Жить заново

      Ну, вот и что теперь делать? С одной стороны ничего вроде и не случилось. А с другой – все перевернулось с ног на голову!       Нужно мыслить рационально. Какие у нас есть факты? У Антона есть ребенок. А может и не один. У него есть мать, но мы это итак все знали. В общем-то, это все факты. Отсюда вытекает вопрос: если бы Алиса знала про ребенка изначально, она бы не стала с ним общаться? Стала бы, в чем вопрос? Это нормально. С другой стороны: почему Антон не сказал? Он не доверяет ей? Она же не заставляла бы его знакомить. Просто знала бы, что у него есть ребенок. Тогда почему не рассказал? Вряд ли он забыл об этом. Возможно, случай не представился. Но это тоже глупо.       Алиса не знала, как ей среагировать на это. Обидеться? Или не стоит. Тоже какой-то детский сад получается. Хотя он скрыл, и не понятно почему. Сейчас в девушке бились противоположные чувства. Она не знала, как быть. С Ильей об этом она поговорить не может. По сути, он единственный человек, с которым она могла поговорить о чем угодно. А теперь нет. Ведь он терпеть не может Антона. И если он узнает, точно набьет ему морду. Даже в таком состоянии. По крайней мере, попытается это сделать.       У нее не оставалось выбора. Возможно, она чувствовала вину, сидя здесь в кафе. Но она не знала, как иначе поступить и с кем об этом поговорить. Алиса пыталась успокоить себя, ведь альтернативы иной нет. Тем более она просто поговорит. Она же не будет ничего обещать ему, ничего лишнего делать. Они просто поговорят! Совесть не давала покоя. Алиса все больше и больше напрягалась, понимая, что все это большая ошибка.       Стоит уйти, пока он не пришел. Ну, нет, это будет некрасиво по отношению к нему. Хотя какая разница, когда ей было дело до него. Это еще хуже. Она же не такая, она хороший человек. Пока Алиса занималась самобичеванием, второй стул ее столика, наконец, перестал пустовать.       Стефан, довольно радостный, но в тоже время пытавшийся скрыть волнение, сидел напротив Алисы и ждал, когда она начнет говорить. Алиса не знала, как начать разговор, ей было неловко говорить с бывшем о настоящем. При этом, она чувствовала, что он не хочет давить на нее.       Так несколько минут они просто молча сидели. Алиса искоса поглядывала на Стефана. Стефан же в свою очередь был максимально спокоен. Наконец, Алиса набралась храбрости. Молодой человек сам согласился, значит все в порядке. - Ты же знаешь Антона? Он мой парень. - Ну да, видел. - Это так странно. - Нет, - успокоил ее Стефан. – Все нормально. Мы же друзья. Не беспокойся. Что случилось? Он обидел тебя? - Нет, нет. Точнее… нет. У него просто есть ребенок. Но он не говорил. Я случайно об этом узнала. - Ого… - наигранно удивился Стефан. - Ого? Серьезно? - Я не знаю, что на это ответить… - - Аллее, он не сказал мне! - А должен был? – Алиса удивленно подняла бровь. – Я имею ввиду, вы давно встречаетесь? у него, наверняка достаточно много знакомых. Он же не будет про каждого рассказывать. - - Это не знакомый, это ребенок. Разницу видишь? Видимо зря я тебя позвала. - А зачем ты меня позвала? Чтобы я поддержал тебя? Сказал, какой плохой этот человек?       Алиса вдруг замолчала. Она не знала, зачем ему позвала. Чтобы просто выговориться - Слушай, - Антон слегка наклонился в ее сторону. – Я его не оправдываю. Не имею понятия, почему он тебе не сказал. Я бы рассказал. Но он - не я. у вас менталитет другой, может быть, у вас так принято. И, я думаю, стоит его спросить, причина может оказаться веской.       Алиса задумалась, а ведь действительно, она даже не дала ему шанс объясниться. Но сегодня она была слишком напряжена и зла для этого разговора. Пусть Антон сегодня подумает, подберет хорошие слова, поищет удачный подарок для ползания на коленях. - Как твои дела? – Алиса перевела тему, потому что ей стало неловко: она разговаривает со Стефаном о своем парне, и Стефан дает удивительно верные советы. Это ненормально. И так быть точно не должно. – Сколько планируешь здесь быть? - Все хорошо. Нашел парочку веселых ребят. Хочу здесь провести все праздники. Милая деревушка. - Это не деревня, - обиженно произнесла Алиса, словно ее назвали просто девчонкой, а не королевой. Хотя сама недавно думала, что это деревня.– Это город, хоть и небольшой, но город. - Ладно, ладно, я пошутил. - Все нормально, я тоже, - улыбнулась Алиса. – Посмотри на нас. Мы разговариваем в приличном заведении, хорошо одетые, даже прилично воспитанные. Как будто и не мы даже. - Я, конечно, за тебя не отвечаю, но я-то всегда таким был, - посмеялся Стефан. - Пошел ты, - посмеялась Алиса. - Ты жалеешь? – серьезно спросил Стефан. - О чем? - О той части жизни: где мы вместе были, где наркотики употребляли, где тусовались постоянно. - Нет, - посмотрела она ему в глаза и уверенно добавила. – Я должна была через это пройти, как и ты. Наверное, в то время так и должно было быть. - Да… мы стали, теми, кем стали, - улыбнулся Стефан.       Вся напряженность в теле Алисы улетучилась. Она была спокойна. Даже на какое-то время забыла про Антона. Сейчас она была поглощена общением. Это просто была милая беседа двух старых знакомых, с которым давно не виделись.       Никому совершенно не хотелось вспоминать старую отвратительную жизнь, потому молодые люди обсуждали исключительно их настоящую жизнь. Что сейчас происходит, чем они занимаются. Алиса рассказала, что хочет заняться дизайном и выпускать свою одежду. Стефан поддержал ее, сказал, что она очень красиво и необычно рисует. Даже когда ее руки трясутся. Самое замечательное это то, как они могли шутить. Обычно, когда ты говоришь, что ты бывший наркоман, тебя все жалеют, стараются не говорить лишнего. Но не они. Им обоим была понятна эта тема. Они пережили ее, и оба начали жить заново. Поэтому им было легко это обсуждать и смеяться над этим.       Потом Стефан рассказал о своей жизни. Он полностью восстановился, долгое время лежал в клиники. Завел новых друзей, и со старыми также продолжил общение. Устроился на работу к отцу в IT-компанию, и уже достиг повышения. Вообще, Алиса никогда не считала его глупым человеком. Потому не была удивлена его повышением, и дело не в его отце. Он и сам мог многого достичь.       Как удивительно сложилась их жизнь. Они оба были на дне, и оба за достаточно короткое время смогли полностью изменить свою жизнь. Такими, они друг друга не знали. - Спасибо, что проводил, - сказала Алиса, когда они подходили к ее подъезду. – Может, это бы и не плохая идея: стать друзьями. Спасибо. - Всегда пожалуйста, - он поцеловал ее в щёку. – Пока. - Пока.       Девушка поднялась по лестнице, зашла к себе в квартиру, ей было спокойно на душе. Алиса – человек мягкий, поэтому она уже простила Антона, и готова была с ним мириться. Но все же решила подождать до утра, потому что был очень насыщенный день и она устала. На следующее утро Антон написал о том, что хочет поговорить с Алисой. Она пригласила его к себе, так как не хотелось выходить из дома. Она планировала сходить на работу. Дать еще один шанс себе и родительскому бизнесу, но не смогла себя заставить.       Кроме того, она недавно проснулась и собиралась бы миллион лет. Так как Антон придумал свою речь еще вечером, он написал ей ранним утром. - Вся речь из моей головы исчезла… - с сомнением сказал Антон.       Антон не смотрел на Алису. Взгляд его был опущен вниз, словно он что-то важное потерял под ногами и тщетно старался найти. Что ж, отыскать то у него не получится. Алиса впервые видела, как он волнуется. Некогда уверенный в себе мужчина не мог подобрать слов для оправдания. Нет, Алиса совсем не злилась тогда, а сейчас и вовсе ей стало не по себе из-за волнения Антона. Есть такое словосочетание «испанский стыд» - это когда тебе стыдно за действия другого человека. Вот если бы было такое выражение, чтобы объяснить, на сколько человек может переживать чувства другого, его бы назвали - "сопереживание Алисы". - Когда ты говорил, что тебе есть ради кого жить, я не могла представить, что это дочь… - нарушила паузу Алиса. - Она мой самый дорогой человек… Я бы не хотел, чтобы она становилась объектом обсуждения, - серьезно начал Антон. - Что ж, ты сам до этого довел.       Антон опустился на диван, закрыл лицо руками, взъерошил волосы, попытался сосредоточиться. Скажем, выходило у него, мягко говоря, не очень. Он тяжело вздохнул, издал непонятный звук, отдаленно напоминающий рык дикого зверя. - Ладно, - решился, наконец, он. – Мы ехали к ее родителям. Она была на восьмом месяце… - Тебе не обязательно, - попыталась Алиса перебить Антона. - Не перебивай, пожалуйста, мне итак сложно.       Алиса присела рядом с Антоном, взяла его за руку. Всем своим видом она показала, что готова слушать и поддержать. - Грузовик не справился с управлением. А я его не заметил. Он с ее стороны ехал. Маша умерла по дороге в больницу. Ей живот разрезали, чтобы вытащить оттуда недоношенную малышку. Я люблю Машку всем сердцем. Я не могу жить без нее, я знал Ромку тогда. Он-то мне и помог. Он действительно помог, наркотики очень хорошо действуют на память. Я видел моменты с нашей жизни, снова их переживал. А аварию как будто стерло из воспоминаний. Было чудесное время.       Сейчас я жалею, что не видел многих первых действий, которые делала моя малышка. Это неоценимая утрата. Но мне нужно было это пережить. Ромка умер, и это вернуло меня жизни. Знаешь, смерть быстро отрезвляет. Я подумал, что тоже могу кони откинуть.       Пришел, как сейчас помню, домой, моя мама дома была, родители Машки. Пускать меня не хотели сначала. Но потом все же сдались. Я увидел дочь, глаза у нее Машки. Господи, такая красивая она была, словно светилась. Я даже не знал, как назвали ее. Вероника, как и мы с Машей хотели, до всего этого.       Было ужасное чувство на душе. Она смотрела на меня своими маленькими светлыми глазами, будто я супергерой какой-то. На деле же я был предателем и эгоистом. Она матери лишилась, а я ее еще и отца лишил.       Поэтому я сейчас оберегаю ее ото всего. Но даже не могу сказать, почему никому о ней не рассказываю. Наверное, когда я не с ней, я отправляюсь в какой-то другой мир, в другую реальность. Где у меня не умирала жена, где я не просирал свою жизнь наркотиками. И я думал, если кто-то в этом, другом мире узнает, то он перестанет существовать. Две жизни объединяться в одну. И так и произошло. Все это оказалось реальным. Моя жена мертва, я ужасный отец, который не хочет видеть проблем.       Возможно, это эгоистично. Скорее всего так оно есть. Но, это то, как я справляюсь с проблемами. Я не могу жить без нее нормально. Не могу тебе об этом спокойно рассказывать. Не могу дочери в глаза смотреть, потому что жену свою вижу. Это невыносимая боль, которая не дает покоя уже много лет. И никогда не пройдет. А теперь моя отдушина, мой мир резко рухнул. Я не знаю, как жить в новом мире, где две реальности объединились.       Антон замолчал. По его щекам одиноко катилась слеза. Алиса рыдала, она уже не держала за руку Антона. Они сидели молча какое-то время, словно чужие. Алиса пыталась понять его. Вот что было бы, если бы когда-то Стас открылся Лизе, если бы она узнала, что он умирает. Пустота.       Алиса смотрела в глаза Антона, и там не было ничего - бездна. Она не знала, что сказать ему, как реагировать. Да и что тут сделаешь? Когда человек грустит, говорил ей как-то отец, сделай ему чашечку хорошего чая или какао с печеньками, зависит от того, насколько сильны его переживания. Но это детские замашки. Чем они ему помогут? Но она не знала, куда себя девать, поэтому ушла на кухню.       Антон переживал эту боль уже не в первый раз, поэтому он знал, что ему нужно делать – стоит просто одному посидеть, в тишине, и все пройдет.       Так прошло четверть часа. Двое одиночек просто находились в разных частях квартиры и старались не думать о плохом. Стиснув зубы, Антон вышел из состояния тревоги также быстро, как ездят автомобили на гонках. Это работало как переключатель. Он научился этим пользоваться. Теперь как мужчина, он должен сделать еще один рывок и успокоить Алису. Но после потери огромного количества людей, у Алисы был свой переключатель.       Он зашел на кухню, где она разливала только что сваренный какао в чашки. На секунду их взгляды встретились. Алиса опустила глаза, беспокоясь, что Антон еще переживает. Она неуверенно протянула ему бокал. - Какао? - Спасибо, - Антон взял какао и улыбнулся ей, надеясь встретить встречный взгляд.       Он переживал только о том, что она до сих пор. Глубинные же чувства он запер далеко-далеко в душе не меньше чем на пятьдесят замков. - Ты злишься? – уточнил он. - Нет, что ты, - протянула она ему руку через стол, он взял ее за маленькие пальчики. – Я не злюсь на тебя еще со вчерашнего дня.       Немного погодя она добавила: - Я рада, что ты мне рассказал.       Он лишь мотнул головой.       Не сказать, что Антон также был рад. Будь его воля, он не рассказал бы о существовании своей дочери до самой свадьбы. А если бы это было в его силах, хранил бы этот секрет еще дольше.       Его дочь была только его. Но что сделано, то сделано. И ничего ровным счетом это не поменяло. По крайне мере для нее.