Не правда, не ложь

Робин всё это совершенно не нравится с самого начала. Не нравится эта страна, сплошное солнце и песок, где на много миль не встретишь ни проблеска зелени, ни одного цветочного бутона. Не нравится этот план, слишком сложный и вычурный, неоптимальный, запутанный. Не нравится это казино, золото и безвкусица, вечный гомон и шум. И особенно ей не нравится её новый партнёр. — Наше сотрудничество будет выгодно для нас обоих, — говорит Крокодайл. Цепкий взгляд сквозь табачный дым, уверенная улыбка. — Мне нужна ты, чтобы прочитать понеглиф, а тебе нужен я, чтобы до него добраться. Всё просто. — Значит, самым разумным будет помочь друг другу, — отвечает Робин и слегка кивает. Они договорились, так просто. Сказанного мало, несказанного гораздо больше. Слово моё — не правда, не ложь… В чём Робин уверена с самого начала, так это в том, что Крокодайл слукавил. Никто ему не нужен. Она уже видела достаточно таких, как он: самоуверенных, самовлюблённых. Окружающие ему требуются только затем, чтобы красоваться перед ними. Он изображает из себя героя в этой несчастной обречённой стране. Он создаёт громоздкую организацию, от которой мало толка, сплошные головная боль и расходы. Но Крокодайлу очень нравится быть правителем своей собственной маленькой империи, нравится играть в сложные игры, нравится чувствовать себя умнее других. Словно прорицательница, Робин заранее видит, чем закончится эта история. Предательство неизбежно — для них обоих, ведь Крокодайл ни за что не станет играть честно. Так что Робин должна его опередить. Для этого надо подобраться к нему как можно ближе, узнать его как можно лучше, раскопать страшные тайны и грязные секретики. Это будет несложно. Она хорошо знает людей, разбирается в них, чувствует, кому нужна страстная любовница, кому заботливая мамочка, а кому восторженный слушатель. Первых меньше, чем можно было бы подумать, и Крокодайл не из их числа; забота ему тоже не нужна, то ли дело благодарная аудитория. Робин с самого начала видит его насквозь. У неё всё под контролем. Слово моё — не правда, не ложь, Узнаешь — поймёшь… Дразнить самолюбие таких, как Крокодайл, всегда полезно, так что Робин сидит на подлокотнике его кресла — неудобно и приходится балансировать, зато провокационно и эффектно. Она не позволяет себе слишком многого, только лёгкие намёки и безупречная вежливость, чтобы всегда можно было изобразить удивление и сказать: «Вы не так поняли, сэр, я не имела в виду ничего подобного». Робин отлично знает все эти уловки. Крокодайл показывает ей первые наброски операции «Утопия». Всё в его стиле, как всегда: безвкусно, шумно, масштабно. Прервавшись на полуслове, он оборачивается к Робин, и сквозь облако табачного дыма в неё прилетает неожиданное: — Ты такая наглая, Нико Робин. — Простите? — она удивлена совершенно искренне, это не притворство. — Думаешь, ты самая умная и самая хитрая. Прячешься за своей деликатностью, а на самом деле смотришь на всех свысока. Разве я не прав? Робин вздрагивает, когда её талии касается холодный металл — Крокодайл обнимает её своим крюком. Несколько мгновений Робин напряжена до предела — ждёт удара, нападения, переломного момента — но ничего не происходит. Простые слова. Простое прикосновение. Непростая ситуация. Взгляд у Крокодайла неприятно проницательный, он ждёт ответа и наблюдает за Робин с тем же любопытством, что и она за ним всё это время. Наблюдала, изучала, рассматривала, да не разглядела чего-то. Думала, что остаётся настороже, а в итоге слишком понадеялась на свой опыт. Такая же самоуверенная и самовлюблённая, как Крокодайл, — что за ирония! — Не могу с вами спорить, — Робин слегка улыбается, чтобы сгладить ситуацию. — Но разве в этом мы не похожи? — Тут ты права, — соглашается Крокодайл. Такой же самоуверенный, как и всегда, но теперь Робин кажется, что эта самоуверенность имеет под собой основания. Крокодайл смог её переиграть, пусть и не в финальном раунде, но это впечатляет. Это становится интересным. — Полагаю, поэтому мы так хорошо сработались, — говорит Робин и соскальзывает с подлокотника на колени Крокодайлу. Он не выглядит удивлённым, и теперь Робин не уверена, дело ли в том, что он не сомневается в своём великолепии, или в том, что просчитывает её поступки заранее. Что ж, во втором случае его ждёт сюрприз, ведь она сама до конца не знает, почему решилась на такой шаг, просто поддалась сиюминутному порыву. Отчасти это способ подобраться ещё ближе. Отчасти это любопытство. Отчасти такой Крокодайл, умный и опасный, увиденный в новом свете, действительно привлекает её. Будущее, которое она напророчила, подёргивается дымкой. Нет, предательство не отменяется, но теперь Робин не знает наверняка, как именно всё сложится, и эта неопределённость щекочет нервы. Тревожно и одновременно волнительно. Ладонь Крокодайла лежит на её бедре. Выросшая прямо из кресла рука подхватывает сигару и откладывает её прочь, чтобы не мешалась. — Ты ещё наглее, чем я думал, — в голосе Крокодайла даже какое-то восхищение. По крайней мере, он тоже удивлён, и Робин может записать на свой счёт эту маленькую победу. — У меня ещё много сюрпризов, — лукаво улыбается она и тянется навстречу. — Я ещё обязательно смогу вас удивить, сэр. — И в этом мы опять похожи, — отвечает Крокодайл. Эти новые обещания скрепляют их партнёрство гораздо крепче, чем то, что прямо сейчас за ними последует. Сказанного мало, несказанного гораздо больше. Слово моё — не правда, не ложь, Узнаешь — поймёшь, Поймёшь — пропадёшь…