Гарри Поттер и каменная философия

Восхищенные ребята, пугливо вздрагивая и отпрыгивая от наскоков татцельвурма, окружили Гарри и его питомцев и, уворачиваясь от шипящей пасти папаши, принялись украдкой ласкать и гладить малюток. Пока отец шипел и ругался на одного из ребят, второй позади него ухитрялся погладить тортёнка. Детвора, она такая, с одной стороны прогонишь — с другой подлезут. — Ух ты, Гарри, они такие классные!.. — простонал растекшийся от умиления Захар. — Подари мне одного! — Обязательно подарю! — обрадовался Гарри. — Но не сейчас, а позже, когда они от мамы перестанут зависеть. — Конечно-конечно, — закивал Захар. — Я понимаю. Ведь котят у кошки тоже не сразу отбирают… Остальные ребята, услышав, что раздают тортят, тут же возбужденно загомонили и стали наперебой просить и себе чудных зверушек. Тортик млела, распластавшись на коленях у Гарри, папаша Мося, видя, что деток никто не обижает, успокоился и прекратил на всех кидаться. Маленькие тортики расползлись по рукам приглянувшихся детей, а один, Тростничок, незаметно перекочевал на руки Филчу, который неслышно подошел сзади и тоже принял участие в знакомстве. Гарри увидел, улыбнулся и взглядом сказал старику, что этот малыш выбрал его. Аргус благодарно улыбнулся в ответ. Таким образом сама собой снялась проблема содержания большого количества удивительных ящерок. Тут же, прямо здесь и сейчас, на голову Гарри посыпались вопросы о том, как и где держать тортят, чем и сколько кормить, нужен ли аквариум и какой? Гарри подумал и сказал: — Уверенно я могу рассказать только про Тортика, а вот про её малышей, я думаю, каждый из вас должен сделать свои собственные открытия. Понимаете? Моя Тортик и татцельвурм — неизвестные науке звери… ну, разве что про червя-невидимку утверждали, что он ядовит, и у него смертоносное дыхание, но, судя по отсутствию вокруг Моси мертвых тел, это не более, чем просто байка, построенная на домыслах и суевериях. *** Северус озаботился поисками преподавателя истории. Катберт Биннс, узнав об этом, нанес ему визит. Просочился в дверь, навис над новым директором печальным облаком и уныло пронудил: — Господин директор, а я вас чем-то не устраиваю? — Нет, сэр, — сухо ответил Северус. — Ваши уроки скучны и однообразны. — Меня сместят с должности? — призрачный подбородок совсем не трогательно задрожал, по крайней мере, Северус этим не проникся ни на йоту. — Нет. Вас не сместят. Вы можете приходить и рассказывать о гоблинских восстаниях младшим курсам. Но остальные учителя должны преподавать полноценную историю мира и магии. Кроме того, я намерен включить в программу Хогвартса географию и минералогию, общую биологию и зоологию обычного мира. А то позор какой-то: все знают о единороге, а млекопитающее с клювом, откладывающее яйца и потеющее молоком, для волшебников — это фантастика и за гранью возможного, а ведь его каждый маггл, съездивший в Австралию, может увидеть. Помимо этого, думаю, неплохо бы открыть художественный салон… — Северус помахал письмом. — Миссис Кеттлбери сетует на то, что её дочка за год пансиона в Хогвартсе утратила навыки к рисованию, а ведь малышка так чудесно рисовала! Сейчас она на втором курсе, надеюсь, её талант ещё не зачах. Катберт висел перед столом и почтительно внимал директору, хотя вряд ли понимал и половину из сказанного, но он бы скорей развеялся, чем признался в своей невежественности. И потому кивал на каждое мудреное слово с самым умным видом. А дождавшись, когда директор закончит делиться с ним своими планами, поспешно ретировался, заявив, что должен составить отчет о проделанной работе. Северус задумчиво проводил взглядом тающий в воздухе дымный след эктоплазмы и спросил себя — а не кажется ли ему, что уход призрака больше смахивает на бегство? Пожав плечами, он принялся осматривать директорский кабинет, доставшийся ему от Дамблдора. Здесь всё было дамблдоровское, все эти жужжащие, стрекочущие и попискивающие серебряные штучки. Никак у него руки не дойдут всё это выбросить, всё времени не хватает. Ну, времени, может, и не хватает, а вот рук… В то же утро в конце завтрака в Большом зале появилась серебристая медведица, которая голосом Северуса громко объявила всему залу: — Всех свободных в данный момент прошу явиться в кабинет директора. А так как размеры кабинета ограничены стенами, то жду группы переменными бригадами в количестве не более сорока лиц. Заинтересованно переглянувшись, студенты стали группироваться в вышеозначенные бригады по сорок душ в каждой, сбились со счета, перестроились опять, снова сбились, после чего махнули руками и дружной толпой ломанулись вон из зала. Наверное, Северус забыл, что сегодня воскресенье и свободны были ВСЕ студенты… Перед горгульей их поджидала всё та же медведица. Оглядев заполненный из конца в конец немаленький и довольно-таки широкий коридор, она весело хмыкнула и велела: — Сначала пусть к директору войдут старосты и получат от него инструкции. Четыре пары пятикурсников — старост факультетов и двое семикурсников — префектов школы, дурашливо перепихиваясь локтями, взбежали по винтовой лестнице. Оставшиеся триста душ приготовились к долгому ожиданию, но не успели они как следует разогнаться со своими ностальгиями, как старосты с грохотом ссыпались вниз. Весело обозрев притихших салаг, генералы радостно гаркнули: — По двое с каждого факультета и курса — шаг вперед! Четыре факультета, семь курсов и по паре с каждого равно пятидесяти шести. Задача: взять с полок всё, что понравится, и унести с собой. Разумеется, новый директор предусмотрительно проверил дамблдоровские штучки-дрючки на черную, темную, серо-буро-малиновую и прочую полосатую магию… Так что опасных вещей на полках не было, уж об этом-то Северус позаботился в самую первую очередь и для себя любимого. Стихийный наплыв студентов можно описать следующим образом: вот нахлынула первая волна радостно галдящих детей с сияющими счастьем глазами, подобно живому ураганчику, они пронеслись по круглому кабинету, сметая с полок безделушки в виде глиняных черепашек, фаянсовых петушков и собачек, костяных слоников и серебряных и медных неопределенных фиговин, не поддающихся названию. Схлынула со звонким говором вниз по лестнице. Через минуту вливается вторая, точно такая же волна, за ней третья, пятая и десятая, и так до полудня, пока не закончились дети и последние предметы. И вот стоит Северус посреди кабинета и с удовольствием обозревает девственно-чистые полки и столики. Отлично! Вот теперь можно обустраивать кабинет под себя. Позже, покидая комнату, Северус задумался о судьбе грифона, оглядел его и, хмыкнув, достал палочку. Взмах, формула высшей трансфигурации, и на месте крылатого недоразумения спиралью свернулась мраморная змея с гребнями-ступенями. Несколько дней по школе летали дементоры, пугая преподавателей, никто не знал, как себя с ними вести. Но потом они ушли, и в замке остался только один Демьян. Не скоро и далеко не сразу до обитателей Хогвартса дошло, что в замке резко сократилось количество привидений… Осознав же это, профессора провели ревизию оставшихся и выяснили, что у них теперь по всему замку летают всего девять призраков, включая факультетских. Остальные были… съедены дементорами. Поднялось робкое возмущение — просто для того, «чтоб было». По этому поводу собрали срочный педсовет в учительской. Первое слово взяла Минерва: — Дорогие коллеги, давайте подведем итоги. Я признаю, что бывший директор Дамблдор значительно превысил свои полномочия. Покушение на жизнь студента, допуск в школу оборотня, ещё какие-то махинации… но даже он не позволял себе такие вольности! Он не пускал в школу потусторонних тварей, твердо держался принципа — пока он директор, ноги дементора в школе не будет! А Северус?! Что Северус-то творит? Допустил в школу монстров, и они, извиняюсь, скушали почти всех наших уважаемых привидений! Остались только Толстый Монах, Серая Дама, Кровавый Барон, Почти Безголовый Ник, Плакса Миртл, Шотландец, Печальный Скрипач, Часовщик, Тихая Леди и… Пивз. Хотя последнего привидением можно назвать лишь с большой натяжкой. Но лично меня особенно сильно задело то, что дементоры съели профессора Биннса! Северус, конечно, обещал пригласить нового учителя преподавать Историю, но я не об этом, а о том, что это фирменное безобразие! Как эти мерзкие чудовища посмели поглощать почтенного и всеми уважаемого профессора Биннса, не одно поколение ведущего у нас уроки? Охрипнув, Минерва схватила стакан и отпила воды. Флитвик заболтал ножками, поерзал и робко пискнул: — Эльфиас Дож письмо прислал, спрашивал, куда это Грюм с Флетчером подевались. Я заинтересовался и послал запрос в Министерство, а там сказали, что их вроде как убили, из Книги Учета пропали их жизненные данные… Грюма и Флетчера объявили в розыск. — А это вы к чему, Филиус? — спросила МакГонагалл. — Вроде не они тема нашего сегодняшнего заседания. — Ну, понимаете… — крошка-Флитвик пустил звонкого петушка. — У меня есть артефакт, нечто вроде вредоуловителя, как вредноскоп, только усовершенствованный мной для более верного результата с записью памяти о прошедших днях. Он у меня постоянно настроен и стоит на самой высокой башне Когтеврана. Как антенна. Так вот, получив сообщение о смерти Грюма и Флетчера из Министерства, я поднялся на башню и забрал артефакт, чтобы снять с него показания о каких-либо изменениях, произошедших на территории школы. И он показал, что один из дементоров недавно совершил Поцелуй. Он был сыт и прямо-таки переполнен двумя высосанными душами… К сожалению, мой прибор не может сказать, где искать тела погибших магов. — Ничего, Филиус, этого вполне достаточно! — нехорошо прищурилась МакГонагалл. — Главное мы знаем — какой-то дементор бесчинствует, чмокает в губки направо-налево невинных волшебников. Совсем распоясался! Ваш артефакт способен его опознать, Филиус? — Нет. Но я знаю, кто это! — отчаянно проверещал Флитвик, загораясь праведным гневом. — И кто же это? — подобралась Минерва. — Это учитель Защиты! — уверенно заявил Флитвик. Минерва выпрямилась, её ноздри хищно раздувались, а глаза яростно засверкали. В голосе зазвучало торжество и стал сильнее шотландский акцент. — Ну всё! Мы сейчас же идем к директору и предъявляем ему претензии по поводу некомпетентности его преподавателей. Потому что это никуда не годится, чтобы в школе находился убийца! Люпин хотя бы никого не убивал! С аргументом Минервы все согласились и решительно ринулись к директорской башне. Северус в легком удивлении приподнял брови, когда на его короткое «Войдите!», к нему вошел весь педсостав: полыхающие гневом МакГонагалл и Флитвик, растерянная Стебль и чем-то смущенный Хагрид, озадаченные Вектор и Синистра с Бербидж, рассеянная Трелони с видом «я здесь случайно, не смотрите на меня» и, как всегда, ехидный Филч с кошкой под мышкой. Затолкав подальше замечание насчет детей, брошенных без присмотра, Северус кротко выслушал претензии к своей и дементоровой персонам. Говорила МакГонагалл, Флитвик тоненько подкудахтывал, взволнованно хлопая в ладошки. Остальные молчали. Только Трелони глаза пучила да кивала согласно… Когда Минерва договорила и замолчала, тяжело дыша, как загнанная кошка, пробежавшая по жаре двадцать метров, Северус отлепился от спинки кресла, возложил руки на стол, оглядел замершую перед ним делегацию и задумчиво произнес: — Я не знал, что дементоры способны высасывать души без приказа Министра… Признаться, меня это удивляет и… беспокоит. И мне будет крайне интересно послушать, как это объяснит сам дементор. Вы позволите? Я бы хотел позвать сюда Демьяна и спросить его лично. Ему позволили, рассредоточившись по кабинету и прижавшись к шкафам вдоль стен. Северус призвал Медведицу и отправил её за Демьяном. Вскоре зимняя стужа, пар изо ртов и иней на стенах возвестили о приближении дементора. Он вплыл в комнату, как всегда нагоняя жути и оторопи на всех, кто его видел и боялся. Гигантская трехметровая черная фигура замерла перед директорским столом, только рваные лоскуты хламиды туманно колыхались по воздуху. И многие в этот миг отчего-то задумались — а из чего состоит одежда Стражей Азкабана? Северус свел вместе кончики пальцев и посмотрел на дементора поверх них: — Профессор Путевод, до меня дошли сведения, что вы неправомерно используете свои полномочия и даже превысили их, убили неких Грюма и Флетчера. Не желаете ли объясниться? Монстр из Преисподней, однако, не спешил отвечать, он молчал и пронизывал пространство своим неодобрительным холодом. Потом зашелестел летящей листвой с запахом хвои, гулко и грозно: — Я смотрел в их души… Я видел их помыслы… Убить толстого маггла по имени «дядя Вернон». Первая попытка не удалась — я подсказал Гарри спасти себя и дядю. Их машина не попала под дерево. Я хотел усовестить Одноглазого. Воззвал к его совести, пробудил стыд… — И?.. — настороженно подтолкнул Северус. Стоящие вдоль стен профессора тоже затаили дыхание. — Он воспротивился. Запротестовал против своей же совести… — разочарованно выдохнул морозный ветер. — Я заглянул ему в мысли и увидел дальнейшие планы Одноногого. Он намеревался проникнуть в дом мальчика ночью и довершить начатое — задушить дом газом. Где живет мальчик, знал Флетчер… Утих хвойный ветер, замолчал дементор, незаметно впитывая эмоции замороженных ужасом профессоров. И понимал — они напуганы тем, что Гарри мог погибнуть, если бы дементор не принял самостоятельное решение. Северус передернулся и спросил просто так, для затравки: — Почему вы Грюма по имени не называете? — Он не достоин звания. Никакого! — прохладно выдохнул Демьян-Путеводец. Помолчали, переваривая полученные сведения, потом Хагрид, как самый смелый и туповатый, спросил: — Дык… А привидений зачем жрать? Мороз сменился тропической жарой, в круглой комнате словно включили «парниковый эффект». Все моментально промокли, пропитываясь сильным ароматом кокоса — это беззвучно рассмеялся Демьян. — Они мешали Замку. Хогвартс попросил убрать лишних призраков… — горячим горным феном прошелестел Путеводец. — Он всё-таки жилой дом, и засилье такого большого количества привидений очень сильно мешало ему, — тут теплый фен слегка разбавился прохладным береговым бризом. — Призракам вообще-то полагается заселять пустующие старые и заброшенные дома, где они могут пугать случайно забредших путников и питаться их страхами, эмоциями и энергией. А здесь всё-таки дети, и это несколько… нежелательно — позволять призракам питаться их некрепкой, неустойчивой ещё магией. Профессор Биннс был очень древним привидением, преподавая так называемые уроки, он растрачивал свою эктоплазменную энергию, и чтобы не развеяться, он брал её из окружающих, в частности, из детей. Я заметил это, когда увидел, что дети выходят с урока Истории вялыми и сонными, присмотревшись к ним повнимательнее, я отметил, что они истощены. Мне показалось это странным. И я тайком подсмотрел один из уроков профессора Биннса. К этому моменту по комнате свистел возмущенный борей. — Призрак Катберта загундосил про восстание гоблинов самым монотонным голосом, говорил он в нос, из-за чего его речь стала совсем неудобоваримой на слух. От такого голоса хочется спать, отключиться от него и не слушать. Что дети и сделали. А призрак, усыпив их, принялся за свое черное дело — поглощать их молодые силы и юную магию… Мне это очень не понравилось, и я счел за лучшее поглотить его ничтожную плазму, развеять эфирное тело и отправить душу по фестральей тропе в последнее путешествие. Кабинет директора все покинули молча и в глубокой задумчивости. Оказывается, Жнецы имеют право принять судьбоносное решение — спасти одну жизнь и забрать другую в зависимости от их ценности. Более того, они владеют и навыками окклюменции, раз смогли прочесть грязные мыслишки дамблдоровых пёсиков. И привидений-то они, оказывается, неспроста кушают… *** Сириуса Блэка заставили превратиться в собаку, а когда он это сделал, на его шею надели противооборотный ошейник, чтобы он никогда больше не превращался в человека и не мог пользоваться своими руками. Грубо говоря, его лишили шанса на повторный побег. А Дамблдору… Старому директору устроили самую настоящую трепанацию. Самые лучшие мозгоправы-легилименты буквально выпотрошили его мозг, просмотрели все, самые отдаленные куски его памяти и подсознания. Прошерстили его воспоминания от настоящего времени, всех его ста двадцати годов и вплоть до младенческого начала, когда он впервые заинтересовался своей ручонкой. Плохо им стало, ой как плохо… Вывалились бравые мнемопутешественники из недр дамбовской черепушки, а сами бледные да зеленые, один в уголок убежал — блевать… Рассказали не скоро, а после лошадиных доз успокоительного всех видов, от зелья и валерьянки до спиртного (болгары и русские хряпнули водочки). А уж напившись и рассказав… Вкратце говоря, у Дамблдора была выявлена агрессивная форма синдрома Аспергера. Она и среди обычных магглов-то неприятна, а уж о волшебнике и говорить нечего. У Дамблдора она вылилась в полную атрофию личности при четком и хитром уме. Для синдрома Аспергера характерны малая контактность, обращенность внутрь себя, выраженная отгороженность от окружающего мира, сосредоточенность на собственных интересах, зацикленность на одной задаче, непонимание мотивов других людей, нарушение мелкой моторики, которая может с возрастом нормализоваться, а может и закрепиться в виде эксцентричных движений. При этом умственные способности нормальные. Иногда такие пациенты по интеллекту опережают сверстников. Это дает очень необычную клиническую картину. У Дамблдора не было друзей, не было у него таких чувств и мотиваций. Лживый и хитрый, он манипулировал всем, чем мог. Тщеславный до дрожи, он страстно хотел выделиться среди своих, но всю жизнь ему что-то мешало. Сначала детство с его рамками и законами, потом школа с такими же ограничениями и правилами (нарушителей стегали розгами и мастигатусами), которые он отменил, став директором. Папин арест после нападения на Ариану, мамина смерть, натужная дружба с Геллертом, ссора, перешедшая в битву на палочках, и гибель Арианы, похороны и драка у гроба… Как ни тяжело, а от большинства планов пришлось отказаться. Бой с Грин-де-Вальдом. Преподавание Трансфигурации. Детский приют и ребёнок-сирота. Новый план. Терпеливое и долгое выращивание Темного Лорда. Но план провалился, потому что Том Реддл оказался больше человеком и чудовищем быть не пожелал. Пришлось подобрать его полудохлую тушку из-под завала в поттеровском доме и загнать в тролля-подменыша. Здесь воспоминания посмотрели более внимательно и подробно: все годы обучения Тома Дамблдор старательно подталкивал к Темным силам, подсовывал книги о черной магии, гнал на летние каникулы под бомбы в Лондон, взращивал и пестовал трусость и мелочность, желая вырастить из мальчика отъявленного негодяя, надеясь на испорченные гены Мраксов. Но Меропа-то родила Тома от чистого маггла. Так что, к великой досаде Дамбика, мальчик по имени Том никак не желал портиться, напротив, пошел в министры… И дошел бы, да Дамблдор не дал. И старался-то он, и на ушко жужжал о создании крестражей, и василиска с помощью его змееязычности вызвал из глубин Хогвартса. Но вместо того, чтобы натравить змея на школьников, Том напустил гада на профессора. Пришлось защищаться, запустить Бомбарду в рогатую тварь… Кто ж знал, что змей инстинктивно увернется, а за картонной дверцей кабинки затаится сопливая девчонка, ожидающая, когда все уйдут, чтобы плакать дальше… Каждого, кто обращался к Дамблдору за помощью, он цинично оценивал и прикидывал возможные выгоды для себя. Пришла Трелони, впала в транс. Шум за дверью — кто-то подслушал пророчество. За дверью Аберфорт, стоит и трясет за шкирку юного Северуса. Всё слышал? Хм, только половину, ладно, отпусти его, Аб. Мертвые Поттеры и живой ребёнок. Какая знакомая картинка, где-то я уже это видел… И в голове рождается очередной план.