Руки. Ноги. Сердце.

      В день, когда он пришёл, Мэй выложила на стол ворох чертежей. Не все, несколько оставила про запас, если разговор зайдёт в тупик или наоборот, можно было жестом фокусника "вытащить кролика из шляпы".       К удивлению старосты, там не было ничего чрезмерного, безумного или дикого. Ничего с чем ассоциировалась Мэй Хатсумэ. Наоборот, только компактные, чёткие и функциональные предложения. Словно изобретательница пропускала каждую свою идею через фильтр его видения мира. Возможно ли, что это была протянутая для сотрудничества рука?       - Прости, - Иида не хотел склонять перед ней голову, не хотел видеть полные безумного азарта глаза, лучащиеся превосходством. Но пойти на поводу у собственной мелочности позорно! Те слова, слова которые его заставил произнести гнев оказались неверными и столько времени потрачено в пустую, - Я... - Ой, не надо, не надо! Ты можешь задеть что-то важное со всеми этими странными движениями, - Мэй пыталась свести всё к шутке, но получалось плохо.       Гость застыл с таким выражения лица, словно она судья, готовая вынести вердикт. Ему никто не говорил, что официоз всё портит? Разве это не должна была быть обычная рабочая встреча? Разве не все встречи между их факультетами должны быть такими? Простыми и полезными? - Нет! Я был не прав! Твоё видение особых сил и то, как это можно использовать - потрясает!  Ты действительно смотришь в суть людей! Моя вина, что наш класс обходил стороной твои работы! Только твоё великодушие позволило нам..., - такой громкий, такой искренний и наивный. Его покаяние причиняло почти физическую боль, внутри всё сжималось, комната становилась слишком маленькой и тесной. Хуже прямых столкновений между людьми, только неловкие извинения. Ни пользы, ни облегчения они не приносят, но люди раз за разом цепляются за пустые церемонии. Бесит.       -Хватит! Я начала говорить с людьми. Слушать, что говорят вокруг, только потому, что твой голос бесконечно зудел в моей голове! Я не могла работать. Не могла отдыхать. Не могла творить, пока не поняла, что ты имел в виду, - она не кричала. Крик - удел истериков и неудачников, но сегодня Мэй как никогда была близка к срыву.       Они молча смотрели друг на друга целую вечность, а после стали обсуждать костюм и график консультаций класса А.       Ничего не случилось. Совсем ничего. ...       Вскоре стало понятно, что по-своему, Иида далёк от людей не меньше, чем она сама. Высокие идеалы, мультяшная порывистость и бесконечная вера в светлое завтра выстраивали стену между старостой и окружающими . Конечно, одноклассники уважали и ценили Ииду, но разве не посмеивались украдкой? Даже близкие друзья временами закатывали глаза, пожимали плечами с извиняющимися улыбками.       Мэй пыталась разобраться в хитросплетениях отношений этой пестрой компании пока продумывала схемы очередных малышек, все больше превращаясь в их личного изобретателя. Да, чтобы не ворчали учителя, приходилось выполнять необходимый минимум. Зато всё свободное время она проводила среди безумцев, одержимых героизмом. Прошлое стерлось, осталось только плодотворное сотрудничество. Только с Иидой...       -Мэй! - она не собиралась отрываться от очередного чертежа, люди людьми, но малышкам тоже нужна забота, - Мэй! - Я занята, - она уже собиралась настроить свои звукоподавляющие наушники на максимальный уровень, как шапка просто слетела с её головы. Никто не смел так вести себя в её мастерской, наглеца надо проучить и электрошок отлично излечивает от отсутствия уважения! Иида был быстрее. Его взгляд был другим, холодным, металлическим, острым и это приводило в чувство быстрее холодного душа. Староста походил на призрака, не просто на неупокоенную душу, а на одержимого. Жертву, вернувшуюся с того света за своим убийцей. - Мой брат. И мать... Злодеи...., - слишком быстро, она и половины слов не понимает, - На наших родных. Есть несколько пострадавших. Мы смогли вычислилить наиболее вероятные мишени и моя семья среди них. Мэй, мне нужно преимущество! Дай мне что-нибудь, безумное, странное, опасное - всё равно. Лишь бы у меня было на один шанс больше!        Смена ролей. Теперь Иида уговаривал её перейти черту, нарушить тысячу и одно правило, уговаривал рискнуть карьерой. Привычный азарт испарился, уступив место здоровому прагматизму. А тот в свою очередь вытеснило другое чувство, названия которому она не могла подоьрать. Дикая смесь из страха, понимания, сочувствия и желания помочь.       Она дала ему всё, что смогла найти. А после набрала номер администрации Академии и рассказала о чужом безумии, дав старосте нужную фору. Когда невидимый собеседник спросил её, почему она это сделала, то ей нечего было ответить. - Это казалось правильным, - повторяла Мэй снова и снова, в стенах своей комнаты. ... После того случая Мэй окончательно стала своей. Неоднозначность её поступка открыла двери, которые не пробили профессионализм и показное дружелюбие. Всё в этом классе были слегка безумный, чтобы тебя приняли надо поставить на кон будущее.       Учителя долго распекали подопечных, но они не могли не признать, что ребята спасали свои семьи. Спасали людей, которых другие не могли и не успевали защитить. Хатсумэ представила, что атака коснулась бы её собственной семьи и поежилась. Они не слишком ладили, но это не повод отдавать родных на растерзание психопатам. Надо им позвонить, кстати.       В честь завершения нервотрепки решено было устроить праздник, народ гудел, все поздравляли друг друга, смеялись, пели песни, подкалывали, уворачивались от кулаков взрывного блондина. Иида держался в стороне, Мэй думала, что с его вечным " я же староста", к полуночи он точно всех разгонит. Но веселье набирал обороты, исчез только надсмотрщик. Что же, отличная возможность выяснить, как всё прошло с её малышками. СМИ были так скупы на материалы! На первый дверь не открылась, на второй тоже. Пришлось пошуметь как следует, уступив в соревнование с ревущей из динамиков музыкой. Тогда он распахнул дверь, чтобы дёрнуть гостю внутрь и снова закрыться. -  Для человека заботящегося о других, ты очень небрежен с окружающими. Я не такая прочная как мои малышки, а ты постоянно..., - она хотела подразнить очкарика, он всегда так забавно суетился разглядев какую-то, даже мизерную, свою оплошность. А уж если слегка приперчить шутку, то эффект равнялся маленькому взрыву! Но Иида молчал, молчал и смотрел на неё точно как в том коридоре. Мэй захотелось бежать. Она сделала пару неуверенных шагов назад, нащупала ручку двери и замерла. Как-то глупо уходить, после такой настойчивой попытки прорваться внутрь. Может, надо спросить как он? Но ведь его родные живы, значит всё в норме. Что там ещё обычно говорят в таких ситуациях? Поздравляют? - Спасибо. Я должен был поблагодарить тебя раньше. Всё что ты мне дала, оказалось очень полезно,- одной фразы было достаточно, чтобы развеять все её сомнения. - Отлично! Я не была уверена в половине из них на сто процентов, только на восемьдесят или около того, тем более время на выбор было весьма ограничено! Какая же малышка оказалась самой полезной? - она сразу поняла, что происходит что-то неправильное и надо замолчать, только остановиться было выше её сил. Иида молчал. Мэй несла какую-то чушь. Хорошее завершение праздника. Стало понятно, что староста ушёл с праздника не от усталости, и не потому, что хотел сделать подарок одноклассникам, спустив их с поводка. Что-то сжирало его изнутри, как ржавчина разъедает металл. - Ты точно в порядке? Может быть стоило остаться в больнице? - в новостях передавали, что никто из студентов-героев сильно не пострадал, но вдруг это просто успокоительное для обычных граждан? Способ не поднимать шум. Если бы она не подошла так близко, он смог бы соврать. Или дело в том, что невысказанные слова мешали дышать, их нужно было выплюнуть, вырезать из тела. Они убивали. А ему так хотелось жить. Хотелось спуститься вниз ко всем, праздновать очередную победу. Не мог.       - Может быть они все были слишком полезны. Вместе со своей силой и твоими изобретения и в порыве гнева я был так близок к убийству. Убить тех, кто напал на мою семью. Правильный, понятный поступок. И это казалось таким простым... Я говорил тебе, что ты можешь спокойно работать на злодеев и не понимал, насколько сам близок к черте, - это был голос чужака, усталый, присыпанный пеплом, тусклый голос.       Мэй вздохнула. Меньше всего ей хотелось вести сейчас серьёзные разговоры, ничто не мешало развернуться и уйти к остальным. Но его голос шёл словно из-под земли. - Ты не был так уж не прав тогда. Мне часто приходили мысли, что было бы любопытно посмотреть, что могут сделать злодеи с моими малышками. Возможно, это была гордыня или скука, но люди совсем перестали иметь значение, мне на самом деле было не важно кто берет моё изобретение в руки, лишь бы оно вернулось целым. Или наделал бы шуму. Твои слова взорвали мой мир. Пришлось оглянуться и увидеть людей, принять их несовершенство. Принять, что их невозможно починить, но можно дать им шанс не сломаться. Я стала задавать вопросы и анализировать ответы, и позже пришла к выводу..., - пауза, рвущиеся с языка слова были слишком пафосными, в духе героев с экранов, но других не было, - Мне важно не только как используются мои изобретения. Важно - ради чего. Поэтому я пришла к классу А, извиниться и дать лучшее тем, кто умеет рисковать по-крупному ради важных вещей. Мне по-прежнему сложно разобраться, что в этом мире правильно, а что нет. Но я верю в ваш выбор, верю, что вместе мы совершаем нечто великое. И это стало возможным потому, что один очкарик орал на меня  в коридоре. Все у кого есть причуда стоят на пороге тьмы. Мне пришлось ждать, когда кто-то оттащит к свету, а ты справился сам. Не только спас семью, но и вернулся сюда. К друзьям. К героям. И даже сломал всего трёх малышек. Хотя это, конечно, многовато.       Она никогда не говорила о таких вещах с посторонними. Учителя пару раз пытались узнать, какие монстры прячутся за гениальностью. Все попытки вызвать ученицу на откровенность терпели крах. Хатсумэ умело уворачивалась, прячась за стеной безбашенного веселья. Ей было страшно смотреть вглубь своего таланта, гораздо проще изобретать и продавать без отдыха, без времени на обдумывания.  Иида ничего не ответил. Мэй не была уверена, как теперь действовать. Уйти? Оставить его на ночь со всеми этими кипящими мыслями? К тому же, завтра он точно вспомнит о том, что не разогнал вовремя одноклассников, а раз учителя не торопятся делать это сами, значит уже решили, кто будет нести ответственность. Остаться? И что дальше? Наверное, лучшим решением будет сказать кому-то из его друзей. Они придумают как привести старосту в нормальное состояние, снимут непрошенный груз с её хрупких плеч. - Я пожалуй пойду, увидимся в мастерской. Мои двери всегда открыты для класса А и его старосты. Он поймал её руку, не хватал как раньше, просто коснулся ладони. -Останься. Я не могу один. Мэй плохо понимала, чем может помочь. Просто сесть рядом  и молчать? Бессмысленное занятие, тем более, если её хватятся или кто-то войдёт. У них будут неприятности. С другой стороны... Ничего страшного, просто слухи, сплетни и шуточки. Она справится, но Иида вряд ли. Умрёт от смущения на пятом десятке, придётся провести ему мастер-класс по сарказму. - Умеешь ты уговаривать девушек, Иида Теньо. Так и быть скрашу твоё одиночество. Кстати, зачем тебе так много книг? ... В ту ночь не произошло ничего предосудительного. Они разговаривали о книгах, своих семьях, её изобретениях серьёзных деловых предложениях от боссов кампаний. Иида уснул прямо на полу, среди разложенных фотографий своей семьи. Одна минута - рассказывает о брате, вторая - спит.       Мэй выбиралась из общежития с ловкость начинающего домушника. Одно неловкое движение и на тебя смотрит не самый приятный студент класса А.  Тот самый взрывной блондин. - Тебе надо больше времени уделять тренировкам, топаешь как стадо слонов. В следующий раз попадёшься кому-то более болтливому, - он напоминал телохранителей из старых американских фильмов, мрачные, грубые типы, знающие истинное положение дел. - Не думаю, что мне понадобится твой совет,  я просто заболталась о своих малышках, - любой, кто её знает легко поверит в подобное. Хатсумэ могла говорить о себе часами, точнее о том, что создавали её руки. Увы, блондин был умнее, чем казался на первый взгляд. - Как он? - вопрос догнал у самого выхода. Можно и не отвечать, пожать плечами, изображая недоумение, но это было бы безответственно по отношению к Ииде. Если она могла помочь чем-то на самом деле значимым, то должна была это сделать. - Плохо. Но будет в порядке. Уверена. Пока-пока!