Теория струн

      Дэниел лежит на полу собственного дома и истекает кровью, которая марает шею, впитывается в рубашку. Он пытается установить момент, когда именно его жизнь пошла под откос. Вариантов не много: а) сам факт рождения в семье удивительных моральных уродов Ле Домас, б) его решение тридцатилетней давности – решение шестилетнего юнца – кинуть невиновного человека на растерзание своим родным и, наконец, в) встреча с Грейс. С милой, прекрасной Грейс. С той самой Грейс, которая сейчас кидается к нему. - Дэниел, - испуганно выдыхает она, опускаясь на колени около него. – Дэниел, Дэниел… Он хочет пошутить, сказать что-то глупое и дерзкое, чтобы увидеть её привычное закатывание глаз. Но сил становится всё меньше, в глазах темнеет, а попытка ободряюще усмехнуться застревает в горле с булькающим звуком. И его хватает только на слабое, но уверенное: - Беги. - Спасибо, спасибо, - шепчет она – главная беда среди всех его бед, самый оберегаемый секрет – и бросается прочь. Горло нещадно жжёт. Дэниел захлёбывается собственной кровью, выплевывает её между рваными попытками вдохнуть и почему-то вспоминает теорию струн. Ту самую, согласно которой в других бесчисленных вселенных всё могло сложиться (и складывается?) по-другому.

***

      В одной из вселенных Дэниел всё так же смотрит, как его брат женится на Грейс. Она так же очаровательна в день свадьбы в белом платье и со сверкающими глазами. Церемония проходит спокойно: все больше заинтересованы в продолжении банкета. Вечером Грейс вытягивает карту с изображением шахматной доски, и сразу несколько человек облегченно выдыхают. Она проигрывает через двадцать минут, но её это нисколько не расстраивает. - Кажется, нам пора, - пожимает она плечами, хватает Алекса за руку и выходит из комнаты. А на следующее утро молодожёны уезжают до того, как большинство просыпается. Дэниел больше никогда её не видит.

***

      В третьей вселенной Грейс не теряет родителей, не скитается по домам, назначенными службой опеки, не встречает Алекса. Её родители – доктора в местной больнице, и она напрашивается к ним на работу на летних каникулах. Дэниел молод, пьян и готов прожигать наследственные деньги. Он с друзьями пускается в путешествие через всю страну на собственном автомобиле, который сталкивается с грузовиком где-то в Небраске. Его доставляют в больницу ближайшего города с многочисленными травмами. Дэниел открывает глаза и видит склонившуюся над ним девушку. Лампа над её светлой головой создаёт иллюзию нимба, и он спрашивает: - Ангел? – В горле першит, но он добавляет: - Ты пиздецки красивая. Она, судя по выражению лица... Оскорблена? - Если бы я была ангелом, мне бы не понравилось твоё поведение, - отвечает она. Он хмыкает: - Я Дэниел, - хочет протянуть руку, но та отчего-то его не слушается. Он дергает ещё раз и морщится от боли. – Почему… - Грейс, - выпаливает она. - Грейс, - повторяет он. Она кажется странно знакомой. А ещё она без стеснения проводит по нему взглядом. Он знает, что смотреть есть на что: у него непослушные кудри, подтянутое тело и улыбка парня, который знает, что нравится девушкам, - все старшеклассницы сходят по нему с ума. – Прости, обычно я выгляжу лучше. - Я тоже, - кивает она. – Еда в здешней столовой не идёт мне на пользу. - Думаю, нам нужно непременно встретиться, когда мы будем в лучшей форме, - серьёзно заявляет Дэниел. Грейс рефлекторно хочет отказаться: она не из тех, кто тает от улыбки, от которой за версту несёт проблемами. Он выглядит, как мертвец, но она пытается не выдать это страхом в своих глазах. Может, из-за желания подбодрить, а может есть что-то такое в его взгляде, что она не может объяснить, поэтому она соглашается. Дэниел расплывается в улыбке, и вскоре его увозят в операционную. Живым оттуда он не возвращается.

***

      Во вселенной, номер которой не имеет значения, Дэниел целует её так, словно это последнее, что он делает. Он притягивает её за талию одной рукой, а второй обхватывает шею. Грейс отвечает несколько секунд, наконец воплощая снедающее её несколько месяцев желание пройтись руками по его волосам, но потом резко отстраняется и надевает на лицо маску. - О-оу, я знаю это выражение лица. Лицо пай-девочки, - говорит Дэниел. - Ничего ты не знаешь, - шипит Грейс. И она еле сдерживается, чтобы не кинуться на него с поцелуями снова. С улыбкой чеширского кота и взъерошенными волосами, он выглядит… как первородный грех. Как Сатана среди Эдемского сада. - Брось, Грейс, я знаю, что в тебе есть что-то от дьявола, бунтарское «я», усыпленное годами попыток влиться в общество, - он делает шаг вперед, к ней, но она отшатывается. - Мне нужно время, ясно? И ты обещал дать его мне. - Не я позвал тебя в эту кладовку, - улыбается он. Грейс в раздражении тянет его за подтяжку, резко отпускает и идёт к выходу. - Хэй, - окликает Дэниел её, потирая ушибленное место. Грейс оборачивается. – Всё время мира, идёт? Она улыбается.

***

      И таких альтернативных реальностей – не сосчитать. В одной Грейс рождается парнем, а Дэниел – девушкой, в следующей они впервые встречаются после сорока, а в другой… Но во вселенной номер один, во вселенной, где Дэниел спасает Грейс от сумасшедшей родни, даёт ей шанс выжить, в этой вселенной у него слёзы смешиваются с кровью. И перед последним вздохом в голове проносится мысль: умирать так страшно, так дико страшно, ни прожив ни одной этой жизни вместе.*