной коже следы укусов и засосов. Окончательно сняв с Пэнси блузу, он кинул ее на пол, куда последовала вскоре и его рубашка. Драко слегка посасывал кожу, спускаясь все ниже и ниже, то целуя, то кусая фигуристое тело, оставляя на нем небольшие кровоподтеки. Пэнси несдержанно и громко вздыхала, чтобы хоть как-то успокоить организм, так яро реагирующий на прикосновения аристократа. Его ладони сжали ягодицы, скрытые чёрными кружевами, которые вскоре оказались там же, где уже лежала блуза волшебницы. Он притянул девушку чуть ближе к своему члену, который без труда скользнул внутрь, и всхлип удовольствия Паркинсон промчался по большой спальне. Драко ласкал губы девушки, постоянно покусывая их и не давая волшебнице произнести и слова. Малфой незначительно увеличил темп, но и этого было достаточно, чтобы Пэнси впилась ногтями в его спину и плечи. <center>***
Утром Малфою пришла сова от мистера Адамсона. Тот в своем письме говорил о том, что нашел один вариант, как помочь подсудимой и приглашал обсудить молодого аристократа в свое агентство ближе к полудню. Юноша тут же переоделся из домашней одежды в свой повседневный образ. Хоть количество выпитого вчера алкоголя отразилось бы на внешнем виде юноши, если бы у него не оказалось зелья "dishangover", выручавшего в подобных ситуациях. Уложенные назад волосы, черная рубашка и такой же по оттенку костюм всегда выигрышно смотрелись на аристократе, подчеркивая бледность его лица. Единственное украшение, которое носил Драко, были серебряные часы, передающиеся из поколения в поколение по линии отца. Сам Малфой даже представить не мог, для чего его мать носит больше трех колец и браслеты на руках, ведь считал это до ужаса неудобным. Ближе к полудню Малфой воспользовался летучим порохом и очутился в адвокатской конторе своего нового знакомого. Даже Малфой, и тот признавал, что там все было выполнено с изыском и по высоким стандартам. Высокие потолки, украшенные золотыми лепнинами и узорами. В центре потолка висела огромная хрустальная золотая люстра. Казалось, будто каждый лучик света отражался от прозрачного стекла, тем самым освещая большую приемную мягким светом. Белый мраморный пол был начищен настолько, что его можно было использовать, как зеркало. Стены были украшены картинами и небольшими хрустальными бра из того же набора, что и люстра. Как и предполагал Малфой, произведения искусства были созданы не позже девятнадцатого, а то и конца восемнадцатого века во Франции. Сквозь большие окна можно было наблюдать за прекрасным парком. Рядом с окнами как раз стояли большие и мягкие кресла светлый тонов и небольшой стеклянный кофейный столик со свежими журналами и газетами. На одном из них Драко заметил фотографию той, из-за которой он вообще оказался в данной ситуации. Настроение заметно ухудшилось. Челюсти крепко сжались. Он напряженно смотрел в окно и пытался переключить мысли на что-нибудь другое, что-нибудь более приятное, чем эта грязнокровка. Впервые за полторы недели он хотя бы на время забыл о ней, и вот она снова поселилась в его голове. Спустя пару минут к аристократу подошла администратор. Это была милая девушка приятной наружности с большими, но тусклыми глазами. Волшебница была одета в строгий костюм, хоть и старомодный костюм, который, стоит отметить, сидел на ней как влитой. Девушка принесла Драко зеленый чай, как тот прежде и попросил, а потом легкой походкой вернулась к своему рабочему месту в противоположном от входной двери углу. Малфой решил посмотреть, что же пишут о ситуации с Грейнджер в Ежедневном пророке. Найдя наиболее свежую газету, аристократ открыл разворот с тревожащей его ситуацией. Рита Скитер опять поражала всех своими навыками приукрасить и переврать каждое слово. В статье не было чего-то дельного.