Божий одуванчик

        Дурацкая получилась работёнка. Нет, конечно, если хочешь съесть что-нибудь кроме того, что растёт и бегает в лесу (причём второе — если удастся поймать), и выпить что-то покрепче воды из речки — и не за такое возьмешься. Но все-таки…         Название деревеньки, где началось это безобразие, тоже было дурацким: Берёзки. Вообще-то ничего особенного, только вот стояла деревенька посреди глухого елового леса, и до ближайшей берёзы было с десяток вёрст по прямой. Если бы ещё в этой гхыровой чаще нашлась хоть одна прямая дорога. Валисию её отыскать не удалось, так что он изрядно поплутал по тропинкам, прежде чем вышел к покосившейся околице.         Трактира в Берёзках не было — кто ж его в деревушке в пять дворов содержать будет? Тут любой трактирщик разорится быстрее, чем продажная девка платье сбрасывает. Приезжих - полтора человека в месяц, а алкогольные нужды местных мужиков удовлетворяет какая-нибудь старая самогонщица (культурный досуг в виде драки посреди главной и единственной улицы прилагается). Так что тролль сразу направился к деревенскому старосте: выяснить, не найдется ли дела для наёмника. Хотя бы дрова наколоть или забор починить за приличный ужин. В такой дыре, небось, на что-то посерьёзнее рассчитывать не стоит.         Староста был толст, лыс и бородат: выглядело это так, будто вся растительность стекла с макушки на щеки и подбородок. В бороде запутались кусочки квашеной капусты и хлебные крошки и даже, кажется, что-то бегало. На вопрос Валисия он ответил сразу, не задумываясь:         — Бабку Голяну в Мокрыши отвезти надо, дочка замужняя у неё там. Тут недалеко, если сейчас выехать — завтра к полудню на месте будешь.         Судя по довольному выражению лица, он только и искал, на кого спихнуть транспортировку бабки. Видно, скверный у неё был характер, раз никто из деревенских не желал этим заняться.         — Платишь сколько? — собственно, это было единственное, что действительно интересовало тролля. А так хоть бабку, хоть дедку, хоть девку везти, главное, чтоб не мантихора бешеного.         — Две серебрушки, — явно пожмотничал староста.         — Да за твои бздырные две серебрушки я её и до сортира бы не повёз! — возмутился Вал. Жрать, конечно, хотелось, но чтобы согласиться с этим вагурцем, не торгуясь? — Пять.         — Три, — азартно включился в торг староста. — Ехать-то всего ничего, и всё равно по пути: дорога от нас только в Мокрыши и есть.         — Четыре. И пожрать чего-нибудь, прежде чем ехать. Или сами везите, раз уж «недалеко».         — Три с половиной. Хлеба с сыром в дорогу возьмёшь.         — Идёт, — тряхнул головой наемник. Мало, конечно, но в этой дыре больше не добыть, даже если прирезать кого-нибудь в глухом углу и обобрать. А потом, глядишь, в этих самых Мокрышах что-нибудь найдётся… Придвинув к себе с явной неохотой выложенные старостой на стол монетки, Валисий деловито поинтересовался: — Где эта твоя старая жгрыба?         — В избе своей лежит.         — Пусть выйдет, гхыр её мать, сейчас и поедем.         — Так она не может. Она того… — староста сделал многозначительную паузу, — мёртвая.         — Нигхыра себе!.. — только и смог выдать Вал. Правда, через полминуты он опомнился и подробно высказал старосте всё, что думает о нём, его родне и их интимных отношениях со всей белорской нечистью — но деньги за работу уже перекочевали из рук в руки, и ругань не меняла ровным счётом ничего.         Так что теперь Валисий шагал по хорошо натоптанной, но от этого не менее кривой тропе, которую местные гордо именовали дорогой. Лошадь он вёл под уздцы, а к седлу была накрепко примотана новопреставленная бабка Голяна.         Сопровождать кого-то ему приходилось не раз и не два. С трупами иметь дело — тоже. Но чтобы сопровождать труп?!         Все-таки дурацкая получилась работёнка…

весна 2011