Часть 1
25 марта 2020 г. в 23:43
Машина, шурша опавшими листьями, пропечатала две колеи на грязи и остановилась возле невысоких ворот. Мужчина, сидевший в ней, вцепился в руль, почувствовав, как сильно начало колотиться сердце, сделал глубокий вдох и заглушил мотор.
Выйти сразу он не смог.
Сидел, думал, собирался с мыслями, несколько раз даже порывался уехать, но потом понимал, что не простит себе этот потерянный шанс, которого на самом деле и нет.
Он бросил короткий взгляд на пассажирское сиденье, на котором лежал букет ромашек, обёрнутый коричневой бумагой. В магазине цветы казались свежими и красивыми, но сейчас завяли и посерели. Дурацкая была идея купить ей цветы, они ведь никак не помогут.
Вообще ничего не поможет.
Он прокручивал в голове их последнюю встречу в мельчайших подробностях и ненавидел себя за то, что все закончилось именно так, и он этому посодействовал. Так отвратительно, грязно и больно они похоронили десять лет отношений, что попытка пойти на примирение сейчас казалась просто откровенной глупостью.
Он прекрасно осознавал это, но все равно пытался придумать, с чего же ему начать, как направить разговор и что делать, если она вовсе откажется разговаривать с ним.
Он не видел её очень долго. Год, если не больше, и из памяти начали пропадать хриплые нотки в её смехе, такое особенное мерцание её глаз на солнце и движения хрупких рук во время разговора.
Он стал забывать её.
Рывком схватив букет с сиденья, он вылез из машины и захлопнул дверь.
Скрипучие красные ворота оказались не запертыми и он легко толкнул их свободной рукой.
Он ещё тогда обещал их смазать, но руки никак не доходили. Теперь этот скрип напоминал ему о том, каким дерьмовым он был мужем и заставлял виновато опустить голову и нахмуриться.
А калитку она так и не научилась закрывать.
Он называл её находкой для воров, а она смеялась и виновато пожимала плечами.
Он пошелестел оберткой букета и бросил взгляд на большое окно, в котором не горел свет.
Может, её нет дома? Если так, он обрадуется или огорчится?
Он медленно прошёл по заросшей тропинке, пиная ногами сухие желто-коричневые листья, поднялся по ступенькам и остановился возле двери.
Сердце стало пропускать удары, кончики пальцев поледенели.
Он приподнял руку, и, задержавшись на пару секунд, все-таки постучал.
Молодец, не струсил.
Но есть ли в этом хоть какой-то толк?
Минуты ожидания казались бесконечными, и, чтобы хоть как-то отвлечься от нервозности и бешено колотящегося сердца, он стал оглядывать двор. Все осталось также, как и раньше, только яблоня, которую они сажали вместе, немного выросла и стала отбрасывать тень на окно в кухню.
Гора рыжих листьев на углу участка, резиновые мячики, излюбленные собаками, поржавевшие он сырости садовые качели и старая металическая лейка. Все это напоминало о чём-то горьком, щемящем и сжимающем сердце.
Этот дом и участок родом из их мечт. Вечерами, сидя в своей старенькой квартирке на окраине Москвы, они представляли, как будут сидеть на качелях и смотреть, как солнце медленно садится за горизонт, вместе убирать опавшие листья и наслаждаться своим крошечным садом, состоящим из яблони и куста смородины.
Эта осень была именно такой, какой ее описывают в книжках.
Холод и завывающий ветер, пробирающий до самых костей и разгоняющий золотые листья, дождем падающие с деревьев.
В такую погоду она предпочитала находиться дома, но сейчас ей пришлось выйти. Он заставил ее выйти своим внезапным приездом.
Он вздрогнул, услышав шаги за дверью, и отступил на пару шагов. Бумага под ледяными пальцами потемнела от выступившей влаги, он переложил букет в другую руку и прокашлялся.
По затихшим шагам он понял, что она смотрит в глазок и думает, стоит ли открывать. Она имеет полное право послать его или просто сделать вид, что никого нет дома. Он поймёт и примет это, оставит цветы на верхней ступеньке и уйдёт.
Но нет.
Дверь скрипнула и медленно открылась, до боди родное лицо высунулось в проем. Девушка выглядела удивленной и взволнованной.
Конечно, она понимала, что рано или поздно они встретятся и им придётся поговорить, но не была готова, что это произойдёт сегодня.
Она встала в проеме, загородив ногой проход для собаки, рвущейся на улицу. Одной рукой она до белых костяшек вцепилась в ручку двери, а второй держала кардиган запахнутым на груди. Пробежался поток ветра, она поёжилась и подняла на него взгляд. Внутри что-то рухнуло.
Оборвалось и с жутким грохотом обвалилось туда, откуда уже не достать.
Он не видел её год.
Целый год.
Всего год.
Но она так изменилась.
Её глаза, обрамлённые густыми ресницами, будто потемнели и стали блестеть так, словно она плакала.
Её когда-то рыжие волосы стали гораздо длиннее и аккуратными непривычно коричневыми прядями спадали на хрупкие плечи и грудь.
Её плечи даже из-под кардигана крупной вязки выглядели ещё более острыми и угловатыми.
Её пальцы, тонкие и длинные, обхватывали дверную ручку так, что костяшки белели, а на запястье проступали голубоватые венки.
— Привет.- тихо сказал он, не зная, что делать дальше. Как влюблённый подросток он метался взглядом по её лицу и рукам, по вздымающийся груди и выступающим ключицам.
— Привет.- она коротко кивнула, вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь. Он не мог оторвать от неё взгляда. Такая красивая, родная, забытая, чужая…
— Ты хорошо выглядишь.- все мысли, которые до этого были в голове, растворились как облако от крепких сигарет, которые он судорожно выкуривал одну за другой буквально час назад. — Это тебе.- спохватившись, он протянул ей букет.
— Спасибо.- она протянула руку и взяла цветы, ненароком коснувшись кончиками пальцев его запястья. По его спине побежали мурашки, а она на секунду замерла, но прижала букет к груди и снова подняла на мужчину выжидающий взгляд.
— Я… я хотел поговорить с тобой.- он, опустив голову, смотрел на свои свежеиспачканные белые кроссовки.
— Хорошо.- она делала то же самое, ледяными пальцами свободной руки теребя деревянную пуговицу на кофте.
— Я не могу подобрать слова… не знаю, как сказать все это.
— Может, в другой раз?- она потянулась к дверной ручке, но он остановил её, поймав за рукав и сразу же отдернув руку, словно от чего-то обжигающего.
— Я должен сказать, подожди, пожалуйста. Катя, я так больше не могу. Давай поговорим? Давай ты накричишь на меня, дашь пощёчину, кинешь в меня чем-то? Пожалуйста. Хоть что-то. Я просто не выдержу.- его голос звучал неуверенно и почти умоляюще. В другой ситуации ему бы стало противно от самого себя, но сейчас…
— Я…- голос сорвался. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула и спокойно продолжила. — Давай поговорим, Максим.
— Я не знаю, что говорят в таких ситуациях.
— Я тем более не знаю,- она горько усмехнулась и посмотрела ему в глаза. Внутри все защипало и сдавило, словно на душу надели железные силки.
— Прости меня.- прошептал он.
— Я стараюсь.- тихо сказала она, сжимая в руках шелестящую обёртку и обрывая пальцами её край.
— Катя…
— Входи,- она приоткрыла дверь и отошла, пропуская его. — Холодно на улице.
Она вспомнила, как однажды, очень холодной осенью, они бросались листьями и носились по двору, как дети, а потом оба слегли с высоченной температурой.
Кажется, с тех пор прошло совсем не много времени, толком ничего не изменилось, кроме того, что теперь она в одиночестве гуляет с собаками и подметает листья во дворе.
— Проходи, я сделаю чай.- она положила цветы на деревянную столешницу, открыла шкафчик, и, приподнявшись на цыпочки, достала стеклянную вазу.
— Да нет, не надо…
— Все в порядке, садись.- она обернулась и посмотрела на него почти успокаивающе, как ему показалось. Они не виделись больше года и все, что она могла и хотела ему сказать, было уже тысячу раз прокручено в голове и обговорено с психотерапевтом. Она в красках представляла, как разбивается о стену тарелка из сервиза, подаренного на свадьбу, как она кричит обо всем, что на душе и отпускает всю боль, что сидит внутри. Прошло много времени, её эмоции потеряли яркость и ей казалось, что она смогла успокоиться, но появление Максима в доме снова разожгло внутри что-то болящее. У неё пульсировали виски и дрожали руки, живот скручивало неприятными спазмами.
Прокручивая в голове их потенциальную встречу, она думала, что будет злиться на него, не сможет спокойно разговаривать и в итоге выплеснет все, что копилось внутри так долго, несмотря на упорную работу над собой и бесконечные сессии с психотерапевтом.
И сейчас она с удивлением поняла, что в ней нет злости. В ней есть жалость, грусть, тоска. Она не ожидала, что Максим будет так подавлен, а в его глазах будет столько боли.
Ее руки задрожали, тяжелый чайник дёрнулся и чашка с кипятком, побалансировав на самом краю столешницы, упала, выплеснув все содержимое на руку девушки. Она зажмурилась и тихо зашипела от резкой боли, а он, увидя это, моментально оказался возле нее, забрал чайник и аккуратно взял за обожженное запястье, прижавшись грудью к её спине.
Это было первое прикосновение за год, не считая короткой передачи цветов.
У неё побежали мурашки, к глазам подступили слезы.
Он вспомнил, как касался её в последний раз тогда, много месяцев назад, как обнимал, целовал в макушку, зарывался пальцами в непослушнее волосы и смотрел в бездонные глаза. Обоих словно током ударило.
— Ты можешь отпустить мою руку,- проморгав слезы, тихо сказала она.
— Тебе очень больно?
— Немного.
— Под холодную воду надо, чтоб не было ожога сильного…- он подтащил её к раковине и включил воду.
— У тебя есть что-то, чем помазать?
— В шкафу, в коробке.
— Постой тут.- он удивительно быстро нашёл нужный шкаф, нужную коробку с лекарствами и нужную баночку. — Давай руку. Я аккуратно.
— Спасибо.- морщась от боли, прошептала она. Ожог и правда оказался сильнее, чем она думала. Кожа горела и медленно становилась ярко-красной, а на полу по-прежнему была разлита вода.
— Болит меньше?- он взволнованно посмотрел на неё и сел на высокий барный стул. На секунду он почувствовал липкий страх того, что она подумает, будто эта забота и беспокойство фальшивое и показушное, но ведь это не так. Он абсолютно искренен с ней, переживает о ней и у него внутри все сжимается от мысли о том, что пережила эта хрупкая девушка.
— Да, спасибо.- она села напротив и обхватила чашку здоровой рукой и стала разглядывать всплывающие чаинки. — Теперь мы можем поговорить?
— Да. Я хотел извиниться перед тобой за то, что повёл себя как урод тогда…- выдохнул он, сжимая указательным и большим пальцем переносицу.
— Тебе не за что извиняться, ведь ты никогда с таким не сталкивался и не знал, как правильно реагировать. Все нормально.- она пожала плечами и отпила из чашки.
— Нет,- он замотал головой. — Нет, Кать, я повёл себя как самый настоящий козел, как… господи, я не могу простить себе то, что наговорил тогда, а потом просто оставил тебя одну. Прости меня пожалуйста, я не представляю, как ты справилась с этим сама.
— Послушай,- она опёрлась на локти, наклонилась к нему и мягко коснулась его руки холодными пальцами. — Все мы совершаем ошибки и в таких неожиданных стрессовых ситуациях поступаем по разному. Нам обоим было тяжело, мы не были к этому готовы и от этого повели себя так. Я не виню тебя и не держу на тебя зла, правда. Да, мне было очень сложно, но я справилась. Пожалуйста, ни в чем себя не вини, ты не мог никак на это повлиять. Так случилось, и мне очень жаль, и мне действительно больно осознавать все это, но все в прошлом.
— Кать, как ты думаешь… могло все быть иначе? По-другому?- после недолгой паузы тихо сказал он.
— Могло,- она опустила голову я тяжело вздохнула. — Я думаю, могло. Но получилось так, как получилось, ничего уже не изменить.
— Как ты себя чувствуешь? Я имею ввиду, ну… это как-то повлияло на твоё здоровье?
— Да, мне пришлось долго лечиться,- она склонила голову на бок и поморщилась от неприятных воспоминаний. — Но сейчас все нормально.
— У тебя ещё… могут быть дети?
— Стопроцентной гарантии никто не даёт,- она пожала плечами и покачала головой. — Но я надеюсь, что… когда-то у меня получится.
— Я бросил тебя тогда, как последняя тварь, и сбежал. Глушил коньяк литрами и ни о чем не думал. Я не думал, что тебе плохо и больно, что ты лежишь в больнице и переживаешь это гораздо тяжелее, чем я.
— Тебе тоже было больно, Максим. Моральная боль бывает такой же сильной, как и физическая.
— Но ведь тебе было в разы больнее… Я просто ненавижу себя.
— Пожалуйста,- она слегка повышает голос и сжимает его ладонь тонкими пальцами. — Не говори так. Это было наше общее горе, нам обоим было очень больно и мы просто не выдержали этой боли. Ты ни в чем не виноват, так сложились обстоятельства, вот и все. Ничего уже не изменить, а корить себя до конца жизни… зачем? У нас новая жизнь, так не бери в неё старую боль, ответственность и чувство вины.
— Я не хочу новую жизнь, Кать…- прошептал он, закрывая лицо руками. Его плечи вздрогнули. Потом ещё раз, и ещё. Он плакал. Плакал и ненавидел себя за то, что, будучи взрослым мужиком, ведёт себя как слабак и рыдает вместе того, чтобы поддержать женщину, которую любит до безумия, без которой не мог жить весь этот год, которая пережила страшное горе.
— Максим,- она обошла стол и подошла к нему. — Я умоляю тебя, не терзай себя. Все в прошлом, и боль, и обиды, и злость. Ты ни в чем не виноват. Успокойся, пожалуйста…- она коснулась его плеча, а после осторожно обвила руками шею и обняла, прижавшись щекой к его щеке.
— Прости меня, моя любовь…- прошептал он, касаясь её хрупкой спины и прижимая к себе.
— Я давно простила тебя.- она всхлипнула. — Я и не злилась на тебя. Просто мне было очень тяжело и больно, когда я осталась наедине со всем этим дерьмом.
— Я не могу жить без тебя, этот год просто… как в тумане. Я не живу.- он замотал головой и осторожно запустил руку в её волосы. Если она сейчас оттолкнёт или выгонит его, у него хотя бы останутся воспоминания о прикосновениях к ней.
— Я понимаю,- она закивала и вытерла слезы. Она правда понимала его, потому что знала, как сильно он её любит и как ему больно.
Она тоже весь этот год была как в тумане. Что-то делала, с кем-то обещалась, где-то участвовала, но все это было таким незаметным и чужим, словно это делали не её руки и говорил не её голос.
Она потеряла себя, хотя и умудрилась собраться из тысячи разбитых осколков, но этого оказалось мало.
И сегодня, когда она услышала шелест сухих листьев под колёсами его машины, незаметно посмотрела на него из кухонного окна и услышала стук в дверь, поняла, что без него дальше никак.
И сейчас, сжимая тонкими пальцами его влажные от слез руки, она снова чувствовала внутри тепло. Огонь. Жизнь.
То, что ускользнуло в неё в тот злосчастный весенний день.
— Теперь все снова будет хорошо?- тихо проговорила она, не открывая глаз.
— Обязательно будет…- его тёплый голос полился по её венам и заставил сердце заколотиться сильнее, а разум вдруг допустить чуждую до недавнего времени мысль о том, что все и правда может быть хорошо.
Примечания:
Всем спасибо, всех люблю❤️