Глава VII Бал мертвых.
13 апреля 2020 г. в 16:20
Тут Леголас геройствовал, и чародейка постаралась,
Что говорить — девчонка доблестно сражалась.
Клинок царевича как будто бы ожил:
Кусал, дырявил и рубил.
В годину испытаний чары Гермионы вновь ожили,
Враги спесивые без счета там голов сложили!
Рычащий неприятель прыти поубавил,
Бойцов своих немало он на лестнице той оставил.
Из баллады о Леголасе и Гермионе.
Будь на месте лесного царевича, обычный смертный, узкий стилет убийцы уже нашел бы путь к сердцу несчастного. Однако молчаливый нападавший не учел врожденной ловкости перворожденных.
Леголас почувствовал присутствие убийцы еще в тот момент, когда носки сапог душегуба только оторвались от пола. Изогнувшись под немыслимым для человека углом, эльф просто позволил нападавшему пролететь мимо себя. Не мешкая, лесной царевич наградил оказавшегося к нему спиной человека увесистым пинком эдак пониже спины.
Однако таинственный душегуб тоже оказался полон сюрпризов. К вящему удивлению Леголаса, человек не растянулся на полу, а как-то по-звериному ловко перекувыркнувшись через голову, мягко приземлился на все четыре точки, презлобно при этом зарычав. Вскочив, он бросился теперь на замершую Гермиону, верно расценив, что у девушки при себе нет вообще никакого оружия. Обломки орочьего кинжала остались в комнате с фресками.
Вскрикнув Леголас бросился ему наперерез, уже в прыжке обнажая свой длинный клинок. Перворожденный в этот миг двигался с поистине фантастической скоростью, его движения смазались, их практически невозможно было заметить. Но … Элберет!.. Меч лесного эльфа разрезал лишь пустоту. Человек в черном самым непостижимым образом умудрился разминуться с клинком, при этом успев полоснув по груди взвизгнувшей гриффиндорки своим узким стилетом.
К счастью, пострадала только материя. С сухим треском лопнула кожаная куртка покойного Шарку, обнажая маленькие девичьи груди Гермионы. Интуитивное желание запахнуться, едва не стоило чародейке жизни. Прыгнув вперед, нападавший легко сбил Гермиону с ног. Грубо схватив девушку за волосы, убийца воздел над ней свое страшное оружие. Одно движение, и он распорет тонкую шею Гермионы от уха до уха … На нездорово бледном лице убийцы появилось мерзкое выражение радостного предвкушения и триумфа скорой победы.
Клинок Леголаса пробил негодяя буквально насквозь, с отвратительным хрустом выйдя из широкой грудной клетки. Захрипев, черный убийца выпустил из рук свой кинжал и грузно рухнул на свою несостоявшуюся жертву.
— Сука! — довольно коротко, но весьма экспрессивно резюмировал окончание драматического акта сын Трандуила, одним проверенным движением вырывая меч из мертвого тела.
***
С помощью страшно ругающегося Леголаса Гермиона выбралась из-под довольно-таки тяжелого мужика. Пока надсадно дышащая гриффиндорка оправляла свою незамысловатую одежонку, эльф перевернул неудавшегося душегуба на спину. Человек в черном практически не изменился. Как был белым, словно покойник, таким и остался. Став по-настоящему не живым. Брезгливо толкнув грузное тело ногой, Леголас мрачно вопросил в окружавшую беглецов темноту: — Задница Мелькора! Откуда взялся этот красавец? — Я думала, мне конец, — пробормотала Гермиона. — Ну и скорость! Ты видел, как он двигался? Словно молния. Никогда еще не видела такой прыти у живого существа? — Да. Наш новый друг умел вертеться, что твой волчок, — криво улыбнулся эльф, заинтересовано разглядывая острие своего меча. — Что там еще такое? — А?! — встрепенулся лесной царевич. — Ничего особенного. Не бери в голову, Гермиона. А вот скорость убийцы заслуживает отдельного разговора. Все это и вправду очень странно … Лишь единожды я видел людей, обладающих столь быстрой реакцией. Но было это много лет тому назад в далекой восточной стране Цон-Танг. В том краю есть потаенные монастыри, где суровые старцы с младых ногтей обучают мужчин и женщин древней магии, философии и премудростям рукопашного боя. С несколькими такими воспитанниками этих самих старцев мне и пришлось некогда довольно тесно познакомиться, — криво улыбнулся перворожденный. — Но, как мне кажется, даже у тамошних молодцов с быстротой будет несколько похуже … — Цон-Танг? — вмиг заинтересовалась Гермиона. — Звучит по-китайски. У нас … В моем мире тоже есть страны, где обучают восточной философии и боевым искусствам. — Значит наши миры не столь различны, как может сперва показаться. Беда лишь в том, что наш бледный друг совершенно не похож на уроженца далекого Цон-Танга. Скорее его можно принять за беорнинга (1) или же, что более вероятно, за азула. Однако дальнейшие размышления Леголаса были прерваны прекрасной музыкой, затихшей перед этим на несколько минут, а теперь грянувшей вновь с особой силой и чувством. Удивительная мелодия раздавалась совсем близко, словно неведомый оркестр находился прямо за стеной. Беглецы встревоженно переглянулись. — Что делать? — вопросительно поглядела на эльфа Гермиона. — Пойдем поглядим, КТО умудряется без перерыва отплясывать уже сотую мазурку за эти сутки, — криво улыбнулся Леголас.***
Коридор, в котором очутились отчаянные беглецы, заканчивался полуоткрытой дверью, откуда, собственно, и доносились чарующие звуки музыки. Спрятав тело неудачливого убийцы, эльф и чародейка бесшумно ступая по каменным плитам пола, направились к источнику так давно тревожащих их звуков. За дверью путников ждала крутая винтовая лестница. — Смотри, — Гермиона непроизвольно вцепилась в рукав Леголаса. — Там наверху … — … скорее всего горит факел, — медленно улыбнулся лесной царевич. — Что ж, по-видимому наше подгорное приключение подходит к концу. Гермиона не ошиблась. Уже на следующем лестничном витке в стену был встроен ржавый стальной держак с дымно чадящим факелом. Но даже такой мутный огонь едва не ослепил гриффиндорку, чьи глаза уже свыклись со зловещим полумраком подземелий. Винтовая лестница вскоре привела путников в небольшой коридор, от которого в разные стороны отходили целые анфилады комнат. Замерев на секунду в нерешительности, Леголас быстро повернул направо, до боли в пальцах сжимая в руке свой северный меч. Гермиона с восхищением озираясь по сторонам, поспешила за своим новым товарищем. — Нам туда. — Ты знаешь куда идти? — удивилась девушка. — Нет. Но воздух там не такой затхлый. А как говорил один мой хорошо знакомый маг, если в чем-то сомневаешься, Гермиона, всегда полагайся на нюх, — улыбнулся эльф. — О! Это просто феноменально, — закатила глаза к небу гриффиндорка. Контраст с холодными и нежилыми подгорными залами был потрясающий. Каменный пол и стены украшали дорогие ковры и гобелены. Было светло, как днем. С отменно побеленных потолков свисали изящные люстры, а на декоративных дубовых столиках с гнутыми ножками стояли дорогие фигурные подсвечники. Многие комнаты, через которые крались беглецы, были прекрасно меблированы. Фривольные диванчики и кушетки сменялись тяжеловесными кроватями под парчовыми балдахинами, рабочие секретеры длинными обеденными столами. А уж о шкафах, комодах, креслах и обычных стульях и говорить не приходилось. — Странно, что тут никого нет, — подала голос Гермиона. — Это меня и настораживает, — процедил сын Трандуила, с подозрением оглядывая полутемные углы комнат. — Кажется, мы попали во дворец, — прошептала девушка, с восхищением взирая на оббитый коричневой кожей элегантный диванчик, спрятавшийся в полутемном алькове — идеальном месте для романтических свиданий. — Давно я не видала подобной красоты. — Да, — кивнул Леголас. — Несомненно местечко шикарное. Тут ничего не скажешь. Кстати, если мне не изменяет память ковры и гобелены выполнены в традиционно ангмарском стиле … — И что это значит? — А это значит, мой юный друг … О! Кажется, музыка особенно громко раздается из-за этих бордовых штор. Скорее всего за ними мы и обнаружим источник дивных звуков. Надеюсь … наше любопытство не будет стоить нам жизни, — криво усмехнулся Леголас.***
И вот беглецы, спрятавшись в тени бордовых штор, замерли на довольно широкой балюстраде. А под ними простерся, весь залитый ярким светом, гигантских размеров бальный зал. Сотни, если не тысячи свечей превращали ночь в день, а десятки сверкающих зеркал, хитроумно расположенных на стенах, распространяли этот самый свет по всему залу, усиливая его во много раз. На изумительно красивом мозаичном паркете вершилось величественное и в то же время таинственное действо. Десятки мужчин и женщин, сходились и расходились, разбиваясь на пары и вальсируя в этом царстве вечного света и красоты. Одетые в темные кожу и бархат, они подобно изысканным черным мотылькам порхали подле искусно вырезанного каменного трона. Лица танцоров скрывали расшитые золотой и серебряной вязью замысловатые карнавальные маски, а головки прекрасных дам украшали фантастические головные уборы из парчи и перьев. На давешнем каменном троне замерев, словно погрузившись в глубокий сон, сидела женщина воистину небывалой красоты. Неизвестная хозяйка бала своим очарованием могла конкурировать лишь с самой Королевой ночи, что навек замерла в завораживающе постыдном танце там, внизу, в подгорной тьме. Впрочем, именно на изменницу Ламию и была похожа замершая красавица. Одетая словно королева, в бархат, золото и шелка, она величественно восседала на троне, а ее голову украшала фантастической красоты диадема, что в свете тысячи свечей переливалась всеми цветами радуги. Иссиня-черные волосы, заплетенные в толстые, с руку ребенка, косы были уложены в замысловатую высокую прическу. Гладкая кожа была столь бледна и прозрачна, что Гермиона готова была поклясться, чем угодно на свете, что видит сквозь нее голубоватые жилы. Леголас же задрожал всем своим телом, не в силах отвести взора от прекрасной королевы. Эльф чувствовал невольное сексуальное возбуждение, когда его взгляд задерживался на чувственных, ярко алых губах незнакомки, на плавных изгибах шеи и подбородка, на глубоком декольте вычурного бального платья. Желание прикоснуться к этим манящим алым губам было практически непреодолимо … Чтобы слиться с ними в безудержном, полном страсти и неги поцелуе, нужно было всего лишь встать во весь рост и ступить прямо с балюстрады … в пустоту … К ней! Навеки! … Тяжело задышав, эльф стал медленно двигаться вперед, как тут его взгляд нечаянно упал на одно из висящих в зале зеркал. — Демоны Утумно! — ахнул лесной царевич. Дурман развеялся, как будто его и не бывало вовсе. Липкий страх непроизвольно вполз в его душу, заставляя коротко стриженные на затылке волосы встать дыбом. Элберет … Вальсирующие пары не отражались в высоких зеркалах! Проносясь мимо них в чудном танце, они не оставляли там и следа, словно и не было их вовсе в этом прекрасном бальном зале. — Гер … Гермиона … — начал было Леголас, но опоздал. Веки хозяйки бала затрепетали и … открылись. Демоническим алым огнем пылали ее глаза. Никогда еще эльфу и чародейке не доводилось видеть подобной злобы и ненависти у живых существ. И что самое страшное, эти полные яростного гнева очи уставились прямо на них, прожигая, казалось, саму душу. Дивный лик исказила гримаса злобы и женщина, резко вскочив с каменного трона, воздела правую руку вверх, тонким перстом своим указывая на невольных свидетелей потаенного торжества. — Чужие! — оглушительно закричала она. Мигом смолкла чарующая музыка. Пары танцоров остановились, повернув головы в указываемом красавицей направлении. Сквозь прорези карнавальных масок их глаза полыхали тем же диким огнем, что и у прекрасной хозяйки бала. Что-то чужеродно хищное появилось на лицах этих … существ. Что-то не сулящее ничего хорошего незваным гостям. — Чужие! Чужие! Чужие! — загомонила толпа. — Взять! — коротко приказала страшная красавица у царского трона. Взвыв, подобно стае голодных гиен, мужчины и женщины, давя и толкая друг дружку, бросились к лестнице, ведущей на злополучную балюстраду. Среди этой вмиг озверевшей толпы попадались и такие, что, поправ в себе все человеческое (если у них оно еще было), опускались на четвереньки и, словно, дикие звери мчались гигантскими прыжками к вожделенной цели. — Что это с ними?! — не в силах скрыть своего естественного отвращение, воскликнула Гермиона. — Это проклятые упыри! — порычал эльф, поудобнее перехватывая свой клинок двумя руками. — Упыри? Но … разве они существуют? — не поверила собственным ушам чародейка. — Не веришь, погляди вниз, — ощерился в злой усмешке Леголас. — Мне уже доводилось встречаться с подобными существами. И, замечу, приятного в этом мало. Однако взять нас этим уродам так просто не получится! В этот миг сын Трандуила страшно жалел о своем старом добром луке и полном стрел колчане. Будь у него этот красавец, чудовища, что, перепрыгивая по две ступеньки за раз, мчались к нему, очень пожалели бы, что связались с эльфом из Лихолесья. Подобные мысли пронеслись в мозгу и у юной гриффиндорки, правда последняя больше жалела о навек утраченной волшебной палочке. — Леголас! Твой меч … — девушка указала на засиявший волшебным светом клинок в руках перворожденного. — Это не простое оружие, Гермиона. Некогда его выковали великие мастера-чародеи из ныне утонувшего Нуменора. При приближении всякой нечисти руны на его клинке начинают светиться бледно-зеленым светом. — Это нам поможет? — Скоро узнаем. Глаза Леголаса напоминали два замерших озера. Крепко сжимая древний меч обеими руками и расставив в стороны слегка согнутые ноги, лесной царевич приготовился дорого продать свою жизнь. В этот миг все его тело превратилось в один сплошной клубок мышц и туго натянутых сухожилий. Буквально осязаемыми волнами во все стороны расходились от эльфа эманации силы и недюжинной мощи. Гермиона с восхищением воззрилась на своего нежданного попутчика. Подобных мужчин она еще не встречала! Однако бег диких тварей уже ничто не могло остановить. Видя одинокого воина на балюстраде и сжавшуюся подле него маленькую женскую фигурку, упыри еще больше загалдели, щелкая челюстями от предвкушения скорой добычи.***
— Леголас! — неожиданно дернула царевича за рукав Гермиона. — Демоны Мелькора! Не мешай мне! — Позади нас лестница. -?! — Лестница! И она ведет куда-то вверх. Эльф и чародейка, не раздумывая более и секунды, кинулись к узкой винтовой лесенке. Увидав маневры неприятеля, упыри пронзительно засвистели, издавая при этом некий особенно омерзительный сосущий звук, словно они все разом стали тянуть воду из тростниковой трубочки. Гермиона похолодела, услыхав ответный свист, исходящий, казалось, отовсюду: от стен, потолка, пола … Резко развернувшись, Леголас провел мечом стальную дугу, буквально срезав сразу трех особо рьяных преследователей. Сухо затрещали переламывающиеся кости и разрываемые, сухожилия … Вновь чудовищный замах нуменорского клинка и один из дико взвывших кровососов лишился обеих рук, которые он с вожделением тянул к живой плоти. Удар ноги и покалеченный упырь кубарем полетел вниз, сбивая с ног так некстати подвернувшихся товарищей. В этот лихой час Леголас казался, спрятавшейся за его широкой спиной Гермионе, настоящим гигантом из страшной сказки. Воздух вокруг перворожденного буквально выл и гудел от неистовой пляски стали в его руках. Меч эльфа взлетал ввысь и опускался, бил с боков и снизу, с какой-то нереальной скорость перемещаясь то в правую, то в левую руку своего хозяина и при этом разил — разил жестоко и беспощадно — разил насмерть, если только давно мертвую тварь можно убить вновь. И все же беглецы пятились, непроизвольно отступая по винтовой лестнице все выше и выше. Отважный Леголас и его сжавшаяся от ужаса спутница были до сих пор живы благодаря двум факторам: ярости эльфа и сжатости пространства, где орда демонов в человеческом обличье не могла задавить своей массой отчаянного храбреца со сверкающим длинным мечом в руках. Выскакивающие вперед чудовища, с остервенением бросались на сына Трандуила, кто с мечом и кинжалом, а кто и вытянув вперед руки с хищно скрюченными пальцами, на которых прямо на глазах вырастали длинные черные когти. Но нуменорский клинок со свистом опускался на злобное порождение тьмы, сбрасывая с лестницы безобразные останки наглеца. Леголас удвоил усилия, теперь уже сам переходя в контратаку. Он без устали работал мечом, как лесоруб топором, отбросив в сторону все ухищрения высокого мастерства фехтования. От древнего нуменорского клинка не могли спасти даже вычурные придворные доспехи. Все, кто попадался под руку эльфу, мигом превращались в безобразную груду искромсанного мяса. И столь яростно было наступление лесного царевича, что злобный враг дрогнул на миг и отступил на четыре ступеньки вниз, усеивая путь позорного своего отхода корчащимися телами менее удачливых собратьев. Но вот упыри, неся ужасающие потери, решили изменить свою тактику. Один чересчур уж разнаряженный франт с диким воплем бросился на Леголаса, сжимая в руке кривой харадский кинжал. Подпрыгнув высоко в воздухе, он всей массой своего тела обрушился на зарычавшего эльфа, буквально насадив себя на длинный нуменорский клинок. Пока грязно ругающийся Леголас скидывал противника со своего меча, в дело вступил второй кровосос — тучный вельможа в шубе и высокой шапке из волчьего меха. На удивление ловко проскочив мимо эльфа, хитрый упырь кинулся к Гермионе. Злобно урча, кровосос сбил с ног растерявшуюся чародейку. Усевшись на едва не задохнувшуюся девушку, он сжал свои стальные холодные, словно лед, пальцы на тонкой шее своей жертвы. Гермиона отчаянно забилась в лапах нежити, безуспешно пытаясь скинуть с себя грузную тушу врага. Легкие горели огнем от нехватки кислорода, перед глазами скакали огненные круги, из широко открытого рта не раздавалось ни звука, а мертвенно холодные пальцы все сжимались и сжимались, стараясь буквально раздавить шею юной гриффндорки. Леголас, избавившийся от все еще воющего франта, срубил голову замахнувшемуся на него кинжалом кавалеру, а сильным ударом ноги отправил его рычащую даму вниз по лестнице. Эльф хотел было броситься на помощь Гермионе, но на его плечах повисло сразу трое кровососов, а их клыкастые пасти голодно защелкали подле самой шеи перворожденного. Гермиона явственно понимала, что жить ей осталось не больше нескольких секунд. У девушки практически не осталось сил противостоять мерзко щерящемуся жирдяю. Ее помутневшее сознание ласково баюкала подступающая тьма. Зачем бороться? Шептал в ушах гриффиндорки мягкий, утешающий голос. К чему такие муки? Она столько всего перенесла … Возможно стоит прекратить этот затянувшийся кошмар? Для это всего лишь нужно перестать бороться, закрыть глаза и отдаться на милость черной, всепожирающей волне, которая раз и навсегда поглотит ее израненное сознание.***
Леголас сперва не понял, что произошло. Толстого вельможу, что так увлеченно душил Гермиону, неожиданно подкинуло вверх, со свистом пронесло по воздуху и от души впечатало в стену. Удар был так силен, что буквально разорвал дико заверещавшего упыри на куски. Но это еще был далеко не конец. Чудовищная сила, словно невидимый кулак великана, наотмашь ударила по ползущей вверх рычащей толпе вурдалаков, в один миг сбросив их с лестницы и балюстрады. Растрепанными черными воронами полетели они вниз, дабы со страшным грохотом приземлиться на дорогой паркет бального зала. Треск, рев, визг, вопли ужаса и боли все перемешалось в этот ужасный миг. — Элберет … — изумленно прошептал одними губами лесной эльф. Повисшие на спине у Леголаса упыри тоже были так поражены всем случившимся, что расправиться с ними не составило особого труда. Для этого перворожденному понадобилось только хорошенько расправить плечи. Чудовища, словно перезрелые плоды, полетели на пол, ну, а там дело оставалось за малым — лишь пару раз взмахнуть древним мечом … — Гермиона? Как ты? — эльф бросился к уже сидящей на ступеньках бледной, словно сама смерть девушке. — Вроде … пока жива … — прохрипела гриффиндорка, усиленно массируя посиневшую от вражьих рук шею. — Как … как ты это сделала? — Ума не приложу, — невинно пожала плечами Гермиона. — В последнее время со мной творятся сплошные чудеса! — А ты ценный союзник, красотка! — белозубо улыбнулся Леголас, помогая девушке подняться на ноги. — Надо сматываться отсюда, пока наши кровососущие друзья находятся в полной прострации. — Тогда наверх, мой остроухий друг, — вернула улыбку эльфу чародейка из иного мира.***
К сожалению свора упырей довольно быстро очухалась. — Глупцы! — прогремел под высокими сводами зычный голос хозяйки жуткого бала. — Где стража? Зовите аркебузиров! Стража!.. В зал отчаянно гремя подкованными сапогами вбежало около десяти человек. По своему внешнему виду они сильно напоминали давешнего знакомца беглецов, что коварно напал на них у комнаты с фресками. Та же мертвенно бледная кожа, то же платье в темных тонах. Одетые в приталенные колеты (2), узкие бриджи и высокие, до середины бедра ботфорты, стражники несли аркебузы — длинноствольные тяжелые ружья, чьи фитили уже тлели — не пройдет и минуты, а грозное оружие вступит в бой. — Дерьмо! — выдохнул, обернувшийся Леголас. — Еще этой напасти не хватало. Оглушительный грохот потряс высокие своды бального зала, что на время превратился в поле ожесточенного сражения не на жизнь, а на смерть. Сизые клочья дыма скрыли стрелков. Раскаленные круглые пули со свистом вспарывая застоявшийся воздух, устремились к эльфу и чародейке. Несколько пуль ударилось о каменную стену у самого лица Гермионы, одна слегка чиркнула Леголаса по скуле. Алая кровь вмиг измазала лицо эльфа. Увидав это, твари внизу дружно взревели, омерзительно чавкая губами, словно умалишенные. — Вперед! Схватите их! — вновь скомандовала своей своре жуткая королева. Ответив на этот призыв оглушительным ревом, упыри вновь устремились к лестнице. — Демоны Утумно! Бежим! — рыкнул Леголас, хватая Гермиону за руку и буквально таща ее за собой. Беглецы со всех оставшихся сил бросились вверх по лестнице, настигаемые дико визжащей ордой. И вот, когда в груди эльфа и чародейки взорвался огненный шар, и стало тяжело дышать, лестница неожиданно кончилась и яркий дневной свет нестерпимо ударил по глазам. — О, Мерлин! — выдохнула Гермиона, обозревая открывшуюся перед ней картину.***
В давние времена на юго-восточных склонах Мглистых гор неведомые зодчие возвели Кардьяш — практически неприступную твердыню, что пала под натиском врагов всего лишь один раз за всю свою многовековую историю. И то случилось это благодарю любящему женскому сердцу, а не осадному мастерству неприятеля. Островерхие конусовидные башни, подобно копьям пронзавшие вечно хмурое небо и толстые зубчатые стены, похожие на клыки неведомого исполина ввергали в дрожь всякого неосторожного зрителя, словно предостерегая от опрометчивых деяний. Возведенный из угольно черного камня, сей замок чем-то напоминал гигантского паука, навек замершего на самом краю выступающей далеко вперед скалы, где твердь земная резко обрываясь переходила в головокружительную бездну. Под высочайшей башней Кардьяша, расположившейся у самого обрыва, ярился и пенился могучий водный поток — всесокрушающий горный водопад. Дабы лицезреть раскинувшиеся внизу просторы и любоваться буйством водной стихии, древние зодчие возвели тут воздушный балкончик, напоминавший скорее небольшую площадку без перил, застывшую на головокружительной высоте над вечно ревущим водопадом.***
Именно на этой площадке и очутились замершие в нерешительности беглецы, с немым благоговением взиравшие на представшую перед их очами панораму. Леголас и Гермиона стаяли на маленьком каменном выступе без перил и каких-либо видимых опор, а прямо под их ногами ревела несущаяся с гор вода. С востока и севера беглецов окружали неприступные скалистые горы. К югу, за рекой раскинулись густые лесные массивы, все еще по-зимнему голые и неприветливые. Западнее, вниз по течению, лежали развалины безымянного города, воистину циклопических размеров, а дальше только леса и леса, лишь на крайнем западе, вековые чащи обрывалась, переходя в белоснежную равнину. — Где мы? — спросила девушка у лесного эльфа. — Это долина реки Мингарат. Мы в королевстве Ангмар, — скривился, словно от зубной боли Леголас.***
Дикой, нечеловеческой злобой пылали во тьме глаза тварей, но на свет никто из них выйти так и не решился. Лишь рычание и шипение доносилось со стороны чернеющего хода, словно и не люди то некогда были, а стая диких и очень опасных хищников. — Вампиры остановились у входа. Они бояться выходить на солнечный свет! — К сожалению, солнечный свет им не так уж страшен, как это обычно пишут в сказках, — пожевав губами, задумчиво заметил сын Трандуила. — Негодяи просто не любят появляться на нем без особой надобности. Однако расслабляться не стоит. Рано или поздно, но Ламия-Хаджна таки заставит их напасть на нас. — Так … та королева внизу … — Именно. Смертельно прекрасная хозяйка бала — это бессмертная правительница древнего Ангмара и супруга самого Короля-чародея, что победила саму смерть и до сих пор сосет кровушку у неосторожных путников. Таких, как мы, Гермиона, — невесело улыбнулся перворожденный. — И что нам теперь делать? — Понятия не имею, — эльф до боли в руках сжал рукоять верного нуменорского клинка, внимательно следя за вражьими маневрами во тьме. — Одно знаю точно, назад нам хода нет. — Хм. Это и троллю понятно. Однако легче нам от … С диким воплем из темноты на беглецов бросился некий субъект, сжимавший в руке слегка искривленный на конце меч. Одетый во все черное он показался Гермионе смутно знакомым: среднего роста, худощавый, жилистый, чересчур бледный … Леголас уже выбросил вперед руку с мечом, дабы парировать удар неприятеля, как вдруг вскрикнув, отшатнулся назад. Глаза его расширились, а брови поползли вверх. Грозное оружие застыло в воздухе, так и не встретившись с вражьим клинком. — О, Элберет! — изумленно выдохнул сын Трандуила, делая еще один шаг назад. К несчастью отступающий эльф совершенно забыл, ГДЕ находиться и налетел на свою подругу, стоящую на самом краю площадки. Гермиона отчаянно закричала, стараясь сохранить равновесия и удержаться на ногах. Но, увы … Леголас оказался чересчур тяжелым для хрупкой гриффиндорки. Девушка, словно пушинка, полетела вниз, увлекая за собой и лесного царевича. Крик мужчины и женщины потонул в ужасном реве водопада, низвергающего свои воды в великую реку Ангмара — Мингарат. Глоссарий: 1. Беорнинги — народ людей-северян, обитавших в долинах реки Андуин, поблизости от скалы Каррок. Беорнинги родственны роханцами. Высказывалось предположение, что беорнинги происходили из народа, жившего в горах до прихода туда драконов и орков. После этого они переселились в долину реки Андуин, между скалой Каррок и Великой Рекой. Народ получил название в честь своего предводителя, Беорна. После Битвы Пяти Воинств, в которой Беорн принял ключевое участие, он стал правителем своего племени. Беорнинги вели торговлю с другими народами, но позже перестали доверять чужакам. Также народ Беорна охранял горный перевал и броды у скалы Каррок, взимая довольно большой налог за проезд. Границы владений Беорна не осмеливался нарушить ни орк, ни варг. Ходили легенды, что потомки Беорна отличались способностью превращаться в медведя и понимать язык этих зверей, разговаривая при этом и на всеобщем. К чужакам беорнинги относились недружелюбно, а орков и прочих приспешников Тьмы ненавидели. Народ Беорна недолюбливал и гномов, однако последние ценили их за верность. Беорнинги не ели мяса животных и птиц, а питались сливками и мёдом. Согласно утверждению некоторых гномов, беорнинги также были прекрасными кулинарами, и их медовые лепёшки намного превосходили по вкусу хлеб других пекарей, за исключением лэмбаса эльфов. Однако беорнинги не спешили делиться рецептом своего фирменного кушанья. 2. Колет (франц. collet — «воротник») — мужская короткая приталенная куртка без рукавов (жилет), обычно из светлой кожи, надевавшаяся поверх дублета (мужской верхней одежды) в XVI–XVII веках.
