Часть 2
2 апреля 2020 г. в 18:23
— Дедушка! — воскликнул Драко, перевернувшись на другой бок. — У меня того… — начал оправдываться наследник.
-… задница болит, потому что отец надрал. — не стесняясь выражений, заключил Абраксас.
— Нет, нога очень болит. — соврал Драко, стыдясь своих рыданий. — Перелом.
— Обезболивающее не помогает? — язвительно спросил дед, бросив взгляд на пустую склянку.
— Нет. Наверное, плохая партия вышла. — Драко сообразил, что дед его раскусил, но сдаваться был не намерен.
— Зелья закупаются у лучших зельеваров Британии. Никаких плохих партий нет и быть не может, молодой человек. Ты ведь опять катался по перилам, оттого и сломал ногу? — старый Лорд потрепал внука по голове.
— Нет. Папа спустил меня с лестницы.
— Не выдумывай ерунды, Драко. Точно ведь скатывался по перилам, вот и влетело. На столике лежит линейка. Не думаю, что Люциус занялся чертежами в гостевой, да и к тому же он в них ничего не смыслит.
— Я не катался. Отец взаправду хотел меня остановить магией, а я упал. Наказал он меня за то, что подменил палочки. — отчего-то Драко не хотел говорить деду о настоящей причине порки.
— Кончай выдумывать, за враньё и добавить можно. — Абраксас придал голосу строгости, хотя не злился на внука. Ему порой нравились забавные выходки. Шалости свойственны всем детям. Но он очень не любил, когда завирались.
— Я подменил палочки. Трансфигурировал из пера точную копию настоящей палочки. — Драко понял, что дед начинает злиться на обман.
— Очень хорошо для первокурсника, но для чего понадобилось менять палочки? — Казалось, дед был обескуражен выходкой наследника. Хищение палочки считалось серьезным преступлением. А причина воровства у собственного родителя оставалась загадкой.
— Чтобы отец меня не связывал. Мне страшно. Эта комната для наказаний и так давит на меня, а веревки создают ощущение беспомощности и угнетения, будто буйного раба связывают. А сам факт существования отдельной комнаты наказаний даёт понять, что наказание неизбежно, что понимание без физического внушения не происходит. И это обязательный этап. Это висит и давит на психику. — Драко не знал, почему решил высказаться. Наверняка, дед скажет, чтобы не выдумывал.
— Почему бы просто не сказать об этом? — На удивление дед проникнулся отповедью внука.
— Я сейчас сказал.
— Своему отцу.
— Не хочу быть трусом и вечно ноющим ребёнком.
— Если ты пошёл на преступление, просчитав все риски, из-за своей проблемы, то не такая она и мелочная. Если для тебя это действительно важно, то почему бы и не поговорить об этом. — Лорда всегда умиляли дети, лезущие из кожи вон, чтобы родители ими гордились.
— Хочешь, я поговорю с сыном? — предложил Абраксас, заметив тяжёлый вздох внука.
— Да, пожалуй. — после долгих размышлений согласился Драко. В его голове ещё стучала мысль, что отец назовёт его нытиком, который если не в мамину юбку, то найдёт другую жертву своих жалоб, но дед определенно умел влиять на людей, наверное, даже лучше, чем отец.
— Дед, а что за колыбель Иуды? — мальчик задал давно интересующий его вопрос.
— Понимаешь, Драко. Раньше были другие времена. — Абраксас сел рядом с внуком, не понимая зачем и почему его внука интересует данный инструмент. — Это пытка была для наследников или наследниц, имеющих другую ориентацию.
— То есть всё ЭТО применяли? — У Драко округлились глаза от ужаса. Его детскую психику сейчас сломали. Дед выглядел не лучше, он уже осознал, что сказал и кому, и теперь пытался оправдаться.
— Да, это была комната пыток для предателей. Каждый уважающий себя род имел такую. Не всегда рождаются умные и ответственные люди, некоторых запугивают, а других даже калечат, бывают времена, когда позволить иметь предателей род не мог.
— Отец говорил, что предателей изгоняют и на них висит позор также, как и на их детях. — Драко не хотел верить деду, хотя знал, что тот не врёт.
— Да, нравы со временем меняются, иногда в лучшую, а порой и в худшую сторону. — Лорд Малфой вспомнил магглорожденного министра, который пришёл к власти ещё в юности Люциуса. Тому поколению не повезло: они росли на стыке толерантных идей и укоренившегося аристократизма. — Пыточная была редуцирована до комнаты наказаний, где самоё страшное, что может случиться — крепкая порка. Вполне заслуженная, хочу заметить.
— Поэтому мне так плохо. Болит голова от одного пребывания там.
— Редкая способность переживать чувства других людей. Вместе с эмоциями исходит и магия. Не все могут улавливать чужие чувства. Ладно, я пойду переговорю с твоим отцом, тебе что-нибудь нужно?
Драко отрицательно покачал головой. Желание поговорить ушло на второй план, сейчас хотелось обдумать свою способность и то, как её можно использовать. Мальчик вспомнил, что всегда мог определить, когда взрослые на самом деле злятся, а когда изображают строгость. Драко старался выдумывать способы применения навыка, но в голову упорно ничего не лезло.
—  Драко, — в комнату вошёл Люциус Малфой. — Как себя чувствуешь?
— Мог бы и лучше, — буркнул мальчик, ещё обиженный на отца за недавнюю порку.
— А мог бы и хуже. — философски ответил Люциус в тон сыну. — Давай смажу ушибы, — взглянув на на оставленную доктором банку с мазью, отец вспомнил про травмы.
Драко снял серый жилет, а затем и черную рубашку. Люциус мягкими, массирующими движениями втирал липкую, маслянистую массу на образовашиеся гематомы. Мазь приятно охлаждала, но оставляла жирный след. Обработав туловище и руки, Лорд одел сына.
— Что-то ещё болит?
— Нет, спасибо, отец.
— Вот возьми — мужчина протянул небольшую черную трость.
Драко с опаской посматривал на инструмент, но всё-таки принял.
— Давай, я помогу. — Люциус помог сыну встать на ноги и придерживал его, чтобы не падал. — Опирайся на трость. Пойдем в твою комнату.
Драко старался перенести вес на трость. Сделал шаг правой ногой. Переставил вперёд опору и подтащил сломанную ногу. Таким образом было совершено ещё несколько шагов. При поддержке отца передвигаться было не сложно, но впереди ждала лестница.
— Почему нельзя просто левитировать меня в комнату? — на свой страх и риск Драко задал этот вопрос. Скорее всего отец и сам догадался, а ходьба с тростью часть наказания.
— Если тебе понадобится отлучиться по естественной нужде, то не придется просить об этом кого-то. И ты не сможешь усидеть три дня на одном месте. И да, на все приемы пищи ты будешь спускаться в столовую. — Люциус улыбнулся. Со стороны его улыбка казалась дьявольским оскалом, но Драко знал, что отец по-другому не умеет.
— Ты злой. И плохой отец. — Драко раскаялся в своих словах, как только мужчина опасно сощурил глаза. Слизеринец бы извинился, но гордость не позволяла. Это отец его обидел, он заслужил.
Люциус задумался. Беседа с собственным отцом дала понять, что им с Драко не хватает взаимопонимания. И Малфой не понимал, что заставляет сына дерзить в ответ на приемлемые условия. Этот ребенок сводил с ума. Люц не представлял, как ему с ним обращаться. Стандартной реакцией было бы дать пощечину или несколько шлепков по заднице, но с учётом недавней и предстоящей порок, не хотелось лишний раз бить ребенка. И вопреки желанию с губ Лорда Малфоя сорвалось:
— Можно и левитировать, а для трости найти более подходящее применение. — Это звучало угрожающе, и Лорд по побледневшему лицу сына понял, что тот догадался, о чём речь. — Я не хотел тебя пугать, Драко. Конечно, я не буду бить тебя тростью. — Люциус прижал к себе ребёнка. Сегодня он натерпелся, и как бы не хотелось поставить паршивца на место, нужно думать о его благосостоянии в первую очередь.
— Не такой ты и плохой, папа. — Драко дерзко улыбнулся и обнял отца.
Люциус пару раз хлопнул сына по попе. Шлепки не причиняли боли. Они служили напоминанием, чтобы Драко прекращал безобразничать.
— Наверное, я на самом деле плохой отец, если у меня такой плохой сын. — Люциус высвободился из объятий и придерживал со спины сына. — Я не собираюсь ни левитировать, ни нести тебя на руках, потому что в своих трудностях передвижения виноват по большей части ты.
По лестнице подниматься оказалось намного труднее. Драко несколько раз спотыкался и только при поддержке отца не упал. На половине пути Люциусу это надоело, и дальше мальчик ехал на руках отца.
На протяжении трёх дней Драко провозился с тростью. Периодически помогала мать. Она выполняла любые поручения сына. Заколдовала перо, чтобы то писало эссе, потому что Драко жаловался на боль в задней точке, которую отец запрещал снимать. Впрочем, отец много чего запрещал: помыкать матерью, просить эльфов его левитировать и другие вещи, упрощающие жизнь калеки. " Мне тебя опять наказать, Драко? Сколько раз я тебе говорил, что нельзя доверять своё здоровье безмозглым эльфам?» — вспоминал Драко слова отца. Наказание, конечно, не последовало, только строгое предупреждение. Радости не добавляло и ожидание предстоящей порки.
Вечером третьего дня Люциус вызвал сына в свой кабинет. Драко, стоя в кабинете уже на своих двоих, ужасно нервничал. Он предполагал два исхода: отец смягчит наказание, понаблюдав за «мучениями» или же накажет строже, узнав, что сынок несколько раз его ослушался. Лорд Малфой не выражал ни единой эмоции, и зацепиться было не за что.
— Как твоя нога? — не решаясь сразу переходить к порке, поинтересовался Люциус.
— Нормально, отец.
— Ничего не хочешь мне сказать?
— Нет, сэр. — Обычно такое обращение льстило отцу.
— А убегать не будешь от меня?
— Я честно не хотел тогда убегать, вернее хотел, но… — Драко уже искренне жалел о своём побеге.
— Довольно оправданий. Мне интересно, почему ты совершаешь безумные выходки вместо того, чтобы поговорить? — Люциус резко поднялся с места и подцепил сына за воротник потащил к дивану.
— Ты же не хочешь меня слушать. — заныл Драко, но тем не менее не сопротивлялся.
Резким движением Лорд уложил ребенка на колени. Драко был ошарашен. Он ждал розги. Или это было частью наказания? Если так, то всё плохо.
Люциус спустил с сына штаны с бельём. Вот теперь действительно всё плохо. Будет не просто больно, но ещё и унизительно.
— Вот теперь поговорим. Тебе удобно? — Люциус нанёс смачный шлепок.
— Очень. — нашёл в себе силы язвить Драко, несмотря на последующий град шлепков.
— Ведёшь себя, как малое дитя: убегаешь, капризничаешь. — каждая претензия сопровождалась сильным шлепком. — Вот и получаешь соответственно.
Холеная ладонь отца раз за разом опускалась на розовеющие ягодицы. Сначала на одну, потом на вторую. Шлепки не причиняли острой боли, от них была небольшая пульсация в напоротом месте. Но сам факт того, что приходится лежать с голой задницей на коленях, вызывал обиду.
Отсчитав двадцать шлепков, Люциус на время прекратил экзекуцию и потянулся к ремню. Драко не знал радоваться ему или нет. Ремень лучше, чем розги, но кто знает, сколько ударов решит дать отец.
— Теперь поговорим о подмене палочек. *резкий удар* Может у тебя и были причины для совершения этого поступка, который в магическом мире является преступлением, но это вас никак не оправдывает. *удар*
— Я понял, что не должен был так поступать. Прости меня. — Драко начал кричать и дёргаться, так что отцу пришлось удерживать его рукой.
— Я на тебя обиды не держу, обижаться в первую очередь тебе стоит на себя. Каждое действие имеет последствия, и тебе стоит это выучить. — ещё три красных следа украсили некогда белые ягодицы.
После шлепков ремень ощущался больнее обычного. В уголках глаз начинали скапливаться слёзы от боли и обиды.
— А теперь вернёмся к тому, с чего начали. Почему ты вместо сна следишь за каким-то драконом? Хотя, зная твою страсть к обману, могу предложить, что это очередная твоя ложь. Что ты на самом деле делал ночью? — во время своей речи отец нанёс четыре удара, заставившие слезы хлынуть из глаз.
— У них правда был дракон. Я его видел. — захлебываясь слезами, произнёс Драко.
— Ах Дракон! Теперь я знаю, что мой сын не лгун, а идиот. — Люциус увеличил силу и скорость ударов. — Какое дело тебе есть до Поттера и его шайки? А если бы дракон напал бы на вас всех? Глупые дети.
— Айайайай. — Драко заболтал ногами. — Я хотел подставить его, чтобы у Поттера были неприятности.
— В итоге неприятности у тебя, Драко. И какого дьявола ты пошёл не к своему декану? — Люциус был зол, хотелось как следует отодрать мальчишку, но после особенно мучительного крика, отец сбавил свой гнев. Нельзя в таком состоянии наказывать детей.
— Макгонагалл попалась мне раньше.
— Всё равно, я не разрешаю тебе пренебрежительно относится к своему здоровью. Вырвись дракон, и каждый из вас серьёзно пострадал бы. — Люциус нанёс пять заключительных удара и натянул на ребенка одежду.
Драко навзрыд плакал, не думая подниматься с колен. Отец мягко поглаживал сына по спине. Зад горел, как будто поджаривался на огне. Ремень всё-таки был ненамного гуманнее розг.
— Тише. Малфои не плачут. Ты прощен, Драко. Мы всё ещё гордимся тобой. — Лорд Малфой переживал, что обошёлся с сыном несколько жёстче нужного. Даже немыслимо, что он собирался наказывать Драко розгами. Сейчас его сыночек казался милым ангелочком.
— Я тоже тебя люблю, папа…