Большие детки

Sum 41 — Pieces       В доме Калленов стояла гробовая тишина. Карлайл был вынужден уехать на целую неделю по работе, когда сестры узнали о предательстве Беллы.       Сейчас они трое сидели в гостиной и совершенно не понимали, как начать разговор. Глаза Розали были чуть прищурены, словно она пыталась испепелить точку, в которую уставилась. Элис же отстранено смотрела во что-то позади Беллы. Младшая из сестер Каллен проглотила комок, который подкатил к горлу, и шумно выдохнула. Она никогда не думала, что когда-нибудь ей будет настолько стыдно. Ей хотелось собраться с мыслями и все объяснить, сказать, что ей жаль, что не хотела им делать больно, но понимала, как это глупо. Глупо надеяться, что боль могут исцелить ее извинения. — Вы даже не можете смотреть на меня? — тихо спросила она, мельком взглянув в сторону сестёр. Ответа не последовало.       Последствия ее опрометчивого поступка оказались чудовищными, что легло на душу тяжёлым камнем. Она даже не представляла, каким образом вымолить прощение Элис и Розали.       Она всегда любила Розали, хотя ее резкость, злость иногда пугали ее, Белла всегда хотела быть похожа на неё. Особенно, когда сестра начала встречается с Эмметтом. Казалось, они так идеально подходят друг другу, и вот сейчас Розали смотрела на неё совсем по-другому.       Элис была совершенно иной и, по большему счёту, Белла не всегда понимала ее поступки. Но все же сестра всегда была рядом. Белла не знала, сколько дней пройдёт до того, как Элис вновь станет улыбаться. Ведь ее улыбка всегда могла согреть их семью даже в самый ненастный день. Белле не верилось, что она могла быть настолько беспечной. — Знаю, — она сделала еще одну робкую попытку разговорить сестер, — вы ненавидите меня за то, что я сделала, но я тоже ненавижу себя. На глаза девушки навернулись слёзы. — Конечно, — резко проговорила, наконец, Розали, — плачь, Белла, это всегда было твоей фишкой. Покажи слёзы и получи все, что хочешь. — Роуз, — тихо упрекнула сестру Элис, пока слезы Беллы усиливались. Девушка не собиралась плакать, но то, что Элис заступилась за нее, ещё больше усиливало чувство вины перед ними. — Что? — Розали резко взглянула на Элис. — Защищаешь ее, да? По-твоему, то, что она сделала, весело? — Я не говорю, что это было весело, — сдержанно ответила сестра, — но ты не можешь на нее нагнетать столько, ты же видишь, ей плохо. — Нет, не вижу! — вскрикнула Розали. — Это так мерзко! По-настоящему! За сколько ты им нас продала, что про нас рассказывала… — Роуз, это уже слишком! — выкрикнула возмущенно Элис, пока Белла нервно всхлипывала. Младшей из сестер хотелось остановить их, сказать, чтобы они не ссорились между собой, ведь во всем происходящем виновата только она, но накатившие слёзы только мешали проговорить это вслух. Розали обиженно прикусила губу, а на ее глаза навернулись слёзы. — Все, мне это надоело, я буду у себя, — сказала Элис и решительно направилась в свою комнату. — Сбегаешь, Элис, сбегаешь при любых обстоятельствах, — выкрикнула ей вслед Розали. Элис возмущенно уставилась на сестру. — Ты злишься на меня, потому что я не хочу участвовать в твоей игре? — резко спросила ее Элис. — Да, Роуз, я не стану делить свою семью на военные лагеря. — Конечно, лучше прощать всех, кто вытирает об тебя ноги. Ты просто слабачка! — взорвалась Розали. — Ты всегда прячешься у себя в комнате. А я говорила тебе, говорила, что с Хейлом так и закончится. — Ты… — прохрипела ее сестра, чувствуя, что теряет прежнюю стойкость. Элис вновь ощутила особую боль, от того, каким образом правду бросили ей в лицо. Розали права, она снова убегала, но все же не могла дать на растерзание свои прежние отношения. — Ты ничего не знаешь о нем, — проговорила Элис. — Снова защищаешь его? — выкрикнула Розали. — Что ты сказала Хейлу, когда узнала о споре? Ничего страшного, обращайся ещё? Розали сейчас чувствовала отвращение к себе. Ей казалось, что она недостаточно хорошая сестра, раз не смогла защитить Элис от этого ублюдка. Но она снова закрылась и вместо добрых слов разбрызгивала яд. Элис же округлила глаза, не веря в то, что Роуз это сказала. — Прекрасно, — выпалила она после минутного замешательства, — да, Роуз, я слабая! Ты это хотела услышать? Об меня все вытирают ноги, все, кому не лень. Но скажи мне, кто рыскал по городу, разыскивая тебя, и возвращал домой до рассвета, чтобы отец не пронюхал, что ты не ночуешь дома? Кто врал, глядя в глаза умирающей матери, что дома все хорошо? На глазах Элис выступили слезы. — Сейчас я просто неимоверно благодарна тому, что отца нет дома. Что он не видит, как вы грызетесь. Чтобы ни происходило в нашей семье, я не хныкала и не жаловалась, чтобы вы были счастливы, чтобы вы видели, что в жизни ещё много хорошего. Ты, правда, хочешь знать, что связывало нас с Джаспером? Так вот, этот ублюдок знал меня настоящую. Перед ним я могла открыться. Я могла плакать. И он слушал, не перебивая, просто слушал, чтобы потом вытереть слёзы и сказать: «Хэй, Элис, все будет хорошо!» Проговорив это, девушка прижала руку к губам, словно опасаясь, что закричит от обиды, которую испытывала. Ее трясло от нарастающей боли, но, выдохнув, она вновь взглянула на сестёр. — И знаешь, я недостаточно горда, чтобы выкинуть все, что было между нами. Я… — Элис нервно прикусила губу, стойко перенесла вторую волну боли и продолжила, — я благодарна ему, что он подарил мне много волшебных минут. Не буду оплакивать одну несчастную любовь и вымещать свою злость на всех, кого люблю. Да, Розали, я безумно, безумно слабая. Сказав это, Элис побежала к себе в комнату. ***       В душе Розали что-то оборвалось, когда она поняла масштаб предательства. Она всегда боялась быть смешной. Первенец, старшая сестра… все это наложило на характер девушки определенный отпечаток. Розали была лидером всегда и везде, ей казалось, что нет проблемы, с которой она бы не справилась. Но смерть матери, надломила ее веру в собственные силы. К сожалению, она не понимала, что слишком много на себя берет. И все эти ошибки, невысказанные в своё время обиды, трудности, взорвались. Вся эта накопившаяся отрицательная энергия разорвала ее душу на мелкие кусочки, и на сердце образовалась пустота.       Она не хотела доводить до слёз и, как бы ни злилась на Беллу, Роуз знала, что уже простила ее. Просто Элис права. Розали пока было тяжело принять то, что с ней произошло, и она действительно не могла смотреть на Беллу.       Элис, войдя в комнату, рухнула на кровать. Разговоры о ее бывшем парне навеяли на неё много приятных воспоминаний. Она даже поймала себя на мысли, что Джаспер вот-вот войдёт в комнату. По привычке она надеялась, что ее кровать прогнется от его тяжести. Парень уткнется ей носом в затылок, а его рука скользнет по ее талии. И только накрыв рукой его руку, девушка закроет глаза и спокойно уснет. Но она с горечью понимала, что этого не будет. И все же дверь открылась. В ее комнату бесшумно кто-то вошёл. Элис знала, что это кто-то из сестёр, быстро смахнув слезу, снова уткнулась в подушку. — Элис, прости меня, — шепнула Розали, обняв ее. — Ничего страшного, — честно ответила сестра. — Нет, — прошептала Розали, — я виновата гораздо больше, Эл… Розали замешкалась, не зная продолжать ли дальше. — Я не уберегла тебя от него. Элис обернулась на сестру. — Дело в том, что я не сказала кое-что, что знала о нем. Джаспер, он встречался с Марией. — Что? — переспросила Элис. Для неё эта новость стала неприятным сюрпризом. — Когда? — Я видела его позапрошлым летом, помнишь, я сказался, что он был под наркотой. Мария тогда его бросила, и он устроил драку с ее ухажером. Хейл был просто взбешен, я должна была сказать раньше но… Элис уже не слушала сестру. Все ее мысли были заняты Джаспером. «Я думал, что человек, о котором я думаю, никогда не будет со мной», — сказал Джаспер однажды по поводу наркотиков. Неужели он был настолько одержим Марией? Это многое объясняло в его поведении. Резкость, то, как он сторонился Элис, его глупая ревность. Сердце девушки снова укололо от ревности, но она не считала, что Розали что-то сделала неправильно. — Спасибо, — сказала Элис, перебив сестру, — что не сказала, я, правда, была счастлива с ним. — Элис… — сердце Роуз сжалось от жалости. — Хэй, — проговорила Элис пытаясь улыбнуться, — со мной все хорошо, правда… Но, помолчав, добавила. — Роуз, окажи услугу, если он попытается заговорить со мной, не давай ему это сделать. У него все же есть совесть. Он настоящий джентльмен, — горько усмехнулась Элис, — держу пари, ты не догадывалась. Он попытается ради очистки совести попросить прощения. А я это не выдержу.