Гарри Поттер и каменная философия

После хэллоуинских событий у нашей Веселой Восьмерки сложилось весьма непочтительное мнение о преподах. Особенно, когда Гермионе рассказали о поступке МакГонагалл, о том, что сплетни ей важнее, чем какие-то непонятные гермионы. У девочки даже ротик открылся от возмущения, и восхищаться профессоршей Трансфигурации она перестала. Профессор Квиррелл тоже утратил к себе уважение, неважнецкий из него учитель Защиты, раз с молодым троллем не справился… Да и сам тролль, как опасное существо, теперь вызывал сомнение — вреда никому не причинил, ничего не поломал, а тихо-мирно ушел с собакой в лес. Побег цербера расстроил Дамблдора, но дико, до поросячьего хрюка обрадовал Хагрида. И он, полностью забив на хогвартские дела, целиком переключился на драконье яичко, из которого к лету должен вылупиться чудесный маленький дракончик. Северуса, который во время тролльего вояжа сунулся в Запретный коридор на третьем этаже, постиг несчастный случай. Увидев, что пса на месте нет, он с понятно каким перепугом рванулся обратно в коридор, спеша предупредить волшебный мир о бегстве жутчайшего монстра, и, как ни банально это звучит, споткнулся о порожек, из-за чего улетел лицом вперед в проход и впечатался своим внушительным шнобелем в плиты пола. В результате бедный профессор Снейп разбил нос и подвернул правую ногу. Нос он починил сразу при помощи Эпискеи, кровь с лица вытер на ходу, а нога… Ногу чинить было некогда, что, конечно же, аукнулось. На следующий день она распухла так, что казалось, будто под брючиной надет валенок. Вывих и растяжение связок — не перелом и Костеростом не лечится. В результате Северуса настигла ещё одна беда — вылившееся в воспаление невнимание к своему организму. Вывих в ступне часто путают с растяжением связок сустава. Разница между ними определяется тем, что при растяжении можно ходить, хотя и с трудом, двигать ступней или пальцами. При вывихе это невозможно. Растяжение — это повреждение связок сустава, связанное с их перерастяжением. В большинстве случаев при растяжении возникают разрывы отдельных волокон связок; в наиболее тяжелых случаях растяжение сочетается с полным разрывом связок, а иногда и ее отрывом от кости в месте прикрепления связки. Так вот, бедняге Снейпу сильно не повезло, у него случились сразу и вывих, и растяжение… Первая помощь в таких делах — тугое бинтование голеностопного сустава. Если его сразу не зафиксировать, то в дальнейшем даже легкое растяжение может вызвать слабость связок, что приводит к частому подвертыванию стопы и повторным растяжениям. Для предупреждения повторного растяжения, что легко случается, если не довести лечение до конца, надо, по крайней мере, еще неделю делать массаж ноги у щиколотки по пятнадцать минут в день, после чего ногу перебинтовать и затем понемногу ходить. Кроме того, на ночь делать согревающий компресс из водки или воды пополам со спиртом. Но Северус-то спешил по очень важным делам, надо было перехватить сбежавшего цербера, найти и обезвредить тролля и прищучить подозрительного Квиррелла. И на лечение своей ноги ему никак не хватало времени. Температура, боль и очень плохое настроение — вот верные спутники Северуса на ближайшую неделю. Вывих вправил Филч, только ему Северус настолько доверял. Да вот поздновато, ещё и с разрывами и новыми растяжениями и витками боли. Глаза Севушки вылезли из орбит, зубы клацнули и чуть не прокусили губу, а дикая боль прострелила ногу от ступни до бедра, хотя выше и нечему вроде. Гарри, заглянувший в учительскую в поисках изъятой книги по квиддичу, застал именно этот момент, когда Снейп тихо взвыл, а Филч виновато извинялся, стоя перед ним с бинтами в руках. Взгляд Гарри так и приклеился к распухшей поленообразной ноге и разорванной штанине. А сколько боли и злости прозвучало в надсадном вопле Снейпа… — Поттер!!! Его лицо исказилось от ярости, и он быстро отпустил край мантии. Профессор явно не хотел, чтобы Гарри увидел его покалеченную ногу. Гарри судорожно сглотнул воздух. — Я просто хотел узнать, не могу ли я получить обратно свою книгу. — Вон отсюда! Немедленно вон! — истерично проорал Снейп. Гарри выскочил из учительской, прежде чем профессор успел крикнуть что-либо насчет очередных штрафных очков. И понесся обратно в Большой зал. — Удалось? — поинтересовался Рон, глядя на появившегося возле стола Гарри. — Эй, что с тобой? Шепотом Гарри рассказал им обо всем, что увидел. — Интересно… — задумалась Гермиона. — Где же он мог покалечиться? С троллем же никто не дрался. И с трехголовой собакой тоже… Через час в каморку к Филчу кто-то постучался. Старый завхоз открыл дверь и увидел за ней целую делегацию в лице трех девочек и пятерых мальчиков. Все они были первоклашками. Полный мальчик, светловолосый с карими глазами, выступил вперед и от лица всей делегации доложил: — Здравствуйте, мистер Филч. Мы принесли водку, варенье и лимоны для профессора Снейпа. Северус, услышав это, чуть не свалился с кушетки. Филч закашлялся и хрипло переспросил: — Чего-чего вы принесли? Вперед шагнула лохматая девочка и звонко сообщила: — Спиртовую настойку для растираний, лимоны для чая от температуры и варенье для настроения! — Варенье от Карлсона! — зачем-то добавил полный мальчик. Остальные дети дружно закивали. Старик Аргус очень старался не рассмеяться. Не в силах говорить, он молча посторонился, впуская стайку мелких доброхотов. Ну а добрые детки — это… жалостливые вздохи и взгляды, ласковое сочувствие, маленькие, теплые и не всегда чистые ладошки. Гарри и Захар оккупировали крохотную филчеву кухоньку, где в четыре руки вскипятили чайник и приготовили чай с лимоном и малиновым вареньем. Гермиона и Лаванда с Парвати вытирали пылающее жаром лицо Снейпа и трепетно ворковали всякую нежную детскую чушь. Драко, Рон и Невилл со знанием дела обрабатывали больную ногу: Драко, на правах личного папиного знакомого, держал пострадавшую конечность, Невилл протирал спиртовым настоем и бинтовал, бинты подавал Рон, он же держал и тазик с раствором. Снейпушка вяло бесился, на более сильные эмоции у него уже не было ни сил, ни желания. А что вы хотите? Добрые детки желают добра. Насильно опоенный душистым и сильно переслащенным чаем Снейп милостиво отключился, провалившись в спасительный и исцеляющий сон. А тут и Тортик свою лепту внесла. Просочившись в комнатку сквозь дверь, она заползла на кушетку, деловито обползала спящего профессора и, очевидно, поставила ему какой-то свой диагноз, потому что без колебаний залезла на больную ногу и крепко обвилась вокруг икры. А потом засветилась вдруг, окуталась странным золотистым сиянием, и этот золотой свет заструился-потек вниз, как бы втекая в ногу… Филч и дети замерли, пораженные невероятным зрелищем, и почему-то ни у кого из них не возникло и капли сомнений в том, чем занимается удивительная ящерка. — Ух ты, она его лечит!.. — восхищенно прошептал Гарри. Так что Северус о-о-очень удивился, когда, проснувшись утром, обнаружил, что полностью здоров. Это его так поразило, что он, сидя на кушеточке, даже общупал себя, обхлопал свои бока и бедра, интуитивно чуя подвох. Вот только подвоха-то и не было… Растерянно моргая, он уставился на вошедшего Филча и недоуменно спросил: — Что за целители меня лечили?! Умудренный жизнью Филч, помня о милой и чудной ящерке и понимая, что не все взрослые адекватно воспринимают вмешательство сверхъестественных сил, пусть даже и сами маги, лишь развел руками, мол, добрые намерения и не такое могут. А уж если эти намерения несут дети, то тут, как говорится, без комментариев… Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать. Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть, потому что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам. И Гарри в том числе. Несмотря на то, что и в спальне, и в слизеринской уютной гостиной, и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промерзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь. Хуже всего ученикам приходилось на занятиях профессора Снейпа, которые проходили в подземелье. Вырывавшийся изо ртов пар белым облаком повисал в воздухе, а школьники, забыв об ожогах и прочих опасностях, старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, едва не прижимаясь к ним. Когда неделю назад профессор МакГонагалл обошла все курсы, составляя список учеников, которые останутся на каникулы в школе, и с какого-то перепугу решила занести в этот список и Гарри Поттера, у мальчика чуть припадок не случился. — Но, мэм, я очень хочу поехать домой на каникулы! — заикаясь от испуга, запротестовал Гарри. — С какой стати, мистер Поттер? — поджала губки в утиную гузку Минерва. — Не говорите чепухи! Я прекрасно помню тех отвратительных магглов, на порог чьего дома мы вас доставили. Гарри подозрительно прищурился и вежливо уточнил: — То есть… Вы тоже были там, когда меня положили на порог? — Конечно, мистер Поттер. Я тоже была там, так как Хагрид любезно сообщил мне, куда он собирается привезти вас. Всё. МакГонагалл для Гарри ушла в глубокий минус. Вместе с Хагридом. И если ему в будущем придется стать инквизитором, то костерок для МакГонагалл он разведет в первую очередь, второй для Хагрида и третий для Дамблдора. С трудом собрав себя в кучу, Гарри через силу, стараясь не нагрубить, попросил НЕ заносить его в свой чертов список, а отпустить на каникулы домой. Но упертая в своей праведности Минерва не поверила мальчику, она решила, что он просто из вежливости не решается попросить оставить его на каникулах в школе, и мягко принялась уверять его, что ему можно, что Рон с братьями тоже останутся в Хогвартсе, потому что их родители отправлялись в Румынию проведать своего второго сына Чарли. Гарри подумал и, понимая, что ему, как маленькому мальчику, пока рано терять достоинство, сорвался в плач, затопал ногами и завопил, что ему срочно надо домой! Детский дискант противно ввинчивался в уши, и мадам профессор, имеющая анимагическую форму кошки, почувствовала себя жительницей многоквартирного дома, в который только что въехали новые жильцы и начали сверлить перфораторами и дрелями стены со всех сторон, снизу и сверху. Потрясенная и ничего не понимающая, она смотрела на мальчика и старалась удержаться от того, чтобы не заткнуть его насильно Силенцио. Их окружили дети, из углов неспешно подтянулись старшекурсники, Гарри вдохновенно истерил, старательно растрепывая нервы вредной преподше. В конце концов Гарри наревел себе разрешение покинуть школу на Рождество. Узнав об этом, Дамбушка занервничал — он-то рассчитывал подарить Гарри мантию как раз на праздники… Ну, делать нечего, не заставлять же ребёнка против воли оставаться в Хогвартсе, пришлось Великому и Светлому поступиться своими Великими Планами и ОТДАТЬ мантию-невидимку просто так, а не презентовать, как самый-самый расчудесный подарок на Рождество. В день отъезда Гарри вылез из постели и, собирая вещи для похода в душевую, обнаружил в изножье кровати незнакомый сверток, перевязанный грубой бечевкой, сверху, в перекрестье, была всунута записка. С вялым, полусонным любопытством Гарри вынул её и, развернув, прочитал:

Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть её его сыну. Используй её с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества

В поисках подписи Гарри перевернул записку и посмотрел на обороте, но и там подписи не было. Полный подозрений, Гарри попятился и, выскочив из спальни как был в трусах, нервно заколотился в двери старших курсов. Наконец одна из них отворилась, в проеме показалось заспанное лицо Люциана. — Люц! Там что-то террористическое пришло! — тоненько прокричал Гарри и протянул бумажку. — Вот смотри, оно без подписи!!! Люциан Боул над маленьким не стал смеяться, а покорно накинул халат поверх пижамы и зашел в спальню первоклашек. Гарри тут же показал ему подозрительный пакет. Склонившись над кроватью, Люциан внимательно осмотрел «подарок», потом снова перечитал записку, сел на край кровати и вздохнул. — Гарри, это почерк Дамблдора. Ради святого Эльма, скажи мне, что тебя так напугало? — Но как же… Это почерк Дамблдора? — отчего-то занервничал Гарри. Забрал у Люца листок и присмотрелся к завитушкам. Смущенно пробормотал: — А, да, верно, почерк точно такой же, как в том письме… Люциан откинулся назад и безмятежно вытянулся на гарриной постели. Сладко потянулся и спросил, протяжно зевая: — Смотреть будешь, что там? Гарри неуверенно кивнул и поднял сверточек, отметив, что он очень легкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его. Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Люциан округлил глаза и тихо присвистнул: — Ого, крутая вещь!.. — А что это? Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. — Это мантия-невидимка, — пояснил Люц, садясь на кровати по-турецки. — Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам. Гарри набросил мантию на плечи. — Это она, — кивнул Люц. — Посмотри вниз. Гарри последовал его совету и не увидел собственных ног. Он молнией метнулся к зеркалу. Лицо его, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Гарри натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью. Люциан с доброй завистью в глазах прицокнул языком. — Да, за такую удивительную вещь я бы отдал всё на свете, — признался он. — Всё что угодно. Эй, малёк, что с тобой? — Ничего, — мотнул головой Гарри. На самом деле он чувствовал себя очень странно. Он никак не мог понять свои ощущения и все время спрашивал себя, неужели она на самом деле принадлежала его отцу. Его отцу… У папы была волшебная мантия, под которой можно так хорошо спрятаться, а ещё лучше, под ней можно было скрыть от врагов маму и его. Но вместо этого… Взгляд Гарри медленно переполз на записку, вернее на строчку: «Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне». Незадолго до своей смерти его вумный отец оставил эту вещь старому хрычу и бесславно погиб вместе с мамой. Гарри стало гадко, ощущение невообразимой мерзости окатило его с головы до ног, и он торопливо всунул мантию в руки Боула. — Забери её себе, раз она тебе так нравится. Насовсем. Забери и уходи! В последних словах Гарри прозвучала явная истерика, и Люциан, держа в руке скомканную тряпку, поспешно покинул комнату, не смея возражать. Кое-что он тоже понял — не дурак. В глубине Запретного леса неспешно готовился к зиме молодой тролль по имени Каменок. Весь прошедший месяц он стаскивал к своему логову хворост и валежник, собирал и буреломники, сломанные бурями деревья, которые легко крошил в щепу благодаря своей немереной силище. Обосноваться Камешек решил в славной глубокой пещерке, неподалеку от Паучьей лощины. С провиантом ему помогал Триединый Зорик, верный пёс, такой же умный, как и Камешек: ловил ему оленей и кабанов, получая за это потроха с костями и вкуснющий кусок жареного мяса. Они очень сдружились, молодые тролль и цербер, и своих друзей из Хогвартса они тоже не забывали. И временами наведывались на опушку леса. Сначала к замку выходил Троезор и громким лаем оповещал о себе. Гарри, Невилл и Захар, слыша отдаленный лай, тут же звали Рона с Драко и девочек и шли на прогулку. Потом под видом пикника отходили во-о-он на ту полянку за опушкой, и только их и видели. Исчезали до полных сумерек, потому что только после заката к ним мог подойти тролль и никак не раньше. Солнечный свет ведь губителен для них… Камешек не умел разговаривать по-человечьи, но прекрасно понимал, что ему говорят дети. И эта престранная дружба длилась до самых рождественских каникул, на время которых им придется ненадолго расстаться. Но Камешек и Троезорик пообещали дождаться друзей.