Одиночка

Рафаэль сонно перевернулся на бок и обнял подушку, краем сознания понимая, что проснулся по внутреннему будильнику, а не от привычных нравоучений лидера. Как бы он не вредничал в нежелании вставать, ежедневный подъем в одно и то же время сделал свое дело. «Где, черт возьми, Лео?!» — подумал он, ещё раз зло перевернувшись в другую сторону, — «Так обиделся, что решил даже на тренировку не звать?» События вчерашнего дня начали всплывать в памяти, один за одним. Он вспомнил непонимание братьев, от которого его гнев достиг своего пика и свой злой, искрящийся обидой крик «лучше бы вас не было!». Голос из воспоминаний отдался эхом и Рафаэль поджал губы, чувствуя, как в груди глухо скребется совесть. «Они сами виноваты!» — рефлекторно переложил он чувство вины на братьев и потянулся к часам. Время он охарактеризовал как «Никто к тебе не придёт, спи сколько хочешь, свинья неблагодарная». Рафаэль цыкнул, и, решив, что хрен с ним, с лидером, поднялся с кровати. Совершив круг по комнате, он осознал, что тут ему заняться нечем. Все развлечения находились извне, а здесь был гамак и всякое Рафово добро. Да, была груша, но дубасить ее не хотелось, это бы показало братьям, что он проснулся и не хочет выходить. «Ну уж нет!» — решает он и мощным ударом распахивает дверь. Лицо он намеренно состряпал максимально равнодушное, чтобы братья поняли, насколько ему все равно. Первое, что бросилось ему в глаза, а точнее, в уши — безмолвная тишина. Это было странно, потому что в их убежище было тихо только в их отсутствие, а так как во время «их отсутствия» он тоже отсутствовал — настолько тихим убежище он видел впервые. «Ушли куда-то, что ли?» Рафаэль фыркнул, чувствуя, что на самом деле это его задело. Хороши братья. Бросили, ничего не сказав. «Ну и ладно!» Первое, что Рафаэль решил сделать, спустившись в общий зал — позавтракать. На кухне он, немного поворочавшись в холодильнике, достал молоко и хлопья на верхней полке. По утрам он предпочитал сильно не наедаться. Тишина давила на уши, и он включил телевизор, перекочевав с тарелкой хлопьев из кухни на общий диван. Лео ругался бы, но Лео здесь нет, а значит можно. Спустя какое-то время он нашёл фильм, сюжетом которого смог заинтересоваться. Так, удобно устроившись на диване, он не заметил, как прошло время. Осознание этого пришло к нему только когда на экране быстро замелькали титры. В груди что-то неприятно чертыхнулось. «Где их носит?» Да, очень редко, но они могли выйти куда-то ранним утром, но, как правило, днём были в убежище как штыки. Понимая, что вопреки воле, он начинает переживать, Рафаэль решил спросить у отца, знает ли куда нелёгкая занесла братьев. Обычно Лео всегда отчитывался перед Сплинтером и продолжал это делать даже сейчас. — Отец? Под «даже сейчас» Рафаэль подразумевал то, что в последние годы отец редко вставал с кровати из-за накатывающей старческой слабости. — Да, сын мой? — ласково поинтересовался пожилой мутант, устало откладывая книгу в сторону. В последнее время он часто выглядел уставшим, несмотря на то, что большую часть времени дремал. Рафаэлю до сих пор было больно принять это. — Я спросить хотел, — ответил он, стараясь не выглядеть слишком взволнованным, — Лео не говорил, куда они собрались? Сплинтер нахмурился, задумался ненадолго, и, к ужасу своего сына, выдал лишь одно слово: — Кто? Рафаэль почувствовал, как его сердце пропустило удар. Он опустил глаза в пол, потому что знал — его лицо исказилось от боли. — Нет… Нет отец, ничего, — выдохнул он, — Отдыхай. Закрыв за собой дверь, Раф прижался к ней панцирем и сполз вниз. Резко стало невыносимо грустно. Да, их отец стареет, с этим ничего не поделать… Но неужели старость настолько сильна, что смогла вытеснить из его памяти даже их? А тем более Лео, которого Сплинтер так обожал… Поднявшись на ноги и осознавая, что искать братьев придётся самостоятельно, он не придумал ничего лучше, как пойти в лабораторию гения. Донни всегда мог их как-то обнаружить своими ультра-мега-технологичными способами. Разумеется, Рафаэль этого сделать не мог, но все же надеялся на какую-то подсказку. Внутри его ждало то, к чему он был совершенно не готов. Это что-то полностью выбило из колеи настолько, что он застыл в дверях на целую минуту. В лаборатории гения было пусто. В смысле — вообще пусто. Холодные, голые стены стояли перед глазами, не давая никакого понимания, почему внутри не осталось ничего. «Как же это…» Рафаэль, не зная, что делать, медленно вошёл внутрь, пытаясь найти хоть какой-то признак чужого присутствия. Безуспешно. Потеряв контроль над собой он бросился наружу, буквально взлетая на лестницу. Первая распахнутая дверь вела в комнату Майки, которая также оказалась абсолютно пустой. Ни шкафов с сотнями комиксов, ни плакатов на стенах, не мусора на полу. Ничего. «Нет… У Майки же полно хлама… Почему…» Разум давал сбой, от чего в голову приходили только сбитые разрозненные мысли. Дверь в комнату Лео Рафаэль открыл уже ни на что не надеясь, а потому не удивился той же картине. Кровати нет. Нет стола с лидеровскими писульками. Нет подставки с катанами, с которыми старший брат расставался только во сне, да и то нехотя. Волнение и страх от непонимания происходящего толкнули его в пучину паники. Чувствуя, как от волнения сердце заколотилось о ребра, Рафаэль бросился в свою комнату. Схватившись за телефон, как за самое дорогое, он лихорадочно набрал номер телефона Лео, потому что Донни и Майки часто пропускали звонки. Тишина в трубке дала возможность ощутить шум крови в ушах, а затем лёгкий щелчок и… «Абонент находится вне зоны действия сети, пожалуйста…» Дальше Рафаэль не слушал, обессилено опустив руки. Беспомощность навалилась всем своим метафоричным телом и скрутила ему внутренности. — Ха… Ха-ха… — истерично хихикнул Раф, глядя в пустоту, — Это вы так пошутить решили, да, парни? Наказать меня за мои слова? Все, я осознал, ок? Я даже прощения попрошу! Ответа не было и тишина осталась нерушимой. Ему даже показалось, что он услышал эхо своего голоса. «Надо… Надо искать их!» — решил он, хватая саи с подставки, — «С ними наверняка что-то случилось!» Как случилось, что случилось и почему комнаты пусты — мозг не знал. Он защитил себя естественной для Рафаэля реакцией — беги и спасай их быстрее. «Эйприл! Кейси!» — от мысли в душе расцвела надежда, — «Надо спросить у них!» Думая о том, как эта мысль не пришла ему раньше, он бросился к выходу из убежища. Да, выходить из дома днем было крайне опасно, но он не мог просто сидеть и сходить с ума от страха. Как он пробежал расстояние от дома до квартиры Кейси — Раф не вспомнил, даже если бы захотел. Не помня себя от переживания, он буквально вломился в чужое окно, чуть не сломав раму. — Чувак! — испуганно подскочил мужчина, хватаясь за сердце, — Ты хоть бы предупреждал! А если бы у меня кто-то был?! Кейси хотел было ещё поругать своего необычного друга, но бешеный взгляд мутанта сменил его планы. — Что-то случилось? — Парни пропали! — выдохнул Раф. Не находя себе места, он нервно вышагивал туда-обратно, — Я совершенно не понимаю, что происходит, Кейс! Тот растерянно моргнул и уточнил: — Какие? — Какие-какие? — взбесился Раф, — А то ты сам не догадываешься?! Лео, Майки и Донни! Кейси сморщился от крика и посмотрел на него все тем же растерянным взглядом: — Это кто? Рафаэль почувствовал, что сейчас он находится в состоянии, когда ещё один тупой вопрос превратит его в берсерка. Сверкнув светящимися от гнева глазами, он внезапно столкнулся со взглядом своего друга и вмиг растерял всю свою злость — Кейси выглядел взволнованным и совершенно не понимающим происходящее. — Мои братья, — выдавил из себя Раф, — Лео, Майки и Донни… Брови мужчины удивлённо взмыли вверх. — У тебя есть братья? О, как бы Раф хотел разозлиться. Взбеситься, озвереть, закричать на Кейси, что он полоумный идиот, чтобы так шутить, но не смог. — Кейс, — тихо проговорил он, чувствуя слабость в коленях, — Как мы познакомились? Мужчина посветлел от вопроса, на который наконец-то может дать ответ. — Эйп бежала с украденным из лаборатории Стокмана мутагеном, — начал он, — А я выслеживал Бибопа и Рокстеди. Случайно столкнулся с ней и решил помочь. — А потом? Рафаэль старался не выглядеть слишком взволнованным, но не был уверен, что у него получается. — А потом появился ты, — уверенно продолжил Кейси, — Она сказала, что ты ее друг, а ты решил подшутить надо мной и сказал, что питаешься человечиной. Рассказ Кейси был один в один его воспоминанием. С одной маленькой неувязочкой. — И я был один? — Ну, да… — неуверенно протянул мужчина, пытаясь понять причину такого вопроса.  — Кейси… — просипел Рафаэль, рухнув на диван, — Я ничего не понимаю… Это похоже на шутку. На одну масштабную, несмешную и крайне жестокую шутку. Но мутант начинал понимать, что это не она. Братья не могли настолько ненавидеть его, чтобы заставить так страдать. Или могли? Он постоянно выводил их на конфликты. Внезапно Рафаэль понял, что он не находит в себе сил ни на что. Он будто оказался в кошмаре, который все никак не заканчивался. — То есть, — неуверенно протянул Кейси, выслушав рассказ мутанта, — Ты говоришь, у тебя всегда были братья? И вы вместе росли? — Ага, — уголок губ невольно дёрнулся кверху, — Сначала в куче одеял. А потом отец нашёл где-то две двухъярусные кровати. Я спал с Лео, а Донни с Майком. Лео так ворочался в кровати, что кровать ходуном ходила… Воспоминание резануло ножом, вынудив Рафаэля остановиться на полуслове. — Честно говоря, я не знаю, что сказать, — Кейси машинально провел рукой по короткому ёжику волос, — Может, это было что-то вроде очень длинного сна? — Думаешь, я их выдумал?! — подскочил с места Рафаэль, чуть не свернув диван. — Нет, вовсе нет! Находиться в этой маленькой душной квартире стало невыносимо. Махнуть рукой — все, на что Рафаэль нашёл в себе силы, прежде чем шагнуть из окна многоквартирного дома. «Сыновья, днём на поверхности опасно» — прозвучал в памяти голос Сплинтера, и, выпавший из реальности Рафаэль пришёл в себя, уже находясь в канализации. Удивляться силе инстинктов у него желания не было, поэтому он уныло поковылял в сторону дома. Если так подумать, все и правда было как-то слишком хорошо. Он, рождённый черепахой и ставший человекоподобным существом, был по умолчанию обречён на несчастную и одинокую жизнь. Но небо смилостивилось и подарило им друг друга — слишком замечательно. «Что ты несёшь?» — пожурил себя мутант, — «Ты же не подумал, что реально их выдумал?! Они были! Всегда были и есть! Они просто… Просто…»  Что «просто», Раф так и не придумал. — Отец, — потерянно поскребся он в дверь, — Можно? Заглянув внутрь, он нашёл его спящим. «Я ведь не мог их выдумать… Это… Это бред!» Тихо, стараясь не шуметь он вошёл вглубь комнаты, где на полке шкафа лежал их старый фотоальбом. Раскрыв его страницы, Рафаэль столкнулся взглядом с десятками вариаций своего собственного лица. Вот он, маленький, стоит в додзе и улыбается. Вот он рисует солнце. Вот он, весь в муке, пытается готовить печенье. Вот молодой Сплинтер гордо стоит за спиной Рафаэля, как возле своего единственного сына. «Да что же это такое…» Фотоальбом выпал из ослабевших рук и Рафаэль отошел от него, как от чего-то опасного. Проснувшийся от громкого звука Сплинтер всхрапнул и поднял на мутанта сонный взгляд. — Сынок, — позвал он, — Что случилось? Рафаэль не понимал, что сказать. В голове его было пусто. Он попросту не знал, как уложить происходящее в голове. Он в мире, где его братьев никогда не существовало. Он один. И силы не было ни на гнев, ни на отрицание, ни на что бы то ни было. Что он мог сделать? Куда бежать? Эту проблему не решить, просто выбивая злость из боксёрской груши. Рафаэль внезапно ощутил себя бесконечно одиноким, и монотонная тишина убежища не позволяла отвлечься. Неожиданно пришло осознание, что, хоть он и любил считать себя одиночкой, на самом деле одиночкой никогда не являлся. Всю свою жизнь он находился в социально-активной среде, не понимая этого. Для него было естественным слышать нытье Лео под ухом, замудренный бубнеж Донни и смех Майки. Он привык к шуму вокруг него, он привык собираться за общим столом, привык разговаривать и обниматься, веселиться и играть, не обращая внимание на возраст. Он привык быть одним из. Они были всегда и везде вместе и лишившись этого, Рафаэль был ошарашен силой своей боли. — Мне одиноко, отец… Сплинтер посмотрел на него с бесконечной печалью в глазах. Он всегда понимал это, но ничего поделать с этим не мог. — Я знаю, сынок, знаю… Второй раз за день Рафаэль вышел из покоев отца, не зная, что ему делать. В груди расползалась пустота, и, желая забыться, мутант поднялся по лестнице. Комната встретила его единственным знакомым клочком в этой непонятной вселенной. Она выглядела так же, как и всегда, и можно было притвориться, что все хорошо. Все, о чем он мог думать — лица братьев, которые вырисовывались в памяти настолько четко, словно он смотрел в их лица всю свою жизнь. Что, конечно же, так и было. «Я не мог этого придумать…» Конечно, не мог. Он не мог выдумать всю жизнь. Это она, эта вселенная — неправильная. Не Раф. Раф как раз таки адекватен, и он знает — ему здесь не место. Нужно что-то делать. Что-то, что вернёт его обратно домой. «Так, Раф, думай. После каких слов ты внезапно оказался здесь? Лучше бы вас не было?» — зло фыркнул мутант, — «Молодец, Раф! Просто супер. Ты прям мастер портить себе жизнь!» Он плюхнулся на гамак, отчего тот вздрогнул и закачался. «Может, нужно отзеркалить эти слова?» — без особой надежды подумал он, — «Тогда… Я не хочу быть один?» Пришедшее в голову удивило, потому что это был первый раз, когда он признался самому себе, что он именно «не хочет». Ему не просто грустно, не просто одиноко именно сейчас — он не хочет быть одиночкой в принципе. Он предпочитал считать себя крутым парнем, а крутые парни, как правило, не плачут. Сейчас крутым парнем он себя совершенно не ощущал. Зло смахнув локтем слезы с лица, он отвернулся к стене и закутался в одеяло. Его ждали долгие часы, проведённые наедине с собой, поэтому, когда он наконец заснул, это чувствовалось освобождением. На утро его ждала тишина и мгновенно застучавшее о ребра сердце. Он ощутил, что с каждой беззвучной секундой что-то внутри него умирает, а ему остаётся только часто дышать. Надежда выйти из комнаты и найти в убежище ещё кого-то, кроме прикованного к кровати отца, скручивала внутренности. Чувствуя, что ещё немного и он сойдёт с ума, Рафаэль поднялся в вертикальное положение и, боясь передумать, тут же бросился к выходу. Густая тишина, забившая уши, была ему ответом. Отягощенный бессилием, мутант скрылся за дверью комнаты. Комок в горле перекрыл возможность свободно дышать, вынудив совершать рваные, глубокие вдохи через рот. Стук в дверь был настолько неожиданным, насколько это вообще возможно. Рафаэль испуганно подскочил на месте. Стук в дверь означает, что за ней кто-то есть. Это логично. Отец? Отец не может подниматься по лестнице. А кто ещё? Кейси пришёл? Эйприл? — Раф? — донеслось по ту сторону перегородки и, от узнавания голоса, мутант чуть не вырвал дверь с корнем при открытии. Удивленное лицо Лео — все, что он успел заметить, прежде чем бросился к старшему брату, как к единственному спасению. — Лео! Лео! Прости! Я не хотел так говорить! — Рафаэль судорожно хватал ртом воздух и не замечал, что говорит, — Это я по глупости ляпнул! Я так не считаю! Никогда не считал! Прости! Леонардо, ожидавший чего угодно, но не этого, удивлённо хлопнул глазами — темпераментный брат не цеплялся за него с таким отчаянием уже много лет. Придя в себя, он ответил на объятие. Тепло и мягко, как умеет только он один. — Конечно, Раф, я понимаю, — ласково ответил он, пользуясь случаем поглаживая брата по чувствительной коже между шеей и панцирем. Он полагал, что следующая такая возможность предоставится никогда, — Я рад… Рад, что ты осознал это сам. Рафаэль оторвался от брата, стыдливо прикрывая глаза, а Леонардо притворился, что ничего не заметил. — Почему в убежище так тихо? — смущённо пробормотал он, пытаясь перевести тему. — Так ночь на дворе, — просто ответил Лео, — Все спят давно. «Ночь?» — удивлённо подумал Раф. Он был уверен, что когда последний раз смотрел на часы, было уже восемь утра. А это было минут десять назад. — А ты?.. — Не спится, — повёл плечами лидер, — Услышал, как ты хлопнул дверью и пришёл… Облегчение, царившее в душе Рафаэля с момента, как он увидел лицо своего лидера, пошатнулось от червячка слабой, но пугающей мысли. Он вновь поднял взволнованный взгляд. — А Майки? И Донни? — Они тоже переживают, — мягко ответил Леонардо, и одно то, что он не стал спрашивать ужасающее теперь «кто?», вернуло в душу ощущение бесконечного облегчения. — Я, конечно, не хочу учить тебя жизни, — продолжил Лео, — Но ты их очень задел. Ты… М-м… То, что Рафаэль не успел вернуться из другой вселенной, а Леонардо уже читает ему нотации, отчего-то сделало его счастливым. — Я извинюсь, — твёрдо ответил он, — Обещаю.