Гарри Поттер и каменная философия

После столь потрясающего открытия дети пару дней ходили совершенно оглушенные счастьем. Их прекрасные Патронусы были изучены и опробованы вдоль и поперек, и выяснились просто невероятные способности. Например, Гарри отправил своего терьера за Захаром, а он пришел только через час. Раздосадованный Гарри спросил друга, почему он так задержался, на что Захар растерянно заморгал: — Но я пришел сразу же, как только получил твой зов! — Хочешь сказать, что мой Патронус тебя целый час разыскивал? — прищурился Гарри. — Нет. Я на отработке в библиотеке был, у мадам Пинс, она всего пять минут назад меня отпустила. Выхожу в коридор, а ко мне твой Тревис подскочил, тявкает — «поторопись!». Мальчики озадаченно уставились друг на друга. — То есть… они конспирацию соблюдают? При посторонних не появляются? — дошло до них. Проверили. Верно, при посторонних Патронусы не возникали. Ребята удивились — неужели они настолько разумны?! А в дальнейшем стало понятно, что они не просто разумны… Но об этом не здесь, не сейчас. Взбудораженные впечатляющим уроком дети много раз потом тишком убегали в лес, на тайные встречи со своим секретным учителем. Одну из этих конфиденциальных сходок однажды застукал Сириус Блэк. Увидев, как куда-то крадется в который уже раз целая стайка детей, Сириус решил разведать — куда. Ну, и прокрался за ними, прячась в кустиках… Место встречи — голая поляна, цель свидания — стражник Азкабана. Песьи глаза, и так выпученные от природы, сейчас и вовсе вылезли из орбит — детишки встречались с дементором. И от двух из них пахло… Песий нос трепетно задрожал, раздувая ноздри, страстно внюхиваясь в такой знакомый, прямо-таки родной запах крысы. Питером пахло от двух мальчишек — от долговязого рыжего гриффиндорца и тощего очкарика со слизеринским галстуком на шее. Запах на рыжем парне был застарелым и въевшимся, а на очкарике — свежим и неустойчивым, и думать нечего, у кого крыс живет. Блэк жалобно заскулил, пытаясь дотумкать своим скудным собачьим умишком, что делают ВМЕСТЕ дети, Патронусы и дементоры? На первый взгляд, ничего такого особенного, дементоры парили-кружили, дети галдели, Патронусы скакали вокруг веселой стайкой. Некоторых зверей Сириус даже классифицировать не смог: вот эта тварь, похожая на гиену, куницу и пантеру сразу, увивающаяся вокруг блондина — это кто??? Кстати, о фоссе… Экзотичность зверька Драко, конечно же, отметили сразу и спросили, почему у него именно фосса. — Так они же змейки в пушистой шубке! — солнечно просиял блондин. — Они мое сердце просто покорили, когда папа этим летом взял меня с собой на Мадагаскар. У него какие-то дела были с маггловской торговлей, а у меня каникулы, вот он и взял меня с собой в путешествие, белый свет показать. Ну и вот… Совершенно другой мир, другое небо, солнце, флора и фауна, всё другое. Запахи — зашибись, сильнее всего пахнет корицей и пальмовым маслом, прогоркло так, воздух как будто салом намазан… А ночью неожиданно цирк начался. Сначала было представление хора лягушек, за ними выступили лемуры всех мастей и видов — от лори и галаго до индри и руконожек. Б-бррр-р-р… — здесь Драко передернулся. — Совершенно неземные создания, даже странно, что они водятся в простом маггловском мире. Один ай-ай чего стоит. И напоследок — аншлаг клоунов, мадагаскарских кошек. Она — настоящий кошмар туристов, для неё не существуют никакие замки и запоры, любую сумку и чемодан откроют. Хитрые, пронырливые и изобретательные, а ещё у них недурное чувство юмора. Утром туристы просыпаются, вылезают из палаток, а лагерь не узнать: все кусты вокруг лентами туалетной бумаги обмотаны. Прелесть, что за зверюшки. Понимаете теперь, почему я в них влюбился? Поняли, посмеялись. А Драко задумался, серьезный-пресерьезный стал. Все притихли, смотрят на него, ждут, какую философию он из той поездки вынес. — Песня там ещё была… — Драко помолчал, вспоминая, а потом задумчиво пропел-процитировал услышанную в чужой стране песню: Есть на Южном океане остров, Название его — Мадагаскар. Негр Том саженного роста На клочке той суши проживал. С белой леди в лодку он садился, Когда закат над океаном догорал. В руки брал любимую гитару И тихо-тихо песню напевал: Мадагаскар, страна моя, Здесь, как и всюду, цветет весна. Мы тоже люди, Мы тоже люди. Хоть кожа черная у нас, Но кровь — красна… Понятно. Кристально-ясно, какие струны души задела эта песня. Если даже магглы против расизма, то чего уж о волшебниках говорить. Но в том-то и дело, что оно всегда-всегда так было, с испокон веков. Узкоглазый китаец для европейца всего лишь желтокожая макака. И наоборот, глазастый гоминид — урод для китайца. О неграх помолчим. А вот волшебники для магглов — это вообще за гранью восприятия. Настолько фу, что их срочно загнали в сказки, запретив в них верить и завещав свою точку зрения всему миру. Магии — не существует! А кто против, того просим пройти вот сюда, вот в эту чудненькую беленькую комнатку, посмотрите, какая прелесть, чистенькая, светленькая, стеночки мягонькими обоечками обиты… И воюют маги с магглами столетиями. Полыхают жаркие костры по европам, гремят церковные колокола, славят по миру имя Торквемады. А ко времени изобретения пороха и ядерных коллайдеров волшебники сгинули с лица Земли. Потому что против пули и водородной бомбы магу не потягаться. Был издан так называемый Статут Секретности, по которому колдуны и ведьмы перестали существовать для всего остального человечества. Разве что где-нибудь слабенько сверкнет искорка славы уважаемой Ванги, мудрого Мишеля Нострадамуса, Вольфа Мессинга, да блеснет восходящая звезда очередного Дэвида Копперфилда, великого шоумена и трюкача. Так, достаточно лирики, вернемся к Блэку. Лежит в кустах Сириус Блэк, нервничает и корешок грызет, очень старается не съехать с ума окончательно. Ибо то, что он видел на лугу, никак не желало укладываться в его дурной собачьей голове. До этого картина мира была проста и понятна: дементор нападает на волшебника — волшебник защищается, вызывает Патронуса и насылает на дементора — Патронус прогоняет дементора. Всё. Вот такая логическая цепочка должна быть на самом деле. А тут что? Сириус тоскливо заскулил — крайний дементор ласково погладил Патронуса-водолаза, другой Патронус, орел, сел на руку другому дементору… Дети сидят на листвяных кучках и о чем-то весело переговариваются. Потом, наведавшись на полянку ещё несколько раз, Сириус застал и вовсе престранную компанию. Те же дети, Патронусы и дементоры, но к ним присоединились ещё и дракон, цербер, тролль и фестрал. Тут уж бедный пёс вообще ничего не понял. Сел на тощий зад и озадаченно посмотрел в сторону замка — там правила, что ли, изменились? Оборотня в качестве учителя точно Дамблдор пригласил? Или это кто-то темный захватил власть и кардинально поменял школьную программу? И почему эти паршивые мальчишки Питера с собой в лес не берут? Было бы так просто — напасть на одного из них и стащить крысу… Ох, неужели всё-таки придется пробраться в замок? Лежит в кустах черный пёс. Сидят на поляне дети и с восторгом обсуждают новые уроки, полученные от дементоров-учителей. Снуют среди них веселые и яркие Патронусы. Парят безмолвные дементоры, бдительно берегут детей от маньяка, засевшего в кустах неподалеку. А новые уроки от дементоров — бесценны. Помимо Демьяна-Путеводца, здесь находятся и Сеятель-Подорожник, и Зарин Светозар, Борей Северный, Хамсин Пустынный и ещё какие-то с воздушными именами, которых дети просто не запомнили, как нельзя запомнить все имена ветров. Учения от них довольно странные и интересные. Дементоры не смотрят на то, что дети «ещё маленькие», они не видят в том смысла-разницы и рассказывают всё, что знают сами. Строение мира. Как испечь хлеб. Температуру доменной печи для обжига. Как растет лен. Как размножаются бабочки. Зачем хорек крадет лошадиный волос. Что такое Одесса. И в какой-то миг расчувствовавшиеся ребята вдруг пожалели о… — Эх… хоть бы Блэк долго не появлялся! — выпалил Рон. — Почему? — удивились остальные. — Ну, сами подумайте, появится он, дементоры его поймают, и всё. Охрана Хогвартсу больше не нужна будет, дементоров отзовут, и у нас не станет чудесных учителей… — грустно объяснил конопатый рыжик. — Точно! Ну, Рон, ты голова! И правда, что мы будем делать, когда дементоры уйдут? — загрустили-закручинились ребята. Повеяло свежим бризом — Демьян-Путеводец услышал эмоциональный оттенок ребячьего настроения и подплыл к ним, чтобы узнать, о чем они грустят. Попарил над ними, послушал их печальные рассуждения и засмеялся тихим шелестящим стаккато: — Не переживайте раньше времени. Я могу остаться с вами, если вы хотите. — Ух ты, правда?! — просиял Гарри. — А как же Министерство? Если они прикажут… — Кому прикажут? — прохладный ровный бриз. — Мы им не слуги. У нас неписанный договор. Мы живем в азкабанской крепости, куда нам поставляют преступников, которых мы охраняем и питаемся их эмоциями, иногда получая дополнительный бонус — душу. А о свободе нашего передвижения-перемещения речей-договоров не было. Дементоры — вольный народ. Министерские об этом знают и потому опасаются нас, сочиняют всяческие небылицы о нашем характере, очерняют нас, запугивают простой люд. Это издавна практикуется, боишься кого-то — сделай его ещё страшнее. Вот смертофалдов возьмите… Что о них известно? — Смертофалды опасны только там, где они обитают, в тропиках… — медленно додумался Драко. — Как акула в своей стихии! — добавил Гарри. — Не лезь в океан, и акула тебя не тронет. Теплый южный пассат приласкал их за догадку, дементор благосклонно «улыбнулся» им. Ветер, поднятый учителями, донес до трех носов Триединого Зора далекий и слабенький запашок немытой псины. Цербер, заметно подросший за два последних года, неспешно поднялся на мощные лапы, сладко потянулся и скользнул к кустарникам. Обогнув заросли супротив ветра, Троезорик бесшумно навис над залегшим в ракитнике бродячим псом. Смачно облизнувшись, центральный Трезор капнул слюной на спину Блэку. Сириус ме-е-едленно поднял голову и, задушено сглотнув, уставился на три приветливо оскаленные пасти. Как сердце в груди осталось, непонятно… — Р-рр-р-ры… — дружелюбно произнес цербер. Что-то мокрое растеклось под брюхом. Сириус с унижением осознал, что позорно описался. Но именно это и спасло его от смерти. Запах мочи подсказал Троезору, что перед ним всего лишь жалкий щенок-пискун, и он сразу же потерял к нему интерес. Равнодушно отвернувшись, цербер убежал обратно на лужайку. А Сириус навеки утратил желание приближаться к той поляне. Итак. Демьян-Путеводец сообщил детям, что он в любом случае останется здесь и никуда не исчезнет, чему ребята были очень рады. И, конечно же, они продолжали бегать в лес, поучиться у необыкновенных преподов и потусоваться в сногсшибательной компании самых ж-ж-жутких монстров, при виде которых взрослые маги зачем-то хлопаются в обморок — тролля, дракона, цербера, фестралов, дементоров и василиска. Последний присоединился к ним недавно. Выполз голодный василиск из подземелий в Кабаньи горы на козочек поохотиться, да и наткнулся на веселую компашку-вечеринку в лесу. Поползав вокруг и понаблюдав, василиск впечатлился и захотел в гости. Ярко полыхает костер, сидит на бревнышке Камешек, жарит на огне олений окорок, тут же студенты кучкуются, стоя, сидя вокруг костра, греют-поджаривают на прутиках куски зефира и хлеба, переговариваются. Кто-то песенку затянул: Ой, бежит тропинка Вдаль за горизонт. На руке корзинка — Булка с пирогом… А Гарри услышал вдруг, как в песню вплетается ещё один голос со стороны: Вы меня не бойтесь, люди: Я зелененький, блестящий. У меня большие зубы, Но только сам я — не настоящий… Гарри вскочил и всмотрелся в темноту за пределами огненного круга. Неуверенно позвал: — Малахит? Это ты? Что-то тихо зашипело во мраке. Гарри обернулся к друзьям: — Ребята, вы не против, если к нам присоединится василиск? Его зовут Малахит, и он уже целую вечность живет в Тайной комнате. Никто не был против, наоборот, всем стало интересно, и они все захотели познакомиться с Малахитом. И в освещенное пространство из осеннего мрака вполз огромный змей, живая легенда Хогвартса. Разумеется, он всем понравился, его погладили, почесали надбровье, угостили жареным оленем и зефиром, и Малахит стал частым гостем в их разношерстной компании. Хоть какое-то, да разнообразие в скучные осенние вечера. Вместо того, чтобы маяться бездельем и корпеть над надоевшими настольными играми, студенты третьего и второго курса собирались у пещеры тролля и предавались радостному времяпровождению, заключавшемуся в простых разговорах за жизнь, разных историях и песнях под гитару, которую однажды притащил Колин Криви. И играли-плясали огненные языки, рисуя золотые узоры на шкурах дракона и тролля, чешуе василиска, вспыхивая искорками на шерсти цербера и фестрала. Шестнадцатого октября утро началось с истерики Лаванды, ей из дома пришло письмо с известием о смерти её любимого крольчонка Пушистика. Гермиона подобрала скомканное послание, расправила и прочитала: — Твоего Пушистика задрала лиса… Посмотрела в потолок и пробормотала: — Я тебя с днем рождения поздравляла и помню, что писала тебе на Парк Лейн 17, — потом перевела взгляд с потолка на рыдающую подружку. — Лаванда, какая лиса в Лондоне? Оторопевшая Лаванда перечитала письмо и усомнилась. Почерк был чужой. Ещё больше опешив, подружки бросились за разъяснениями к умнику-Захару. Тот осмотрел письмо, поморщил свой мудрый лоб и изрек: — Бизнес это шарлатанский. Трелониха кому-то из твоих родственников заплатила, чтобы они в нужное, заранее оговоренное время прислали тебе вот эту фикцию. Твой кролик, скорей всего, жив, если только его не убили нарочно. Но опять же, скорей всего, нет, потому что они с горем пополам и еле-еле выжали из себя ах-какую-легенду про лису. И кстати, прекращай думать, что он крошечный крольчонок. В сентябре он, может, и был малюткой, но сейчас, в октябре, он уже здоровенный кроль. Просвещенная знаниями, Лаванда написала домой гневное письмо, в котором она пересчитала и перемыла все косточки тёте Имельде, чей почерк она, в конце концов, узнала. Маме пришлось прислать дочке колдографии огромного белого кроля, жрущего сочную морковку. Лаванда успокоилась и запрезирала Трелони и её идиотские уроки, жизнь для неё снова приобрела яркие краски, и она возобновила походы в лес с друзьями. Первый поход в Хогсмид пришелся на Хэллоуин, как раз тогда, когда Сириус предпринял безуспешную попытку прорваться в башню Гриффиндора, справедливо решив, что Пит находится там. Гарри не пустили. И он, пиная с горя камешки и пеньки, утянулся в лес, куда, впрочем, к нему вскоре присоединились и остальные друзья, сказав, что Хогсмид — это просто деревенская дыра. И сложили в кучу купленные сладости. Вернувшись, лесные бродяги угодили в эпицентр паники, охватившей весь Хогвартс. От Минервы за версту шибало валерьянкой, Северус превратился в родственника Горгоны, так смотрел, что хотелось самостоятельно стать камнем… Флитвик фонтанировал истерикой, попискивая и вскрикивая, он бурно жестикулируя, рассказывал, как бешеный Блэк располосовал Толстую даму на входе в гриффиндорскую гостиную. Сгоряча он забыл уточнить, что это портрет, и по школе моментально разнеслась кошмарная новость о том, что маньяк Блэк зарезал чью-то упитанную тётушку. Откуда и зачем в школе появилась чья-то тётя, как-то прошло мимо внимания. В результате у студентов всех семи курсов появилась редкая возможность переночевать в Большом зале под «открытым небом» и в спальных мешках. Мешки почему-то были фиолетового цвета. Говоря «переночевать», не значит, что все действительно собирались спать. Нет-нет, сначала надо поговорить. И по залу растеклась дискуссия. Всех занимало одно: как Блэк проник в замок? — А что, если он трансгрессировал? — высказал догадку когтевранец. — Взял да и перенесся, как по волшебству, из одного места в другое? — А может, переоделся? — предположил пятикурсник из Пуффендуя. — Просто прилетел, и все! — сказал Дин Томас. — Похоже, одна я читала «Историю школы Хогвартс»! — фыркнула Гермиона. — Наверняка! — воскликнул Рон. — А что? — А то, что замок защищен кое–чем ещё, кроме стен. Он заколдован, сюда так просто не проникнешь. Трансгрессировать сквозь стены замка нельзя. Переодеванием дементоров не проведешь. Дементоры охраняют все входы и выходы, они бы его заметили. А Филчу известны все потайные ходы, они наверняка давно заколочены… И только некоторые подняли другой вопрос — а зачем? Зачем Блэк пытался прорваться в башню Гриффиндора? Неужели он не знает, что его крестник Гарри учится на Слизерине?