Люмьер

— Я с тобой, — добавил Клаус, отстраняясь от экрана мобильного и переводя взгляд на Кола. — Останешься и присмотришь за ней, — Кол фыркнул, опустошая стакан. — Мне нужно отойти, — спрятав взгляд от всех, я удалилась в уборную бара. Я включила воду, а затем брызнула ею в лицо, надеясь смыть боль и страх за сестру, но ничего не произошло — страх забирался под кожу ещё глубже, а боль выжигала раны на сердце. Тонкие пальцы сжались на раковине, костяшки побелели, губы плотно сжались, глаза начало щипать. Раз. По щеке скатилась одинокая слеза, обжигая нежную кожу. Сердцебиение учащалось, гулко отзываясь в ушах и стуча в висках. Два. Пальцы медленно отпустили раковину, а затем сжались в кулак, костяшки вновь побелели. Три. Удар кулаком в стену. По щеке вновь скатилась слеза, наполненная всеми чувствами и болью. Это было плохо, потому что я держала все в себе и не знала, когда этот шар лопнет. Он лопнул. Только что. Я не чувствовала боли в руке, лишь в сердце, которое ныло и захлебывалось болью. На костяшках проступила алая и тёплая жидкость, пачкая белоснежную раковину. Я подняла свой взгляд на свое отражение и увидела лишь девушку, которой было больно, которую считали виноватой. Во всем. Даже в своём рождении. Я медленно разжала кулак и вновь брызнула водой в лицо. Стало немного свежее. *** Мы сидели в гостиной нашего особняка, в полной тишине. В этой тишине отчётливо слышалось моё сердцебиение, которое, я уверена, эхом отзывалось в его ушах. Из запасов алкоголя, я выудила бутылку хорошего виски и разлила по двум хрустальным стаканам. — Я думал, сестра безразлична тебе, — вдруг раздался в полной тишине голос Кола. Я лишь усмехнулась, откидываясь на спинку дивана и прикрывая глаза, стараясь унять боль и страх. — Так думают все, — спокойно ответила я, чувствуя саднящую боль в руке. Кол прав: все думают, что Зои безразлична мне. — Сестра единственная, кто заботиться обо мне, считается с моим мнением и чувствами. — Родители? — спросил он, а я только рассмеялась. Смешная шутка, Кол, я оценила. — Родителям плевать, Кол. Для них деньги и статус важнее собственных детей, — я открыла глаза, смотря на него. Карие глаза не были холодными, наоборот, были тёплыми. Губы расслаблены, а не растянуты в холодной усмешке. — Родители откупались от нас: дорогие машины, украшения и шмотки для меня; поездки в Диснейленд, игрушки и безделушки для Зои, — сердце заныло с новой силой, учащая свое биение. Я лишь вновь прикрыла глаза. — Они скрывали от нас свою работу, пока я не нашла в кабинете отца пакеты с кровью, старые книги и кинжалы. Они лгали нам всю нашу жизнь, Кол… — Это больно, — тихо произнёс Кол. — Больно, когда семья считает тебя изгоем и извечной проблемой, которая только портит планы, — он слегка поморщился, когда залпом выпил содержимое стакана. — А что за кинжалы? — Мне то откуда знать, — фыркнула я, все также лежа с закрытыми глазами, вспоминая тот день. — Обычный серебряный кинжал, на рукояти буква «М», красивая такая, — открыв глаза, я вновь взглянула на него. Его лицо помрачнело, а на скулах заиграли желваки. Злится. — Они важны для тебя? — Клаус любит закалывать свою семью кинжалами, отправляя нас в сон, — я допила содержимое своего бокала, вставая и скидывая с плеч кожаное пальто. — Идём, — сказала я, указывая взглядом на лестницу, ведущую на второй этаж. Майклсон недоуменно посмотрел на меня, но пошёл следом. — Золотая клетка для золотой птички. Мило, — фыркнула я, спустя несколько гостевых спален. Наконец мы нашли кабинет отца. Массивные двери из красного дерева, железная ручка, замочная скважина. Отец любит роскошь. Он любит деньги, а не детей. Зайдя в кабинет, мы сразу же осмотрелись, а потом я подошла к его столу, оглядывая всю поверхность. — Он так похож на Клауса, — фыркнул Кол, смотря на идеальный порядок, который царил на столе. Моё внимание привлекла красивая резная шкатулка. Я осторожно открыла её и обнаружила два лежащих кинжала. Красивые, серебряные кинжалы. Я осторожно взяла их в руки, аккуратно рассматривая их. — Это твоё, — тихо произнесла я, протягивая кинжалы ему. Майклсон с недоверием взглянул, а потом осторожно забрал и убрал во внутренний карман своей куртки. — Пользуясь случаем, загляну в его компьютер, — я села в его кресло, открывая ноутбук. Майклсон лишь усмехнулся, продолжая рассматривать отцовский кабинет. Я бывала здесь редко, но мне был совершенно безразличен этот кабинет. Спустя несколько минут я уже хотела закончить и закрыть ноутбук, но моё внимание привлекла видеозапись с подписью «13.08.2015». Я неуверенно щелкнула мышкой, открывая видеозапись. На записи был кабинет отца в Испании, он сам и какой-то мужчина. Отец сидел за столом, а мужчина в кресле напротив. — Ты должен напугать её, — произнёс отец, делая глоток обжигающего напитка из хрустального стакана. — Я заплачу любую сумму. — Зачем тебе это? — спросил мужчина, внимательно смотря на отца. — Её выходки раздражают меня, она прожигает свою жизнь в пустую, ей плевать на семью, на все. Она, черт возьми, Люмьер! — отец крепко сжал стакан в руках. — Она твоя дочь! — воскликнул сидящий напротив мужчина, надеясь образумить отца. — Она Люмьер! — вновь повторил отец, а стакан в его руках лопнул, разлетаясь на мелкие осколки, впивающиеся в его руку. Запись закончилась, а в глазах блеснули слезы. Я увидела запись с подписью «16.08.2015» В кабинете также сидел отец и этот мужчина, но только перед отцом лежал планшет, на котором что-то было. — Всё сделано, как ты и просил, — в его голосе блеснула боль. В моем горле встал ком, глаза начало щипать. — Нет! Прошу! Не надо… Прошу, пожалуйста! — раздался мой голос, наполненный болью и мольбой. Я резко захлопнула ноутбук. Слезы скатились, капая на стол. Дрожащие губы плотно сжались. Сердцебиение участилось. — Ублюдок, — процедила сквозь зубы я, смахивая со стола стопку бумаг. Отец, вот кто во всем виноват. Отец подстроил это. Подстроил изнасилование. Попытку изнасилования. Мимо проходил какой-то мужчина, который и спас меня, и именно после этого я окончательно замкнулась в себе, не подпуская к себе никого. Об этом не знает даже Зои. -Сволочь, — я резко встала со стула, смахивая ещё одну стопку бумаг, которые мгновенно разлетелись в разные стороны, медленно оседая на пол. — Ненавижу! — из глаз брызнули слезы, а уже через секунду я оказалась прижата к крепкой и сильной груди. Майклсон притянул меня за плечи, прижимая к своей груди. Тишина нарушалась моими всхлипами и учащенным сердцебиением. Майклсон прижимал меня к своей груди, гладя по волосам, стараясь успокоить и забрать хотя бы частичку боли… С первого этажа донесся шум, потому я поспешила отстраниться от его груди и быстро стереть ладонью слезы, быстро пряча свой взгляд. Ничего не сказав друг другу, мы быстро покинули кабинет отца, спускаясь на первый этаж. Это оказался Клаус с отцом и Зои, которая была прижата к отцовской груди. Клаус и отец были удивлены, увидев дом в целости, потому что я и Кол были в плохих отношениях, мягко говоря. — Зои, детка, — прошептала я, смотря на неё. Уже через секунду я заключила её в крепкие объятия, прижимая её к себе. Она уткнулась носом в шею, хлюпая им. Сестра вновь разревелась, а по моим щекам стекали горькие слезы предательства… Отец был удивлён моим эмоциям, потому вопросительно смотрел на Кола, явно ожидая от него ответа. — Спасибо, — прошептала я, смотря на Клауса, потому что благодаря ему Зои сейчас здесь. Жива и цела. Отец поджал губы, отводя взгляд. Как всегда. *** Кажется, был уже рассвет, а Зои только недавно удалось заснуть. Она побоялась спать своей комнате, потому попросилась со мной. Она крепко спала, обняв свою любимую игрушку. Клаус и Кол не покинули дом, потому были в гостиной вместе с отцом. Мне пришлось спуститься, ведь в моей комнате не оказалось стакан для виски. И я не горела желанием спускаться. На обратном пути в комнату, на лестнице, я столкнулась с Колом, который был весьма напряжен или обеспокоен. — Спасибо, что не ушёл, — произнесла я, когда он спустился. Голос не был пропитан ядом и сарказмом. Он был безразличным и пустым. — А тебе за это, — он кивнул на куртку, указывая на кинжал, не желая говорить, потому что нас наверняка подслушивают. Я лишь дёрнула уголки губ в улыбке. Настоящей. — Не говори отцу, что… — Всё в порядке, — перебил меня Кол, внимательно смотря на меня. — Доброй ночи, малыш. Он ушёл, как и его старший брат, оставляя нас одних. Тяжело вздохнув, я поднялась в свою комнату.