Carer & Caretaker

— Это могу быть я, — говорит Клара с той самой улыбкой, которую Доктор должен был забыть. Две эмоции сразу. Он, как никто другой, понимает, насколько ей больно говорить, а она поняла бы, как тяжело ему даются следующие слова. — Есть всего одна вещь, которую я знаю о ней. — Что она это ты, — Когда я увижу ее вновь — обязательно вспомню.       И Клара никогда… никогда не узнает, насколько серьезны его слова. Потому что это действительно так. Потому что Доктор узнал ее с первого взгляда. Может с первого взгляда глаза в глаза, но он узнал. Это было ужасно, потому что достаточно было сказать ей пару слов, и они бы снова путешествовали. Это было глупо — сидеть и притворяться незнакомцами. Сидеть и притворяться, что они вовсе не Доктор и Клара, а просто официантка в пустом кафе и странный старик с электрогитарой. И это было… грустно. Вопреки собственным словам о том, что грустным может быть только то, что закончилось, то, что происходило сейчас несомненно таковым являлось. Хотя, наверное, это правильно. Это закончилось. Доктор и Клара закончились. А сейчас просто дурацкое послесловие с кем-то абсолютно другим и незнакомым. Послесловие с официанткой и стариком, пересказывающим свое последнее приключение. Послесловие, которое кроме официантки и старика никому не нужно. — Мне кажется, мы были здесь раньше, — не в силах смотреть в ее полные слез огромные глаза, отвернулся Доктор. Им обоим нужны силы, чтобы разыграть этот спектакль как следует. Ей нужно собраться, потому что если она расплачется, то он просто не сможет промолчать. Вот ты какой? Ты не вмешиваешься, пока не заплачет ребенок? Еще тогда много лет назад он подтвердил это. Потому что это всегда было правдой. Всегда было и будет, — Глупый-глупый Доктор! — качает головой он, наверняка вырывая Клару из размышлений. На то ведь и был расчет, — Эми и Рори. Это были Эми и Рори, — пришлось признать, что он действительно не с самого начала понял, почему это кафе кажется ему знакомым. Тот же вопрос касался и официантки. Почему он смутно припоминает эту спину? Потом Доктор немного осмотрелся и вспомнил, за каким столиком сидел вместе с Ривер и Пондами в таком уже далеком две тысячи одиннадцатом. Вопрос к кафе тут же пропал сам собой. А вопрос с официанткой решился всего на пару секунд позже — в тот самый момент, когда она повернулась к нему лицом и с улыбкой заглянула в глаза. Клара. Конечно это была Клара. — Что насчет вашей ТАРДИС? — словно говоря ему, что она справилась со слезами, почти весело спросила девушка. Доктор снова посмотрел на нее, понимая, что уже скучает, что ему уже грустно, — Еще не нашли ее? — Нет, — со вздохом коротко ответил он. Потому что ее уже нашла Клара. Глупая Клара… испортила свой последний сюрприз, — Кто-то увез ее из Лондона, — не удержавшись от намека на то, что он знает, продолжил Доктор. И, не давая ей ответить, спешно продолжил, — Это кафе. Оно ведь было здесь не всегда, так? Раньше оно было с другой стороны холма. Пожалуйста, Клара, будь умнее глупого старого сентиментального Доктора, не способного удержаться от намеков. Пожалуйста, будь умнее. Будь умнее в первый и последний раз. — Может кто-то найдет ТАРДИС для вас, — вежливо улыбнувшись, кивнула она. Доктор знал, как это было тяжело. Может она и поняла, что он все знает, но в отличие от него, ни за что не даст этому шанса. Потому что это Клара, и после того, как она… теперь Клара поступает только правильно. Теперь Клара больше никогда не будет Доктором, теперь Клара будет Кларой. Не Невозможной Девочкой, не той, кто умерла дважды, теперь она… Клара. Теперь она застряла между двумя ударами сердца, напомнил себе он, будто бы все остальное было недостаточно печальным.       Ей нужно уходить, и Доктор это знает. Ему тоже, но он не сможет, и это знает уже Клара. И Клара справится, нужно только дать ей возможность. В последний раз отвернуться, позволяя ей навсегда скрыться, позволяя навсегда уйти, позволяя осуществить задуманное, потому что… Потому что он нарушил законы Вселенной из-за того, что соскучился по ней, а такого происходить не должно. Больше не будет Клары и Доктора, их и не должно было быть. То, что было между ними — дружба, которая не случалась. И они оба должны это пережить.       Стоило услышать ее шаги где-то сзади, как пальцы сами собой оказались на струнах гитары, в последний раз играя песню, которую он, кажется, назвал «Клара». Это был единственный жест, который Доктор позволил себе, чтобы удержать ее. Потому что знал — музыка Клару не остановит. Слишком косвенно, слишком неточно, чтобы она со слезами прошептала ему, что она Клара, что он обязательно вспомнит. — Вы сказали, — Доктор прекратил играть, вслушиваясь в ее голос в последний раз, — воспоминания становятся историями, когда мы их забываем, — не удержавшись, он вновь повернулся к ней лицом. Зачем он стал играть? Почему она повелась? Пожалуйста, Клара, просто иди, — может некоторые из них становятся песнями? — последний и отчаянный намек от нее. Даже не намек — приказ. Сохранить эту мелодию ради нее. Запомнить мелодию, раз не запомнил девушку. Как жаль, что он запомнил. — Было бы здорово, — мягко кивнул Доктор, отворачиваясь в последний раз. Потому что было бы подозрительно смотреть на уходящую официантку, когда ты просто странный старик с электрогитарой.