Его творение

Харли определенно была самым удачным «планом» Джокера. Наивная и амбициозная, влюбить ее в себя не составило труда. Однако отделаться от нее оказалось не так просто — она всюду таскалась за ним, аки верная собачонка. Выполняла все, что он хотел, не задумываясь. Психопату такое отношение нравилось, ведь помимо терроризации города у него появилось новое развлечение, а именно наблюдать за попытками Харли угодить ему. Он придумывал ей самые изощренные (порой и извращенные) задания, на которые ему хватало фантазии. И что бы это ни было, она всегда выполняла их. Рассказывая об этом своему «Пудингу», девушка едва ли не светилась в ожидании похвалы. И, иногда, она ее даже получала. Пусть такое отношение к своей персоне и льстило Темному Рыцарю, порой такое внимание начинало надоедать и даже раздражать. Тут уж он сплавлял девчонку от себя подальше как только мог: попытаться ее застрелить, подставить, даже посадить ее в ракету и запустить в космос. По правде говоря, в такие моменты мужчина разрывался между двумя чувствами: одна его половина хотела больше никогда не видеть это надоедливое создание, когда другая надеялась что вот, она выживет, вновь прибежит и разразит тишину его логова своим звонким голоском, выкрикивая его имя. Первая его половина мечтала придушить ее во сне, сломать, сделать как можно больнее, заставляя ее биться в агонии и кричать от боли. Но так поступить он не мог, нет. Создатель никогда не убьет свое творение, тем более, столь удачное. Да, тут ему вторила другая половина сознания: он видел Харли как цветок, которому он помог раскрыться. Он сделал из нее лучшую версию ее же самой в ту самую ночь, что он столкнул ее в чан с химикатами. Теперь она была идеальна — задорная, с ноткой безумства. Она сводила Джокера с ума. Он ненавидел и любил ее одновременно. Ненависть свою он вымещал в виде побоев, оскорблений, надругательств. Но была в нем и любовь. Он выражал ее редкой похвалой, цветами, оставленные на тумбе до ее пробуждения. Такими были его чувства к ней — бывшей Харлин Квинзель, нынешней Харли Квин.