Гарри Поттер и каменная философия

Несмотря на острое неприятие, студентам всё же пришлось пойти на урок к профессору Люпину. Так уж вышло, что из-за прошедшего полнолуния и короткого студенческого бунта первый урок Люпина начался во второй четверг сентября. Вошли третьекурсники в класс и настороженно осмотрелись. При Квиррелле, насколько они помнили, класс был затемнен, окна задрапированы тяжелыми шторами, а на всех доступных местах висели связки и пучки чеснока. Класс Локонса был заставлен портретами Локонса, на которых Локонсы писали портреты Локонсов. Та ещё фантастическая тварь, да… Класс же Люпина был оформлен совсем иначе: основная часть аудитории была освещена, в тени находился только учительский стол, мягко подсвеченный двумя висячими канделябрами. Сам учитель-волк стоял за столом и молча смотрел на входящих учеников. Нервно переглядываясь, студенты разошлись по комнате и заняли места, причем парни постарались сесть с девушками попарно. Рон хотел сесть с Гермионой, но его опередил Захар, усевшись рядом с барышней-крестьянкой. Рыжику пришлось сесть рядом с Парвати. Гарри в партнеры досталась толстая Миллисента Буллстроуд. Люпин осторожно кашлянул. Ребята вздрогнули и настороженно уставились на него во все глаза, как те лани. Это ещё больше смутило учителя, и он, стараясь не дышать слишком громко, стал зачитывать имена из журнала, знакомясь с классом. Студенты нехотя поднимали руки, отзываясь на свои имена — процедура обязательная, ничего не поделаешь. Да и сам учитель выглядит пока что вполне обыкновенно: ни клыков, ни когтей, ни очей, горящих желтым огнем… Так, среднестатичный дядька, слегка потрепанный, с покоцанной рожей и в поношенной мантии. На имени Гарри Поттера Люпин совсем перестал дышать, задержал на нем взгляд и дыхание. Гарри невольно заерзал под радостно-восхищенным взглядом преподавателя. Полюбовавшись Поттером, профессор продолжил чтение-знакомство. Закончив, он отложил журнал, отошел к доске и вручную, мелом, написал одно-единственное слово:

«Боггарт».

— Тема нашего сегодняшнего урока, — объявил он. — Кто-нибудь из вас знает, кто такой и что такое боггарт? Драко переглянулся с Панси и поднял руку. Люпин посмотрел на поднятую конечность, потом опустил глаза на зеленый слизеринский галстук, покосился на точно такой же на шее Гарри и увидел ещё одну поднятую руку. Галстук Гермионы был гриффиндорский, и профессор снизошел до неё: — Да, мисс Грейнджер? — Боггарт — это такое привидение, которое меняет свой образ. Он превращается в то, чего человек сильнее всего боится. — Замечательно, даже я не ответил бы точнее, — похвалил Люпин. Гермиона польщенно зарделась. Люпин наградил её пятью баллами и продолжил, не замечая презрительного взгляда Малфоя: — Боггарт — это энергетический паразит-симбионт. Никому не известно, как он выглядит в собственном виде, он показывается только в виде чьего-либо страха, так как подпитывается за счет эмоций. Так сказать, своего рода вампир. Он помолчал, что-то обдумывая, а потом предложил: — Один такой боггарт поселился в гардеробе, что стоит в учительской. Как вы смотрите на то, чтобы пройти туда и попрактиковаться в изгнании боггарта? Драко посмотрел на сидящую впереди него пуффендуйку и шлепнул её по плечу, та обернулась. Драко кивнул ей на её желтый галстук и шевельнул бровями. Девушка поняла, стянула с себя галстук и передала Малфою. Тот неспешно переодел галстуки и нагло поднял руку. — Сэр, а теперь можно я отвечу? Я пуффендуец, просто галстуки перепутал… Люпин покосился на журнал, но перепроверять не стал, понял, что перегнул палку в своей предвзятости, и вынужденно кивнул, соглашаясь выслушать слизеринца. Драко, получив добро, заговорил: — Сэр, попрактиковаться на боггарте не получится всем вместе. Нас слишком много. Гермиона удивленно обернулась к Драко: — Почему не получится? Как раз это и хорошо, что нас много, боггарту будет из чего выбирать! — Верно! — подхватил Люпин. — Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоем, втроем, вообще, чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка? Однажды боггарт на моих глазах хотел напугать сразу двоих и превратился в половинку слизняка. Вот смеху-то было! Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него — смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: ридикулус! — Вот именно. Теряется! — с ненавистью прошипел Драко. — Смешно… А умирающего от драконьей оспы дедушку смешно превратить в цветущий куст гортензии?.. — Почему в цветущий куст гортензии? — испуганно шепнула Гермиона. — Потому что его кожа к моменту смерти по цвету сравнялась с землей, на улице была весна, а под окнами цвела гортензия. Гермиона подавленно молчала, класс замер, с тревогой обдумывая услышанное. Над страхом Малфоя никому не хотелось смеяться. И безголовый мертвец с гигантским плотоядным слизняком перестали казаться чем-то забавным, как это пытался представить Люпин. — А я видел боггарта, — сообщил вдруг Невилл. — Он появился после того, как дядя Элджернон меня за окно выкинул. — Как за окно?! — Зачем??? — испуганно крикнуло полкласса. Невилл сперва вздрогнул, но, увидев потрясенные лица, приободрился: — Ну, мои же думали, что я сквиб. До восьми лет у меня не было никаких стихийных выбросов, я рос, как самый обычный маггл. И дядя Элджи меня презирал, плевался при виде меня и ворчал на бабушку, говорил, что меня надо было сразу к магглам спихнуть. Некоторые волшебники терпеть не могут сквибов, и дядя Элджи был из их числа. Поэтому он и делал со мной всякие гадости: то конфеты в скарабеев превращал, и они разбегались от меня, то с пирса столкнет, и я чуть не утонул, ему же ещё и спасать меня пришлось, чтоб от бабушки не досталось… А однажды на него совсем нашло, схватил меня и за окно высунул. Высунул, за ноги трясет и рычит: «Ты будешь колдунствовать, а, сквиб паршивый?» На меня такой страх напал… Вишу вниз головой, а земля далеко-далеко, и не земля даже, а мостовая, те грани брусчатки так и врезались в мою память, четкие-четкие, острые-преострые. А тут тётушка Энид, полуслепая и глухая, от двери его окликнула — печенье предлагает. Дядя Элджи подумал и… разжал руки. Невилл замолчал, собираясь с мыслями для дальнейшего рассказа, а друзья с ужасом его рассматривали, каждый миллиметр его лица изучали, словно он разбился тогда на тысячу осколков… — Вот тогда-то и проснулась во мне магия земли, — задумчиво продолжил Невилл. — Мостовую накрыл дерн, густой и пружинистый, я прямо как мячик поскакал, он меня упруго поймал и подбросил, поймал и подкинул, и так несколько раз. А дядя Элджи меня сразу полюбил. «Ура! — кричит. — Он волшебник, он умеет колдовать!» И жабу на радостях подарил, лицемер несчастный. Боггарт нашей семьи жил в напольных часах. А ночью он пришел ко мне, чтобы подпитаться моим свежим, только что пережитым страхом. Сначала он шуршал под кроватью, а за полночь, когда я почти заснул, он вылез и явил мне падение с высоты. Я как бы висел в воздухе и в то же время летел, падал вниз, мое тело как будто парализовало, каждый нерв обнажился и болел, скованный невесомостью, это было так страшно. Дыхание перехватило, внутри словно распирало, стало так много воздуха, что казалось — я сейчас задохнусь от него. Я не мог вдохнуть и выдохнуть… говорю же, парализовало. Я не знаю, как долго это продолжалось и как оно закончилось. Просто отпустило, или я сознание потерял, не помню. Но с тех пор моим боггартом стало падение с высоты. Невилл снова замолк, словно очнувшись, посмотрел по сторонам и увидел вокруг себя сочувственные взгляды тридцати девяти пар глаз — равнодушных не было, все сопереживали ему. Драко хмуро снял галстук, отдал его владелице и ехидно обратился к классу: — Ну что, пойдем боггарта кормить смешными страхами? Гарри вспомнил мертвую женщину в сияющем ореоле битого стекла и кивнул: — Да. Пойдем. Все вместе. Как там профессор сказал — «риддикулус»? — вот пойдем все вместе и риддикульнем по нему. — И мокрого места от него не оставим! — согласно подхватил Захар. — Чур, я — наживка! — А почему ты? — удивился Дин Томас. — А у меня страшок безобидный, его легче всего будет превратить в смешное, — жизнерадостно отозвался Захар. Оживившись, ребята веселой гурьбой покинули класс, прошли по коридорам (Люпину пришлось поторопиться, чтобы не отстать от них), дошли до учительской и шумной ватагой ввалились внутрь. Сидевший с книгой Северус хотел было уйти, но видя, что его не замечают, решил остаться и посмотреть, по поводу чего так сильно возбуждены ребята. Он закрыл книгу и замер в своем кресле, старательно изображая ветошь. — Где боггарт, сэр? Как его выманить? — воодушевленно спросил Захар, разминая руки и пританцовывая. Люпин махнул рукой в сторону узкого гардероба — личного шкафчика МакГонагалл. — Он там, встаньте перед ним, мистер Смит. Остальных попрошу рассредоточиться вдоль стен, так, чтобы боггарт видел только одного человека. Захар вздохнул, встал перед гардеробом, вынул палочку и уточнил у профессора, как правильно говорить — «риддикулус» или «ридикулюс»? — Ридикулус, мистер Смит. Вы готовы? — Погодите, — сказал Захар, его темные глаза, невероятно посерьезневшие, обвели зал и прижавшихся к стенам ребят. — Вы тоже должны быть готовы к тому, что увидите. Надеюсь, вы успеете рассмеяться… Прежде чем мой страшок превратится в жуткое кошмарище. Договорив, Захар отвернулся к шкафу. Профессор Люпин, дождавшись кивка, щелчком пальцев открыл дверь. Все затаили дыхание. Северус всегда считал себя хладнокровным человеком и надеялся, что данное свойство сохранится и сейчас, что бы ни произошло. Но то, что он увидел, повергло его в шок. — Это же просто мышь! — Северус с трудом унял «ик», который, как он справедливо заметил, чем дольше, тем больше становился похожим на идиотский. — Самая обыкновенная лесная мышь, которая грызет зернышки и травку. И самое худшее, что она сможет с нами сделать, так это пописать на ногу. Да, из шкафа выскочила мышка, крошечная-крошечная, чуть поменьше фаланги большого пальца, кругленькая и беленькая, симпатичный такой прыгучий шарик. Кто-то неуверенно хихикнул. Гарри пришлось сильно напрячь глаза, чтобы рассмотреть то, что замерло на полу перед Захаром. Что-то очень маленькое… Всё же от стен до середины учительской приличное расстояние, и мышку действительно было трудно разглядеть. Захар обернулся к ним и как-то умоляюще посмотрел на Гарри. Видимо, Захар очень боялся мыши. Искренне желая помочь другу, Гарри вытянул руку с согнутыми пальцами и изобразил кота, хватающего мышь. К его удивлению, это почему-то произвело должный эффект — Захар прыснул, согнулся пополам и дико захохотал. Мышь-боггарт взмыла в воздух и с негромким хлопком лопнула, став клочкастым дымом, который вскоре рассеялся. Захар подбежал к Гарри и радостно хлопнул того по плечу: — Спасибо тебе, Гаврила! Ты здорово подсказал, я как представил белого пантерика, как он ловит Живущего Среди Могил, так сразу стало легче! Я смог победить свой страх. — Это была не просто мышь? — догадался Северус, подходя к ним. Захар взглянул на него и светло улыбнулся. — Да, сэр, эта мышь — персонаж выдуманной истории, которую нам рассказывал вожатый в детском лагере. Мне тогда было восемь лет, и у меня была буйная фантазия… В том рассказе она превращалась в необъятного кровожадного монстра, его я представлял себе так ярко, что по ночам заснуть не мог. Тут его взгляд стал пристально-острым, а голос мягко-вкрадчивым: — Ты куда это собралась, барышня-крестьянка? Все обернулись — у двери, вздрогнув, замерла Гермиона, попытавшаяся удрать незамеченной. Захар упер одну руку в бок, другую вытянул в её сторону и непреклонно поманил пальцем. Северус и Люпин заинтересованно переглянулись. Гарри осенило: — Гермиона, а что у тебя дальше по расписанию? — Руны, — обреченно ответила путешественница во времени. — Врешь, — лениво зевнула Трейси Дэвис. — Хватит раздваиваться. У меня и без того голова болит, а тут ещё и ты в трех местах появляешься. Тут дошло и до Северуса, и он взбешено рявкнул: — Откуда у вас взялся маховик времени, мисс Грейнджер?! — МакГонагалл дала? — прозорливо спросил Гарри, вспомнив беседу в первый же день в школе. — Рррр-р-р-р… — от рыка Северуса все вздрогнули. Пришлось Гермионе расстаться с игрушкой. А Минерве — выслушать разнос её костей по всем помойкам: и дура-то она, и разгильдяйка, и бессовестная коллекционерша дармовых баллов, и бессердечная эксплуататорша девичьего здоровья и сил, и тэ дэ и тэ пэ. А к Люпину стали относиться более лояльно, потому что он показал себя простым человеком с человеческими ошибками, достоинствами и недостатками. Да и опасен-то он всего лишь раз в месяц, а на то время он благоразумно принимал волчьелычное зелье и уходил в подпол, прятался в надежно укрепленном и магически запертом доме. Живоглот брезгливо встряхнулся — до чего ж собаки вонючие! Усевшись покомпактнее у камина, рыжий кот принялся омывать лапку, тщательно отдирая с когтей застрявшие черные волосинки: ну, не понимает он по-простому, пришлось надавать ему по морде. Дурак колченогий! Ясным, кошачьим языком он ему толковал, что крысу он ловить не будет! Так нет же, уперся пятой ногой — поймай да принеси, поймай да принеси… А вот не принесу, и подавись ты своими блохами! Кот выплюнул шерстинку и поднял морду к потолку, прищурив оранжевые глаза — а как звонко он визжал, как щеночек, тоненько-тоненько. Эх, сладок подвиг — заставить верещать огромного пса, ростом с телёнка. И ведь врун он к тому же! В начале лета заливал ему, что крыс — предатель, что его надо поймать и отдать ему на растерзание. Ну, сначала-то он попытался исполнить просьбу пса-анимага, ловил крысака. Но потом, в поезде, стало понятно, что пёс его обманул. Крыса-анимаг оказалась другом Гарри Поттера. Конечно, ему, коту, до лампочки, кто такой Гарри Поттер, но крысик испугался оборотня. А будь он предателем и на стороне темных сил, он бы не стал пугаться темной твари и прятаться от него в кармане мальчика. О Господи! А это ещё что?! В шею чувствительно кольнуло, кот выпростал заднюю лапу и стал яростно чесаться — проклятье, вот и связывайся после такого с бродячими шавками, уже блохи скачут… Черный пёс лежал под кустиками и тоскливо скулил, его длинный породистый нос был красочно располосован кошачьими когтями — нет у него друзей в целом свете, даже кот, и тот предал… В школе окопался Люпин, ему тем более опасно показываться, вмиг почует и сдаст директору. Да ещё и дементоры повсюду. Они безмолвными тенями стояли по всему периметру школьной территории и более кучно сгрудились вокруг ракитовых кустов, в которых залег Сириус Блэк. Они не спешили его ловить, а терпеливо выжидали, когда он начнет активные действия. Просто так беглого преступника было скучно ловить, лучше поймать его при попытке к бегству и чмокнуть при оказании сопротивления. Правда, неизвестно, как скоро это произойдет, но дементоры не зря считались самыми терпеливыми созданиями во всём мире. Они умели ждать. И будут ждать сколько угодно долго.