Без промаха.

«Восхищаюсь тобой. В тебе всё, что дрожало, кричало, болело — убили. Ты мертв. И других убивая, ты себя ощущаешь живым»

— Да она сталкерит! — Всего лишь дразнит. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤВ любом положении, даже в самом пакостном, стоит всегда искать свои плюсы. Так и Мартин нашла себе на…голову один сплошной кареглазый плюс, когда прибыла в Стамбул для выполнения очередного задания. ㅤЖара выматывала, люди раздражали, но все это того стоило. Его почти звериный оскал, взгляд испепеляющий, полный ненависти и праздного любопытства, а также чего-то еще, чему было сложно дать название. Это становится интересным. Ха, она и правда дразнила. Водилась за ней подобная привычка, как и у любого агента свой стиль, так и у Ли — «изюминка». Почему бы не добавить немного перца, не украсить скучные рабочие деньки граммом напряжения? Её любимое хобби — помимо простреливания башки — усложнение жизни других. А что? Без сложностей ску-у-чно. Она и согласилась на этот фарс, зная, что ЦРУ уже работает над делом ну и смеха ради, конечно же. Хейл знает её, знает, как заинтересовать свою протеже, а что до Лидии — хлебом не корми, дай потешиться над убогими. ㅤНе то, что бы её организация была потенциальным врагом е г о, но Мартин обожала чувство собственного превосходства. Причем, не зря. Хоть и контора «конкурента» была не так уж плоха. Возможно, страстный коктейль из тщеславия и гордыни сотворили с ней такое, возможно в этом и была её ядовитая суть — имеем, что имеем. Ей осталось только подмигнуть «парочке», занимающей столик на терассе, но она не стала искушать судьбу и лишь ухмыльнулась, одаривая цепного пса ЦРУ красноречивым взглядом, вовсе не глядя на его напарницу. ㅤМартин лихо уводит цель их слежки, о чем-то мило с ним заговорив, а после скрывается из виду. Из-за угла ей удается заметить раздосадованного Рэппа (о да, она уже выяснила имя, прошлое и другие детали), готового буквально пускать молнии из глаз. Что же, она-то знает, куда чаще всего попадает молния и непременно окажется в самом эпицентре. В круговорот событий затягивает абсолютно всех и каждого участника «шоу». Появление темной лошадки в лице агента ФБР сперва не вызывает никакой шумихи, но остаться под «прикрытием» становится крайне сложной задачей, не то, что бы невыполнимой, но разве Ли хотелось отсиживаться в тени? Она пришла за лаврами и острыми ощущениями. Не таким острым, как его нож-бабочка, что стальным жалом впился в бледную кожу её горла, но то было почти «оно». — Конкуренции не выдержал, а, Рэпп? — и не хрип, а скрип с остатками воздуха вырывается из грудной клетки, когда она, будучи прижатой к прохладной стене, пытается острить не хуже его холодного оружия. — Терпеть не могу выскочек, — снова скалится, выплевывая в лицо ей фразу, смоченную ядовитым презрением и толикой отвращения, но. В глазах плохо скрываемый интерес. Двум ведомствам не могут дать одно и то же задание, только если. — Как, в таком случае, ты уживаешься с собой? — воспользовавшись секундным замешательством, ей удаётся вырваться из опасного положения и, схватив его запястье, с зажатым оружием, завести руку за спину. Она знала, что это не остановило бы его; просчитала, как минимум, десять вариантов в своей голове, как он мгновенно изворачивается, например, всаживая нож прямиком в то место на шее, где сейчас учащенно бьется её пульс; как хватает её за волосы и заставляет пожалеть о театре, что она учинила; она видела все эти возможности в его угольных глазах, он и сам уже убил её мысленно, трижды, но отчего-то продолжал неподвижно стоять в давящей густой темноте стамбульской улочки. В мыслях крутилось нелепое: «рада знакомству». А что? Нужно хотя бы мысленно соблюдать приличия. — Зачем ты здесь? — он так и стоит, не двигаясь: удерживая его руку за спиной, Мартин ощущает, насколько он напряжен. — Чтобы посмотреть, с чего так много шума вокруг тебя и твоих «стальных» яиц, — едва закончив фразу, в стену, в миллиметре от её лица прилетает тяжелый удар. О, кто-то не контролирует свой гнев и ведется на провокации. — Тебе повезло, что я не бью женщин, — от звука удара, ей приходится зажмуриться, как и любому нормальному человеку и, даже вжаться в стену. Он приблизился до крайне опасной отметки, да так, что на своей скуле Ли ощутила его горячее дыхание и, даже, лёгкий древесный аромат парфюма. Будь у неё немного больше времени, она бы устроила викторину, угадывая его предпочтения, но сейчас явственно почувствовала кардамон и розмарин, кажется. Медленно, словно всё ещё будучи напуганной, она поворачивает своё лицо к его и шепчет: — То, что Кеннеди закрывает глаза на твои проблемы с дисциплиной, вовсе не значит, что ты особенный, Рэпп, — фамилию его растягивает и произносит почти около уха, — ты псих, такой же, как и все мы, и ей выгодно держать тебя на своем коротком поводке, — рисковать «здоровьем» и в очередной раз упоминать, за что конкретно Айрин держит своего цепного, Лидия не стала. — Какое ФБР дело до всего этого? Хватит юлить, Мартин, — акцент на фамилии, а значит он тоже успел выяснить необходимое. Раздражение его растет с каждой долей секунды, по мере того, как улучшается настроение Ли и как трещит её многострадальная блузка, под грубыми рваными движениями его рук: в нём бесконечный источник гнева, выход которому он дает тогда, когда проливает вражескую кровь и тут уж ничего не попишешь. Сломан. Разбит. — Найди меня, когда успокоишься, – резко стряхивая с себя его руки, Мартин высвобождается из живого капкана, после поправляя ворот изрядно помятой блузки, — я поселилась этажом выше, в шестьдесят девятом.