Связанные чётками

      — Слышь, Кагоме, неужели ты и правда здесь так счастлива? — пробормотал Инуяша, не отводя взгляда от сидящей за столом девушки, самозабвенно выписывающей в тетради замысловатые символы. Отвечать она явно не собиралась, да полудемон этого и не ждал, ибо какой ей смысл разговаривать с тем, кого попросту нет.       Инуяша уже и не помнил, сколько времени бродил за Кагоме незримой, безмолвной тенью, лелея в душе надежду, что разделившая их магия не устоит, и девушка в конце концов почувствует его присутствие. Но чуда так и не свершилось. Он и правда превратился в пустое место, в самом прямом из всех смыслов, ибо Хигураши не просто не видела и не слышала, но даже не помнила его. Общаясь с родными, она никогда не упоминала о путешествиях во времени, а проходя по двору храма, не удостаивала святилище с колодцем даже мимолётного взгляда. Ни разу не опечалившись и не вздохнув, Кагоме без спешки и суеты посещала школу, встречалась с друзьями. Всегда спокойная и улыбчивая — одним словом, счастливая.       — Даже уроки без меня стали в радость, да? — буркнул полудемон, угрюмо глядя на то, как Кагоме, усмехнувшись, поставила в домашнем задании точку, после чего, заправив за ухо упавший на лицо тёмный локон, отодвинула в сторону тетрадь, чтобы без лишних вздохов и стонов тут же раскрыть перед собой следующую.       Возможно, подобное трудолюбие должно было считаться похвальным, но вот у Инуяши оно вызывало лишь раздражение, ибо казалось каким-то неправильным. Кто-кто, а уж он-то знал, что учёба никогда не давалась Кагоме легко. Склоняясь дома над учебниками, она почти всегда пыхтела и хмурилась, то и дело тихо жалуясь на бессовестных учителей, не знающих жалости к горемыкам-школярам. Иногда крутилась на стуле, как волчок. А иногда и вовсе по нескольку раз носилась вниз, к заветному телефону, где почти выла в волшебную трубку, прося помощи у многочисленных подруг в решении той или иной задачи.       Сейчас же Кагоме совершенно не нуждалась ни в чьих подсказках. Без лишних метаний она прилежно сидела за столом, щёлкая как семечки то, к чему раньше прилагала немалые усилия. При этом на её лице не было даже привычной сосредоточенности — лишь неизменная счастливая улыбка, начинающая уже всерьёз бесить.       — Да хорош уже выпендриваться! Ты все эти контрольные терпеть не могла! Чего теперь лыбишься, как ненормальная?! — не в силах и дальше выносить это словно застывшее выражение лица, рявкнул полудемон во всю глотку и в сердцах спихнул со стола стопку учебников, которая раньше разлетелась бы по всей комнате, вызвав у нормальной Кагоме как минимум возмущённый возглас, а то и вовсе истерику, с последующим усаживанием, но только не теперь.       В этом мире учебники, даже не покачнувшись, остались стоять на месте идеальной стопкой, как и сама Кагоме, ничего не заметив, невозмутимо продолжила писать дальше, не прервав своё дело даже на доли секунды.       — Да это ж бред какой-то! — всё ещё находясь под властью эмоций, прорычал Инуяша сквозь зубы и, не удержавшись, со всей силы врезал кулаком в стену, впрочем, без каких-либо последствий. Ни грохота, ни вмятины, ни вспышки боли в костяшках — ничего. Лишь тоскливо заныло сердце в груди. — Неужели ты действительно хотела, чтобы я пропал? Хотела, чтобы я испарился из твоей жизни?       — Конечно хотела, — прозвучал в ответ ехидный смешок, от звука которого полудемон непроизвольно вздрогнул. — А ты ещё и сомневался.       — Заткнись, — так и не отняв кулак от стены, оскалился Инуяша, меньше всего сейчас желая слышать этот ненавистный голос. — Тебя это не касается.       — Правда глаза колет, Инуяша? — прогнусавил невидимка с явной издёвкой. — Думал, что для неё ты единственный и неповторимый, но на деле оказался лишь помехой, от которой Кагоме при первой же возможности поспешила избавиться.       — Я сказал, заткнись!!! — резко обернувшись, закричал в пустоту полудемон, до хруста в костяшках сжимая кулаки. — Она от меня не избавлялась! Это просто... просто какое-то сраное колдовство!       — Колдовство или нет — всё-таки это её желание… Она выбросила тебя из своей жизни, как шелудивую псину.       — Да ни хрена! — рявкнул Инуяша, снова впечатывая кулак в стену комнаты, и снова с тем же эффектом. — Она не могла… Просто не стала бы!..       — И смогла, и стала, — разлилось по комнате злорадное хихиканье, на фоне которого почти полностью потерялось утробное рычание полудемона. — Личное счастье оказалось для неё гораздо важнее твоей судьбы. И ей было попросту плевать, что этим она обрекает тебя на вечные скитания бестелесным призраком.       — Ей не плевать, — упрямо буркнул Инуяша, угрюмо покосившись в сторону девушки, чьё личико всё так же сияло счастливой улыбкой. — Ей никогда не было плевать, — пробормотал он, с каждой секундой всё явственней понимая, что к такой Кагоме это совсем не относится.       — Наивный, — раздался над понурой головой полудемона надменный смех, заставив его собачьи уши чуть дёрнуться назад. — Ты даже не понял, что она притворялась. Всё это время она только и мечтала всё забыть и вернуться к своей прежней жизни. Мечтала предать тебя, чтобы жить спокойно и счастливо. Она…       — Слышь, козёл, завалил бы ты уже хлебало, а то от этой хрени уши вянут, — глухо прорычал Инуяша, медленно подняв голову, чтобы явить невидимому насмешнику своё лишённое каких-либо душевных терзаний лицо. — Никто меня не предавал, понял?! И хорош уже мозги пудрить этими тупыми видениями.       — Видениями? — и не думал униматься насмешник. — Да вся твоя предыдущая жизнь — теперь сплошное видение.       — Фиг там, урод! — уверенно отрезал полудемон. — Моя жизнь осталась при мне, а вот твоё существование уже висит на волосинке... Сооями, — прорычав имя демона, Инуяша резко схватился за рукоять Тессайги, который тут же одобрительно вздрогнул в его когтистой руке. — Блин, а я ведь почти повёлся на эту халтуру. Кагоме пожелала тихой и спокойной жизни?.. Кхе! Вот ведь чушь несусветная! Да у неё три шила в одном месте! Если бы она хотела, уже давно всё бросила и ушла в свой мир. Но она всё равно осталась… Осталась со мной, слышишь! И сейчас где-то ждёт меня!       — Тебе её никогда не найти! — мгновенно растеряв насмешливый тон, с плохо скрываемой паникой прошипел Сооями уже своим привычным голосом. — Вы всё равно не встретитесь — сгинете в моём мороке! Печаль и отчаяние сожрёт вас изнутри!       — Твою мать, задолбал уже пургу мести! — рявкнул полудемон, резко выдернув клинок из ножен. — Я те ща такую печаль с отчаянием устрою, мало не… Ч-чего? — свернув на полуслове свои грозную речь, растерянно крякнул Инуяша, внезапно почувствовав, как заклятые чётки на его шее мелко дрогнули, обдавая грудь волной тепла. — Чего это с ними?

***

      — Не получается, — жалобно всхлипнула Кагоме, вызвав у Йошинори очередной досадливый вздох. — Ну не чувствую я эти дурацкие чётки, и всё тут, — пробубнила она, исподлобья глядя на заклинателя, как первоклашка на строгого учителя.       — Соберись, — в который раз терпеливо повторил Йошинори, хотя терпения у него явно оставалось не так уж и много. — Представь, что твой хранитель прямо перед тобой… Представила?       — Представила, — снова старательно зажмурилась Кагоме, пытаясь в малейших деталях воспроизвести пред внутренним взором внешность полудемона, но при этом почему-то чётче всего видя его нервно подёргивающиеся собачьи уши.       — А теперь почувствуй с ним духовную связь, будто чётки не просто висят на его шее — они опутывают вас обоих… Почувствовала?       — Вроде... почувствовала, — не совсем уверенно кивнула Хигураши, ощущая, как постепенно начинает предательски краснеть, ибо опутавшие её с Инуяшей чётки представлялись ей мизерно короткими, почти не оставляющими пространства меж их телами.       — Отлично! — воодушевился Йошинори, приняв её смущённый румянец за крайнюю сосредоточенность. — А теперь позови его!       — Ин…Инуяш… Инуяша!!! — вместо вменяемого зова, заголосила Кагоме во всю глотку, едва не оглушив, рискнувшего приблизиться к ней слишком близко заклинателя.       — Ты что творишь?! — резко отпрянул от неё Йошинори, плотно зажимая уши руками. — Это просто уму непостижимо! Ты ведь барьеры, не задумываясь, ставишь, а тут такую ерунду освоить не можешь!       — Я могу, — обиженно пробубнила Кагоме. — Просто мне нужно немного больше времени.       — Немного? — поморщился заклинатель, будто у него разом все зубы разболелись. — Да мы и так тут целую вечность бьёмся. Это ж надо быть такой недотёпой.       — Сам ты недотёпа! — не в силах стерпеть такой несправедливости, возмущённо воскликнула Хигураши. — Между прочим, мы из-за тебя тут все застряли! Сам ведь разбудил Сооями, ещё и обзываешься! Не лез бы, куда не звали, ничего бы этого и не было! Тоже мне, сильный умелец выискался, — скрестив руки на груди, обиженно фыркнула она, гордо отвернувшись в сторону.       — А вот… вот и умелец, — отчаянно заикаясь, кинулся в контрнаступление Йошинори. — Может, я чутка и переоценил свои силы, но зато самостоятельно снял печать. А уж хранителя позвать могу вообще не напрягаясь.       — И я могу! — взвизгнула Кагоме, не желая казаться полной тупицей на его фоне.       — Ну так зови!       — Не могу.       — Значит, плохо стараешься.       — Это ты плохо объясняешь.       — Просто ты бездарь.       — Зануда.       — Недотёпа.       — Сидеть!       Кагоме и сама не заметила, как у неё вылетела это слово. Вспыхнув ещё ярче, она резко захлопнула ладонью рот, и тут внезапно почувствовала непонятный импульс, электрическим разрядом пробежавшийся по всему её телу, заставив крупно вздрогнуть.       — Ты чего? — испуганно крякнул Йошинори, с тревогой всматриваясь в её растерянное лицо.       — Кажется… у меня что-то… получилось, — прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, вкрадчиво произнесла Кагоме и тут же тяжело вздохнула, почти наверняка зная, что за это «что-то» ей ещё предстоит выслушать целую уйму полудемонического возмущения.

***

      — Эт чё такое? — пробормотал Инуяша, скосив глаза на лежащие на его груди чётки, которые мелко подрагивали, словно чьё-то встревоженное сердечко. — Какого они хре-а-ай-тить твою ма-уф...       Полудемон и понять толком ничего не успел, как вдруг чёрные бусины, с яркой вспышкой до краёв наполнившись магией, резко дёрнули его вниз.       Стремительный полёт оказался мизерно мал, отчего встреча полудемонического носа с каменистой почвой случилась практически мгновенно. А вот грохот наоборот вышел непривычно тихим, словно рухнул Инуяша не с высоты собственного роста, а уже лежащим ткнулся лбом в землю.       — Да фтоб тебя дурёфа, — не сильно озадачившись этой странностью, злобно прошепелявил Инуяша куда-то в почву, отчаянно пытаясь вырваться из-под сдерживающего заклинания.       Оставаться в столь беспомощном состоянии было по-настоящему опасно, а потому, даже до конца не избавившись от магии чёток, полудемон принялся вертеть во все стороны головой, прислушиваясь и, по возможности, присматриваясь к окружающей его обстановке. В первые мгновения он ничего не мог разглядеть, кроме обступившего его со всех сторон мрака. Залитая солнцем комната Кагоме вместе с мягким татами, как и положено видению, испарились без следа, оставив вместо себя хмурую реальность, заключённую в сизую оболочку плотного тумана, непроницаемым барьером окутавшем всё видимое пространство.       — Так и знал, вся та фигня происходила у меня в голове, — приподнявшись на локтях, пробормотал Инуяша, с металлическим звоном протянув по камням верного Тессайгу, который за всё время так и не утратил трансформацию. — Если бы Кагоме меня оттуда не выдернула, я бы до сих пор… Твою налево! Кагоме! — вдруг встрепенулся он, остервенело оглядываясь по сторонам.       Из-за тьмы барьера разглядеть что-либо чёткое было весьма сложно. К тому же, то и дело мелькающие в клубящейся завесе молнии сильно сбивали с толку, заслоняя обзор, отчего полудемон далеко не сразу сумел разглядеть чуть поодаль от себя две неподвижно лежащие фигуры.       — Да чтоб тебя, урод!.. Кагоме!!! — истошно заголосил Инуяша, увидев чёрную субстанцию, стелящуюся над Йошинори и постепенно перетекающую в Кагоме, которую заклинатель всё ещё неосознанно удерживал за руку. — Не смей её трогать, Сооями!!!       Проревев это не своим голосом, полудемон стрелой сорвался с места, на ходу занося Тессайгу, но тёмная аура Сооями тут же встала стеной, мощным потоком оттолкнув его далеко назад.       — Не лезь, полукровка, — зашипел демон, и в тот же миг на бесформенном чёрном облаке блеснули два ярко-красных глаза. — Тебе мне не помешать. Душа этой девчонки сильная, но даже она не устоит от соблазна.       — Соблазна? — порывисто выдохнул Инуяша и тут же, набрав в грудь воздуха, заревел во всю глотку: — Какой, к хренам, соблазн?!!       — Жалкие людишки вечно чего-то не поделят, — хрипло рассмеялся в ответ Сооями. — Они боятся, тоскуют. Их души становятся пустыми, и тогда они пытаются наполнить их — ищут богатства и власти… Наивные. Они думают, что я дам им это, но даже сами не замечают, как становятся моими рабами. И тогда уже я получаю, всё, что захочу: богатство, власть и слабенькие, вкусненькие людские души, тронутые отчаянием и сожалением.       — Тьфу, хрень полная, — брезгливо сплюнул полудемон. — Сами виноваты, что ведутся на такую чушь. Но Кагоме ничего этого не надо: ни богатства, ни власти. Зачем тебе её душа?! — рявкнул он, ещё крепче сжимая рукоять меча.       — Душа этой жрицы чиста и невинна, — прошелестел демон. — Но тем вкуснее она станет, если испачкать её, — прогнусавил он, явив злорадную усмешку сквозь плотный поток своей ауры.       — Ур-р-род! — утробно прорычал Инуяша, чувствуя, как ненависть буквально закипает внутри, требуя немедленного выхода. — Руки прочь от её души!!! — заревел он, молнией кидаясь вперёд с занесённым над головой мечом.       — Глупец! — зашипел Сооями, всё сильнее уплотняя своё призрачное тело. — Тебе не пробиться сквозь мой барьер!       — Да легко, прир-р-ридур-р-рок!!! — взревел полудемон и со всей силы врубил по нему Алым Тессайгой.

***

      — Йошинори!.. Йошинори-сама!.. Йошино-о-ори-и-и!!! — чередуя отчаянный вой жалобным поскуливанием, огромная лисица серебристой вспышкой металась вокруг сферы из плотного тумана, раз за разом пытаясь прорваться внутрь, за что раз за разом получала болезненный разряд.       Тёмная энергия отшвыривала Гинцуки в сторону, ровно жалкого котёнка, сводя на нет все её отчаянные попытки, но уж никак не решимость.       — А-а-а, она же так себя убьёт! — приложив обе ручонки к макушке, замотал головой Шиппо, уже не в силах и дальше молча смотреть на это безумие. — Хоть разбейся об этот чёртов барьер, а ему хоть бы хны!.. Надо что-то делать! — вдруг резко обернулся он к Санго, искренне надеясь, что та непременно отыщет правильный выход. — Нужно вытащить обоих олухов и Кагоме из этой тучи, пока они там все не сгинули, а Гинцуки самостоятельно тут не убилась!       Говоря последние слова, малыш уже вовсю шмыгал носом, будучи не в силах сдерживать упрямо наворачивающиеся слёзки. Отчаянно нуждаясь в словах утешения, он с такой надеждой смотрел на Санго, что той даже сделалось не по себе. Однако порадовать лисёнка ей всё же было нечем.       — Если бы мы только могли, Шиппо-чян, — тяжело вздохнув, обречённо качнула она головой, с искренним сожалением и болью глядя в расстроенную мордашку малыша. — Сам же видел — Хирайкоцу этому барьеру нипочём. И даже сутры господина монаха тут бессильны.       — Ну… Может, Мироку другие нарисует — посильнее, там или ещё чего, — утирая рукавами непослушные слезинки, пробубнил Шиппо, при этом прекрасно понимая, какая это на самом деле чушь, но даже эту по-детски наивную надежду ему упорно не хотелось терять. — Он же у нас такой умный…       В очередной раз громко шмыгнув носом, лисёнок во все глазёнки уставился на монаха, словно действительно верил, что тот вдруг выхватит из-за пазухи самую волшебную-преволшебную сутру и одним махом сметёт всё зло на свете. Однако ничего подобного так и не случилось. Замерев, словно статуя, Мироку молча наблюдал за отчаянными попытками Гинцуки, лишь сильнее сжимая в проклятой руке тихо позвякивающий посох. По всему было видно, что предпринимать какие-либо действия он не намерен, и Шиппо уже было обречённо понурил голову, как вдруг на поверхности барьера вспыхнула яркая вспышка и в тот же миг мощный поток энергии шибанул по громко взвизгнувшей Гинцуки, легко отшвырнув её далеко назад.       — Гинцуки-сан, довольно! — заставив малыша испуганно вздрогнуть, вдруг выкрикнул Мироку и резво рванул к лисице, видя, как та, жалобно поскуливая вновь пытается подняться, чтобы снова продолжить свои попытки. — Вы не пробьётесь внутрь — только зря покалечитесь!       — Не лезь, монах! — утробно зарычала Гинцуки, клацнув клыками в сантиметре от посоха, которым Мироку попытался преградить ей путь обратно к туманной сфере, сквозь которую не могли пробиться даже лучи наконец выглянувшего из тяжёлых туч солнца. — Я слышала его голос! Йошинори звал меня! — упрямо мотнула она головой, с трудом сдерживая скрытые рыдания, заставляющие её голос предательски дрожать. — Йошинори ждёт меня. Надеется на мою помощь… А я… я… Я ничего не могу для него сделать! — всхлипнула Гинцуки и, уже не сдерживаясь, громко заплакала навзрыд, постепенно превращаясь в растрёпанную, чумазую девушку в невзрачном, рваном кимоно.       Уткнувшись лбом в свои голые колени, она, безутешно рыдала, мысленно проклиная свою беспомощность, пока не почувствовала, как кто-то тихонько дёргает за краешек грубой ткани кимоно.       — Всё не так плохо, Гинцуки-сама, — донёсся до её ушей робкий тоненький голосок, и, подняв на его звук голову, Гинцуки, к своему удивлению обнаружила рядом с собой мелкого лисёнка.       — Ши…ппо, кажется… — всхлипнув, не совсем уверенно произнесла лисица и тут же увидела, как мгновенно просиял малыш, услышав из её уст своё имя.       — Угу, — с готовностью кивнул он и тут же затараторил скороговоркой: — Не… не надо так волноваться, Гинцуки-сама. Внутри барьера ведь Инуяша, а он хоть и вредина жуткая, но наизнанку вывернется, чтобы спасти Кагоме. И Йошинори он точно не бросит!       — Это правда? — утерев кулаком слёзы, уже гораздо спокойней спросила Гинцуки, не очень удачно стараясь выдать за надменность робкую надежду.       — Конечно правда! — выпятил грудь Шиппо, воодушевившись таким к себе доверием. — Знаете, какой у него Тессайга сильнющий? Да он любого демона, любой барьер одним махом… Трам-бам-тарарарам!!!       Стараясь как можно наглядней показать потрясающую силу инуяшиного меча, лисёнок так вошёл в раж, что последние слова буквально провопил во всю свою глотку и сам же едва не умер от страха, ибо в унисон с его криком раздался такой оглушительный грохот, что аж в ушах заложило.       — Что это? — на миг заподозрив у Шиппо появление нового таланта, удивлённо вскинул брови Мироку, однако это заблуждение тут же развеял встревоженный голос Санго.       — Господин монах, барьер! — перехватив поудобней Хирайкоцу, воскликнула она, указав левой рукой на сферу из чёрного тумана, которая, сотрясаясь, увеличивалась буквально на глазах, пока в конце концов с громким треском не разлетелась на клочки от шибанувшего изнутри потока энергии ярко-алого цвета.       В первые мгновения плотная пелена поднятой пыли, не позволяла разглядеть, что происходит внутри, а потому никто не заметил небольшой сгусток тёмной ауры, тенью шмыгнувшую прочь от раскуроченного пятачка земли, в центре которого стоял грозно рычащий полудемон с мечом наголо, словно прикрывающий собой лежащих у его ног Кагоме и Йошинори.       Дружный радостный возглас уже готов был вырваться у наконец выдохнувших с облегчением друзей, когда Инуяша вдруг оглушительно гаркнул:       — Санго, беги!!! Мироку, блин, не тормози!!!       Молниеносно, даже до конца не осознав всей опасности, охотница резко шарахнулась в сторону, за доли секунды до того, как тёмная тень, бесшумно подкравшись сзади, едва не набросилась на неё. Ловко крутанувшись волчком, Санго отточенным движением вскинула Хирайкоцу, чтобы со всей силы врубить им по бесформенному сгустку, внутри которого на миг вспыхнули два красных глаза. Однако, несмотря на мощный замах и меткость, бумеранг лишь прошёлся сквозь чёрное облако, никак ему не навредив. На мгновение сердце охотницы дрогнула от страха перед таким неуязвимым противником, но тут со стороны грянул громкий возглас Мироку:       — Санго, пригнись!       Не задумываясь, Санго тут же припала на одно колено, отгородившись своим костяным бумерангом от свистящего потока ветра, который мощным ураганом пронёсся над её головой, легко подхватывая остатки тёмной ауры Сооями и так же легко затягивая его в недра Воздушной Дыры.       — О, Будда Всеблагой, даруй нам своё благословение, — скороговоркой пробормотал Мироку, сноровисто накручивая чётки на правую руку. — Как от сердца отлегло, — полностью запечатав своё проклятие, с огромным облегчением выдохнул он, после чего поспешил обернуться к Санго. — Ты в порядке?       Поддавшись эмоциям, охотница уже было бросилась к монаху, чтобы заключить его в свои объятия, но, повинуясь победившей стыдливости, в итоге лишь смущённо пробормотала:       — Да, в порядке. Спасибо, господин монах.       — Да не за что, — с плохо скрываемым разочарованием выдохнул Мироку, ибо прекрасно видел этот её порыв, однако заострять на этом внимание всё же не стал, ибо вовсе не до того сейчас было.       — Кагоме-чян! — словно озвучивая его мысли, встрепенулась Санго и, резко развернувшись, поспешила к подруге.       За ней незамедлительно последовал и терзаемый теми же тревогами монах, хотя их обоих значительно обогнал Шиппо, который теперь рыжим комком прыгал по почерневшей земле, вокруг усевшегося прямо на выжженые камни полудемона, крепко сжимающего в объятиях неподвижное тело Кагоме. А чуть поодаль от них, положив голову любимого прямо на голые колени, лила безудержные слёзы Гинцуки.       — Они ведь очнутся? Ведь очнуться, правда? — егозил рядом Шиппо, кидаясь то к ней, то к полудемону, но дольше задерживаясь всё-таки возле последнего.       — Слышь, Кагоме, — не обращая на лисёнка никакого внимания, еле слышно прошептал Инуяша, аккуратно убрав с лица девушки чёрную прядку. — Не знаю, чего тебе там это урод Сооями понапоказывал: печальное там, страшное или жуткое, но поверь, всё это полная фигня. Мне сейчас гораздо хуже. Ты даже не представляешь, каково это, быть с тобою рядом и знать, что ты не видишь и не слышишь меня.       Сказав это, полудемон стиснул зубы, чуть отстраняясь назад, ибо уже слышал за спиной шаги спешащих к ним друзей. Он знал, что сейчас ему придётся выпустить Кагоме из рук — отдать её на попечение Санго и ждать… Кто знает сколько ждать, пока не услышит тихое:       — Я тебя слышу, Инуяша.       От неожиданности полудемон крупно вздрогнул, во все глаза уставившись слабо пошевелившуюся в его объятиях девушку, которая, едва приоткрыв глаза, тут же счастливо просияла.       — Я тебя слышу и вижу. И даже чувствую, Инуяша, — уже намного увереннее произнесла Кагоме, подобрав дрожащей рукой щекочущей ей шею белый шелковистый локон.       — К…агоме, — не справившись с голосом, чуть запнулся полудемон и тут же, залившись густой краской, с сильно наигранным недовольством добавил: — К-кхе, вот ведь дурёха. Умеешь же ты напугать.       — Прости за беспокойство, — ещё шире улыбнулась Хигураши, откровенно любуясь его смущённой физиономией.       — Что ты, Кагоме-чян, — ответила вместо Инуяши Санго и отложив в сторонку бумеранг, опустилась на землю рядом с ними. — Главное, что с тобой всё в порядке.       — Рад, что для вас всё закончилось благополучно, Кагоме-сама, — звякнув посохом, пристроился немного позади охотницы Мироку, чем заставив ту нервно заёрзать. Однако, даже то и дело косясь на него с подозрением, Санго всё же осталась на месте.       — Я в порядке, правда, — выдохнула Кагоме и, хоть и не без помощи полудемона, всё же смогла спокойно сесть. — Просто голова немного кружится. Но вот Йошинори… — обернулась она к заклинателю, который так же неподвижно лежал на коленках у горько рыдающей Гинцуки.       Глотая слёзы, она нежно гладила его чёрные растрёпанные волосы, ещё сильнее оттеняющие болезненную бледность его лица. Отчаяние и боль сжимали сердце лисицы стальными обручами, а желание жить постепенно утекало из неё, следом за каждым тяжёлым вздохом Йошинори.       — Может, отнесём его в гостиницу, — робко предложил Шиппо и ища поддержки окинул пытливым взглядом серьёзные лица друзей. — Старик-тануки наверняка что-то придумает… Если уже совсем не поздно, — плавно снизил он громкость, когда из посиневших губ заклинателя вырвался глухой хрип.       — Если Йошинори уйдёт, я отправлюсь за ним! — мотнула головой Гинцуки, раскидав в разные стороны свои сребристые пряди. — Я лучше умру, чем останусь без него! — подняв взгляд на присутствующих, без тени сомнения выпалила она, словно ожидая от них возражений.       — Ну всё, прячьте ножи, — шмыгнув за спину монаха, заговорщицки зашептал Шиппо, сверля сородичку подозрительным взглядом. — А то щас глотку себе распилить попытается.       Возможно, лисёнок и оказался бы прав, если б в следующий миг, с громким стоном не зашевелился Йошинори.       — Гин...цуки, — с трудом шевеля губами, еле слышно произнёс он, заставив лисицу резко дёрнуться назад, чтобы уже через секунду вновь склониться почти к самому его лицу.       — Йошинори, — жалобно проскулила она. — Я здесь, любимый.       — Не плачь, Гинцуки, — дрогнули губы Йошинори в слабой улыбке. — Только не из-за меня. Это я предал тебя… предал нашу любовь, Гинцуки.       — Не говори так! — взвизгнула лисица, отчаянно мотая головой из стороны в сторону. — Это всё я…       — Ты ни в чём не виновата. Я повёл себя как ребёнок. А ты всегда была рядом. Любила и поддерживала меня. Теперь моя очередь. Теперь я буду носить чётки.       — Какие чётки, любимый? — порывисто всхлипнула Гинцуки и всё же, несмотря на тяжесть на сердце, смогла-таки легонько улыбнуться. — Они ведь порвались.       — Эти чётки не порвать, — с глухим кашлем усмехнулся Йошинори. — Они останутся навечно, как символ моей вины, — пробормотал он и, с большим трудом подняв руку, осторожно коснулся алых отметин на шее Гинцуки.       — Так-то оно, наверное, будет правильно, — вздохнул Мироку, хотя скорее выдохнул с огромным облегчением. — Наконец достойное поведение мужчины.       — Какого там мужчины, — скривился Инуяша. — Мужики слюни не распускают.       — Ой ли, Инуяша? — скосив на него хитрый взгляд, фыркнул на это Шиппо, после чего демонстративно кашлянув в кулачок, наигранно басовито изрёк: — Быть с тобой рядом и знать, что ты меня не слышишь — это гораздо больнее, Кагоме.       Выдав эту цитату, лисёнок благоразумно кинулся прочь куда глаза глядят, ибо, вспыхнув по самые пятки, полудемон так резво отпружинил с места, что, промедли малыш ещё с секунду, точно остался бы без хвоста.       — А ну стой, засранец! — вопил Инуяша, со скоростью ракеты нарезая круги вокруг каждой не до конца развалившейся каменной кладки, пытаясь догнать обнаглевшего пацанёнка, ловко маневрирующего меж этих препятствий. — Стой, гад! Если поймаю, парой шишек не отделаешься! Язык вырву к чёртовой матери! Стой, помело ты рыжее!       — Это Шиппо только что за Инуяшей повторил? — удивлённо моргнула Санго, вопросительно уставившись на Кагоме, но та, покраснев ещё гуще и ярче полудемона, явно впала в лёгкий ступор и на обращение к ней никак не реагировала.       — Вот уж от кого не ожидал, — присвистнул Мироку. — А мальчик-то наш растёт, — усмехнулся он, с нескрываемым уважением поглядывая на своего беснующегося друга, всё-таки сумевшего найти нужные слова.       — Главное, чтобы не перерос, — вздохнула Санго, в упор не видя в теперешнем поведении Инуяши ничего взрослого. — Вы только в глаза его не хвалите, господин монах. А то как распоясается, никакие чётки не помогут.       — Это не страшно, госпожа охотница, — слабо усмехнувшись, робко пробормотал Йошинори. — Чётки на самом деле не так уж и важны.       — Есть узы куда сильнее, — согласно кивнула Гинцуки и, улыбнувшись любимому, уверенно добавила: — И их вовек никому не разорвать, — мягко произнесла она, задорно подмигнув Кагоме, которая тут же смущённо потупилась, но потом, всё же отважно подняв голову, согласно кивнула.