Гарри Поттер и каменная философия

Серебряная кровь единорога обладает великой силой. Она, эта сила, кипит и бурлит по жилам, пронизывая всё существо самого зверя. Единорог, что называется, насквозь волшебен. От кончиков простых кератиновых копыт до кончика жемчужного рога. След его — если он соизволит таки оставить его в грубой почве — наполняется водой. А если раненый зверь или человек выпьют воду из «конского» следа, то со временем на том месте возникает целебный источник. Так волшебный мир магии определяет, в каких целях будет использоваться тот или иной водоем. Если для утоления жажды, то появится озерцо кристально-чистой питьевой воды в труднодоступных местах, к примеру, в пустыне. А если ты умираешь от потери крови или иссушающего яда и прильнешь к маленькой ямке, доверив остаток своей жизни простой нечистой лужице, то магия отметит твое доверие, и забьет из-под земли неиссякаемый источник Вечной жизни, или Колодец Единорога, как обычно их называют в легендах. Единорог не терпит насилия. Ни в каком виде. Причем настолько, что подпускает к себе только невинных и чистых дев. Что весьма огорчило одну героиню, когда рогатый конь подпустил к себе её младшую сестру, а на неё, на старшую, откровенно начихал, отбрыкиваясь и отлягиваясь — пошла вон, дура порченая-порочная! И с ингредиентами из частей рогоносца следует обращаться предельно осторожно. Всё, что предоставил единорог, должно быть отдано с полного его согласия. А по доброй воле единорогом отдается немало: это волос из гривы и хвоста, которые он оставляет на ветвях кустарников, след, заполненный водой, роговая стружка, которые зверь оставляет на тонких стволах осинок, полируя свой рог. Ну и наконец, молоко кобылиц, кормящих своих малышей. И горе тому, кто в силу жадности или, упаси боже, по незнанию, вознамерился добыть серебряную кровь или целый рог, спилив его с черепушки… Магией ка-а-ак шандарахнет, мало не покажется, как аукнулось сие черное дело королю Артуру, когда тот похвастался перед венценосным батей удачной охотой и подарил ему спиленный рог единорога. Пол-Камелота тогда вымерло. Хороший такой армагеддец случился, но, к счастью, Мерлин там был, он и поправил ошибки Пендрагонов. Про кровь в некоторых книжках говорится, что убийство единорога считается чудовищным преступлением, только тот, кому нечего терять, и кто стремится к полной победе, способен совершить такое преступление. Кровь единорога спасает жизнь, даже если человек на волосок от смерти… Но человек дорого заплатит за это. Если он убьет такое прекрасное и беззащитное существо ради собственного спасения, то с того момента, как кровь единорога коснется его губ, он будет проклят. Ну, для этого надо сильно изловчиться, чтобы прибить насквозь волшебного зверя… Наверное, это от бессилия сочинили, чтобы хотя бы в мечтах отомстить неуловимому, неистребимому, неуязвимому и так далее и тому подобное, сверхбыстрому единорогу. Он, если надо, и телепортироваться может, на пару миль и в другое время, вперед-назад, уж как ему приспичится. Так вот, те частички, что единорог отдает сам, обладают всякими волшебными и целительными свойствами. Волос единорога вкупе с магической древесиной очень слаженно взаимодействуют и прямо-таки детонируют магией, что, конечно же, было замечено волшебниками, и те начали производство волшебных палочек, добавив к единорожьим волосам перья фениксов и высушенные сердечные жилы драконов. Последнее, кстати, вызывает недоуменные вопросы, ведь драконов приходится убивать, чтобы достать те самые жилы, не сами же они свои сердца потрошат… Ещё волосы могут лечить застарелые переломы и врожденные пороки сердца, для чего их достаточно просто обвязать вокруг запястья левой руки. Толченый рог успешно используется в зельеварении, его применяют для всевозможных лекарственных зелий, мазей, кремов и прочих притираний. Годится он и для плохих дел, к сожалению, единорог же не виноват в том, что его частички иногда попадают в руки человека с недобрыми намерениями. Но, к счастью, отравы из рога нельзя сварить, потому что перламутровый порошок нейтрализует все яды. Из-за чего он применяется как универсальное противоядие наравне с безоаром. Про следы мы уже говорили, про кровь не будем, я про это ничего не знаю. Перейдем к двум последним, самым сильным, волшебным жидкостям, выделяемым единорогом — слезам и молоку. Слезы искренне горюющего уникорна могут воскресить мертвого, но только с одним непреложным условием — единорог должен действительно хотеть исцелить умирающего. Или умершего. А на это он пойдет только ради друга. Это понятно и сомнению не подлежит. Ну, а молоко — это всем известный эликсир жизни, его повсеместно производят все млекопитающие женского пола, выкармливая своих детей. У коров и коз его, простите, крадут, мотивируя животное выбором — или мясо, или молоко. Просто у единорога оно чуть-чуть волшебное. Я не стану углубляться в подробные физиологические описания, как циркулирует по венам кровь, как желудочный сок перерабатывает пищу на ферменты и как эти ферменты-фрагменты растворяются в крови и разносятся по организму. Ограничусь лишь тем, что волшебное молоко, поглощенное Квирреллом и растворенное в крови, пронеслось по венам с силой и мощью урагана Катрина по югу Северной Америки, вымывая напрочь всё дурное, зловредное и чужеродное. В числе последних, увы и ах, оказался Волан-де-Морт. Его, как распоследнего паразита, гремучая смесь крови и молока промыла насквозь и вымыла вон, прочь из организма. Вместе с потом, слезами и рвотой. Ничего не поделаешь, чистка организма — это чистка, кардинальная. Бедняга Квиррелл провалялся всю ночь и весь следующий день до вечера. Всё это время его лихорадило, тошнило и трясло кошмарами. Вторую ночь он проспал, совершенно обессилевший от неожиданной тотальной промывки от всякой заразы. Зато и проснулся он чистеньким. Слабым, голодным и без подселенца в затылке, о чем он, кстати, благополучно забыл, почесав лысое темечко. На тюрбан посмотрел с отвращением — фуй, что за гадость вонючая? Притронуться к нему чистыми руками не рискнул, взял каминные щипцы, подцепил фиолетовую тряпку и выкинул в окно. После чего, поразмыслив, принял очень важное решение. Подошел к столу, взял перо и лист пергамента, быстренько накатал официального вида письмо, посыпал песочком, выждал минуту и встряхнул, потом оставил его на столе, придавив тяжелым пресс-папье в виде глиняной курочки-наседки. После чего, тепло одевшись, профессор Квиррел со спокойной совестью покинул кабинет. Не останавливаясь даже для завтрака, он вышел из замка и, пройдя в ворота, покинул территорию школы. Ни разу не обернувшись, Квиринус трансгрессировал прочь. Домой, к маме. Позже, озаботившись исчезновением профессора Защиты, в его комнате на столе найдут грамотно составленный документ — увольнительную по собственному почину. Хватит с него. Мало того, что единорогов отправили убивать, так им ещё и тролля выпусти, и камень какой-то укради, и мальчика прибей. Последних двух злодеяний он пока не совершал, так что ну их, лучше удрать, пока не заставили… Все оставшиеся в школе профессора злорадненько хихикали, тайком празднуя победу Квиррелла, гордясь его отважным поступком. Молодец парень, сумел стряхнуть с себя оковы старого долькожора. *** Семестр продолжился без Квиррелла, пришлось учителям вспомнить свои школьные годы и по памяти преподавать Защиту от Темных Искусств. Ну, что-то они помнили, МакГонагалл показала ученикам, как ставить щиты и оживлять статуи, Флитвик продемонстрировал умение обезвреживать противника с помощью простой Левиосы — это очень просто: поднял в воздух булыжник да и кидай сверху. То же самое показала Трелони с хрустальными шарами. Северус, пользуясь оказией, втихую учил ребятишек стихийной магии, и за два месяца детки под его началом начали управлять своими стихиями: Гарри призывал и управлял ветрами, Невилл создал из земли таких великанов-големов, что их пришлось срочно разбить, пока не увидела одна бородатая личность. А Шеймус Финниган наконец-то научился сдерживать свою огненную магию. Лучше всех отличился Кеттлберн: профессор-магозоолог с помощью рожка призвал из леса волков и показал деткам всю прелесть дара Мастера зверей — волки ходили строем, садились-ложились и выли по команде. Ему Гарри рискнул показать Тортика и попросил объяснить его случайную магию. Кеттлберн с интересом оглядел саламандру, пощекотал её по горлышку и рассказал Гарри о том, что создание элементалей с помощью первого выброса означает всего лишь его светлую суть магии. — Понимаешь, Гарри, — начал он пояснения. — Именно так в семьях волшебников родители узнают, к чему склонно их дитя. Если детка поджег занавески или кашу, то это стопроцентно маг-огневик. Его магия разрушающая, так как огонь — это всегда хаос и разрушения. Ты же своей магией напротив — создал, сотворил живое существо. А это значит, что ты артефактолог, можешь научиться делать полезные артефакты, кроме того, ты маг-воздушник, уже сейчас ты способен управлять ветрами и всем, на что влияют ветры — дожди, облака, ураганы. А Тортик… что ж, ей повезло родиться на свет, своим рождением она теперь вечно благодарна тебе. Редкие волшебники способны на создание живого элементаля, обычно у них получаются простенькие и недолговечные големы, которые рассыпаются после того, как исполнят свое предназначение. — Как у моей мамы? — вспомнил Гарри рассказы тёти Петуньи. — Да, Гарри, — согласился Сильванус. — Лили Эванс являлась огненной волшебницей, и характером она была такая же, страстная, взрывная. — А почему у меня другое? — озадачился Гарри. — Ну, прежде всего потому, что магия не передается по наследству, она совершенно самостоятельная, произвольная сила. И уж точно наклонности к чему-либо никак не передаются. У магии нету физической составляющей, грубо говоря, у ней нет гена. Генетического кода, набора хромосом и атома с ядром. Н-да… пора биологию в школьную программу включать… — Да я понял, сэр, — успокоил профессора Гарри. — Я успел посмотреть учебники по биологии. Кеттлберн улыбнулся и, протянув руку, ласково взъерошил непокорные темные вихры. Гарри был славным мальчишкой, любознательным, в меру вредным шкодником, любил проказничать, как и все пацаны его возраста. От учебы не отлынивал, но ясно и четко ставил границу между любимыми и нелюбимыми предметами, так, к примеру, Гарри терпеть не мог трансфигурацию, но обожал Чары. С писком тащился от магозоологии и травологии. На уроках полетов любил летать, но ловцом стать не обещал, не лежала у него душа к квиддичу, считал этот спорт полной ерундой. Из-за золотого снитча: как узнал, что этот крылатый мячик перебивает честно заработанные очки, так и охладел к магическому варианту брумбола. На истории магии Гарри внимательно слушал нудные лекции Катберта Биннса, к вящему изумлению всех остальных однокурсников. Кроме Гермионы, пожалуй, она честно слушала и всё услышанное конспектировала в тетрадку. Драко однажды не выдержал и спросил Гарри: — Гарри, ну что интересного в вечных восстаниях гоблинов?! В ответ Гарри прочел лекцию, вынул из сумки пухлый пук листов пергамента, пошуршал ими, нашел нужные выписки и начал профессорским тоном, не хуже учителя-привидения: — Гоблины очень умны, проницательны и ответственны, но при этом свирепы и кровожадны и не терпят над собой никакой власти. Гоблинские войны и восстания против волшебников отличались невиданной яростью и жестокостью и закончились только тогда, когда им удалось отвоевать себе относительно независимое положение: гоблины распоряжаются финансами и хранят сокровища всего магического мира. Они считают делом чести сдержать данное слово и выполнить взятые обязательства и требуют того же от других. У них довольно своеобразные этические принципы: любую созданную гоблином вещь они считают принадлежащей создателю, а покупатель, оплатив ее стоимость, оплачивает лишь ее пожизненную аренду, и после его смерти изделие должно быть возвращено мастеру или его наследникам. Поэтому все гоблинские изделия, принадлежащие наследникам покупателей, они считают бесчестно украденными у народа гоблинов: видимо, поэтому гоблинские изделия так редко находятся в собственности волшебников и составляют особую гордость их владельцев. Магические способности гоблинов воплощены в основном в артефактах, изделиях — непосредственно выполнять магические воздействия гоблины не умеют. А возможно, и не желают… Человеку не так-то просто понять гоблина. Зато великолепные, волшебные изделия — гордость гоблинов. У них очень много магических свойств — таких, которых люди не способны придать своим артефактам, поэтому редкие изделия гоблинской работы высоко ценятся. Само выражение «гоблинской работы» сразу же укажет на высочайшие достоинства и запредельно высокую цену артефакта. Наиболее известные изделия гоблинов — меч Годрика Гриффиндора, доспехи Хэпзибы Смит и диадема Мюриэль Пруэтт. Есть предположение, что столовое серебро Блэков — также гоблинская работа, хотя о его магических свойствах ничего неизвестно, как и о доспехах Хэпзибы... Тут он потерял лист, снова пошуршал, нашел и продолжил, не замечая, с каким ужасом Драко смотрит на толстую пачку листов в его руках... Гоблины живут очень замкнуто, и, хотя многие из них работают с волшебниками, никаких дружеских связей они за века не завели: к людям они до сих пор относятся с величайшим недоверием и подозрением и даже, скорее всего, презрением, хотя кровавые гоблинские восстания остались в прошлом. Тем не менее, доверия не прибавляется. Причиной этому служит отчасти обычай людей передавать имущество наследникам первоначального владельца, а не создателя изделий, но еще более — нескончаемое высокомерие людей и неуемное их стремление всегда бесконтрольно командовать другими расами. Гоблинам это совершенно не нравится: у них также весьма гордый и независимый нрав, но их еще меньше, чем волшебников, и отстоять свою независимость они смогли только при помощи финансового контроля. В 1474 году гоблин Гринготт основал волшебный банк Гринготтс. Неизвестно, был ли это первый банк в волшебном сообществе, однако к концу XX века он является единственным. Волшебники хранят в сейфах Гринготтса свои сбережения, а магглы, при необходимости, могут обменять свою валюту на галлеоны, сикли и кнаты. Банк имеет филиалы в разных государствах. Британское отделение находится в Косом переулке, Лондон. Хранилища банка находятся глубоко под землёй и строго охраняются как магией, так и всевозможными ловушками, а также магическими существами вроде драконов и сфинксов. Даже если кому-то удастся проникнуть в сейф Гринготтса, он никогда не сможет выбраться наружу. Разве что одному такому злоумышленнику удалось обойти охранные меры и вернуться из подземелий целым и невредимым, однако сейф, интересовавший грабителя, к тому моменту уже был пуст и охранялся не так строго. На протяжении всей истории волшебного мира гоблины активно боролись за свои права и свободы. Помня об этом, Министерство магии запретило им иметь и использовать волшебные палочки, что лишь усилило и без того прочно засевшее в головах гоблинов недовольство. Гоблины, как и другие волшебные расы, пострадали от террора Пожирателей смерти в годы Первой магической войны, несмотря на опасения волшебников, что они, как великаны и оборотни, встанут на сторону Волан-де-Морта. Известно об убийстве целой гоблинской семьи, жившей близ Ноттингема. Несмотря на то, что Гринготтс полностью контролируется гоблинами, банк предлагает вакансии и для волшебников. К концу чтения у Драко глаза совершенно остекленели, а челюсть отупело отвисла. Но Гарри, не замечая его скучающего состояния, свернул пергаменты в толстенный рулон, затолкал в сумку и жизнерадостно подытожил: — Так что дядя Вернон был абсолютно прав, когда отказался идти в банк за долей золота, которая причиталась ему по праву моего опекуна. Гоблины — те ещё штучки!