Какое-то неправильное задание

— Что, дострелялся, идиот? Франкенштейн часто рассказывал всякие научные заумности, а еще не раз с душой отзывался о его характере. Оборотень так привык, что слушал мало, но всё-таки слушал. И, теперь, благодаря таким познаниям и безмерному опыту, имел возможность блеснуть. — Ты знал, что из-за жары портится характер? — выдохнул, и прям полегчало. — То-то такой агрессивный, падла. Нагадил врагу в душу, и прям чувствует, что живет не напрасно. Пушка зашевелилась, а когти скрежетали, как гребаный мел по доске. М21 знал, о чем говорил, один раз, из окна кабинета услышал. Тогда, помнится, на месте чуть не обернулся. По крайней мере, волосы с час стояли дыбом, с Тао и Такео, совместными усилиями, не могли уложить обратно. — Или, может, не нравится, когда тебя называют идиотом? — из своего положения, поглядывая через опаленное плечо и, так сказать, собственное висящее тело, смог всмотреться в непроницаемое черное стекло. — А, идиот? Кодовое имя – М21, и он только что чуть не превратился в жареный стейк. Бесцеремонным жестом, как кошака с ветки, за шкирку, убийца сдернул оборотня с собственной руки-оружия. В некотором роде М21 был благодарен, жгучий материал пробирал кожу чуть не по кости. Да и висеть неудобно. Пользовался оглушенным состоянием после выстрела, вражина. Но ничего, такое временно, а вот как он в себя придет… Земля принялась отдаляться, зафиксировалась на одной высоте, а затем решила, что пора приближаться. М21 сделал вывод, что падает. Причем падает боком. На лапы – не его случай, отчего заключил дополнительно, что он, всё-таки, не кошка. Важный вывод. Долететь, чтобы проверить догадку, не успел. Полет боком имел свои преимущества, хотя бы тем, что оборотень успел присмотреть приближающуюся в направлении рожи пушку. И встретить не на рожу, а на опаленные руки. Еще всё думал, чего же не хватает? А вот, понял! Как же ему, и не вбиться в ближайшую стену? Теперь, допустим, дубль раз. Пробрало, но не прошибло насквозь. Ни стену, ни М21. Тряхнул головой, плыла точка, обозначенная врагом. Со всех сторон его, в том пекле, поджарило, зато без куртки не холодно, своеобразный бесплатный обогрев. А что, Тао просил смотреть на вещи позитивней – смотрит. Жаль с поалевшей точкой не справился. Ну не находилось у огненного сгустка, угрожающего недопеченности его шкуры, плюсов, с какой стороны не ищи. Из воронки с отпечатком собственного тела М21 вывалился. Отпечаток посмертно припекло. Оборотень прикрыл глаза, раз, два. Успел прийти в себя. Не подошва у убийцы, а жуть. Весь рисунок до ровной линии истоптал. Денег у Союза не хватает, что ли? Но каким бы ни был ботинок, М21 не собирался встречать его носом. Выскользнул из-под удара, прокатился у врага под ногами, в процессе несколько раз чуть не потоптали. Не ручается, но, кажется, собрал всю пыль с дороги. Оборотень оттолкнулся руками, приземлился на ноги… ногу, заскакал. — Что, не ожидал? — он требовал реванша. — На одной левой уделаю, спорнем? Оборотень говорил, что убийца идиот? Готов еще раз десять повторить. Стопу растоптал, громила, молодец, но вот догадаться и дальше давить к земле… Как дал сигнал, как просил, чтобы М21 сбежал. Чересчур медленный враг за это время успел только чересчур медленно развернуться. И отвести ногу назад. — Это ты, так понимаю, решил в скорости потягаться? — предположил. Неразговорчивый убийца рванул. Даже мелкий, и тот не настолько прямолинейно бьет. М21 ушел с дороги, подсел, для надежности уперся в землю руками – совсем рядом с макушкой, отчего волосы покосило вслед движению, свистнул кулак. Оседающая зеленая масса от прорисованного ботинком громилы полукруга волной взметнулась ввысь. — Ух, — движения, пусть и с торможением, тот не остановил. Пинок явно грозил переломать парочку особо ценных костей. Не то, чтобы М21 кости любил, но свои, во всяком случае, берег. Опоры вражеский пинок не нашел, вес вернуть гигант не успел, отчего завис в не самом устойчивом положении. — Собственную ногу даю, твоя одна весит этак пятьдесят, — а вот оборотень решил, почему бы не воспользоваться, когда под рукой такая неплохая опора. Массивное колено созывало на нем постоять. Тем более на единственной целой ноге, проверить баланс. М21 – сама грация. – И выглядит, как бычья, если тут подрезать, можно было б и продать. Для наглядности, «где?», пока спрыгивал, рубанул – показал. Вреда особо оборотень не нанес, но подлянку сделал. М21 не попал под захват, отбился от пушки, мячиком, опять с опорой на руки, отскочил от земли. Настиг цель. — Есть. Шлем был не настолько рад заиметь вдоль стекла пять ровных полос от когтей. Оборотень успел подметить, как враг прижал к порезам ладонь. Прошмыгнул убийце за спину. Но вот что-то не ощутил предполагаемую безопасность. Помимо раздраженного рыка под маскировкой громилы и приятной тишины, слух уловил… свист. М21 глянул назад... Юлой сделал полукруг, отклонился в сторону. От ударной волны пошатнуло. Всё пошатнуло. «Это меня чуть сейчас…» На несколько метров вперед пошла трещинами земля, совсем рядом с его, оборотня, персоной. Поторопился М21, насчет скорости, или довел. Убийца, с разворота, вдарил вырванным из земли дорожным знаком. «Не порубило напополам» Хорошо так вдарил, треугольное изображение с человечком вошло в асфальт, как нож в масло. И так же вышло, подняв следом гору мелких камней. М21 хотелось дотронуться до головы, проверить, не сняло ли скальп. Да времени вот не хватало. Успокоился тем, что не вытекает ничего, похожего на кровь или мозг. Огонь оборотень встретил взглядом. По предположениям, с мгновения на мгновение, из пушки ожидался жах в лицо. Знакомым ударом М21 отбил оружие вверх. И совсем уж незнакомо пригнулся от импровизированного, сражающего своей простотой, лезвия-знака. Когда Франкенштейн рассказывал про дерево, не шутил. Было б у него две целых ноги… за последующим пинком оборотень не уследил. Точнее уследил, но не избежал. М21 согнулся, однако… — Не упал, — хрипнул. Даже не отлетел, совсем немного отскользил. Челюсть ощутила теплейшую поверхность пушки, а спина-стену. Дубль два. Что-то бабахнуло. Для повторного выстрела рановато, но уточнить оборотень не успел. М21 берет на заметку: не собираешься говорить, губы в бою сожми. Рот забило крошкой. Асфальт, или кусок здания? На вкус определялось слабо, но, кажется, на зубах хрустел кирпич. Грохотнуло справа от головы, окрошило от макушки до стопы. М21 предсмертно подмигнула фара некогда припаркованной машины. Теперь авто наполовину ушло в стену, по дороге убежало одно колесо. Как по сигналу, транспорт разорвало. «Разошелся» Оборотень скатился вниз, прикрыл голову руками. Рядом впечатался старый друг – знак. В подобном беспределе без жертв бы не обойтись. Будь тут еще кто, помимо М21. На автомате уклонился в сторону, почти перекатился. Теперь точно без понятия, что там пронеслось. Снарядов, похоже, безграничный запас. Оборотническое чутье не улавливало ничего живого. Крики, хрипы раненных звучали, но на других улицах, на таком расстоянии, откуда при всем старании удар не долетит. Даже бессознательных, если таковые были, унесли. Потому что идиоту в прошлый раз стоило думать, куда палить. Тем выстрелом убийца такой грохот поднял, что даже глухой догадался, откуда стоит валить. Потому что толпа существо не самое разумное, но если дать ей время… М21 его обеспечил, пока трагично валялся под пушкой. Металлическую опору знака оборотень подломил, обзавелся оружием. Рванул в самую чащобу погромов. Сложно быть бруталом и не смотреть на взрывы, когда они звучат везде, куда ни гляди. Зато из хаоса и тумана М21 выскочил эффектно, прыжком. Перехватил оружие в руку. Сплюнул. По идиотски тащил, зубами, в силу невозможности быстрого передвижения на одной ноге. Франкенштейн узнает, чего доброго, назначит промывание желудка. Направил треугольник угрожающе, убийце в рожу. Мог на том угрозу закончить, громадная ладонь готовилась схватить бездарный порыв. Но оборотни существа догадливые, противные, а главное, настырные. М21 дорожный знак забрал? Ну, почти забрал. И возвращать не собирался. Ладно, снова блеф, собирался, но только не так. Знак оборотень крутанул, в черное стекло уставился металлический обрубок опоры. Острый обрубок. Убийца схватил, но материал скользнул. Удар уперся в стекло, донесся характерный хруст. Для закрепления эффекта, М21 пнул. Металл ушел глубже. Помимо рычания донесся мат. Не снимет шлем, М21 ему эту палку по самое не балуй затолкает. Возможно, проверит, есть ли в этой пустой башке хоть подобие на мозг. Но с наглостью оборотень таки перебрал. Оглушенность врага переоценил, за это рукой в захват и угодил. — Ауч, — хват сжался, до хруста сминая оборотнический кулак. М21 рубанул свободными когтями по пальцам, явно неприятно проехался убийце по ногтям. — Допустим, поймал. Особо себя не спас. С силой подняло, за захват, над землей. Ишь, какой высокий, громадина. Оборотень не мог найти опору снизу, так использовал в качестве опоры вражину. Дистанция, все дела, М21 требует свободу личного пространства. Подпнул подживающей стопой шлем у низины. С треугольным знаком, торчащим из стекла, враг выглядел довольно…необычно. Настолько, что оборотень не сдержался, фыркнул. М21 снова ощутил всем телом пушку, жар, обещающий стать последним в этой жизни. Отбил. Убийца на реакцию явно негодовал. Потому что как еще объяснить, что тот впечатал оборотня в ближайший предмет? Так, что, кажется, внутренности содрогнулись, а после решили устроить перекличку, все ли на месте. Дубль три? Вернуло назад, повторился процесс. Кулак М21 уже не хрустел: кровь вытекала из захвата, вырисовывала дорожки вдоль его руки. Плоховато. Не радовало вдруг возникшее онемение. С таким количеством конечностей далеко не упрыгать. Ну, между первой и второй… точнее третьим и четвертым дублем, перерыва нет вообще. Поэтому М21 снова ощутил нечто твердое своим крепким, но не бессмертным телом. Враг решил подавить сопротивление, чтобы оборотень спокойно повис? А что бы и не повисеть? Чтобы вот так сейчас эту пушку, в последний момент в сторону отбить. — Не отпустишь, пальцы отгрызу, — огненный сгусток ушел в пустоту. Свободной рукой М21 надавил на знак. Снова поднялся хруст. Этот день не переставал удивлять. Солнце еще не перевалило за горизонт, но по своей тяжести его уже с уверенностью можно было ставить вровень с первым серьезным столкновением с группой трио кое-каких модифицированных, и с тем самым днем, когда На Ён Су была в особо прескверном настроении. Начать хотя бы с того, что некий неизвестный (какого уже успели вычислить всеми возможными способами) сосед директора школы Ё-ран поднял на уши все службы: от полиции до приютов для бездомных животных. Нашел номер телефона КСА и долго твердил о вооруженных на соседской крыше. Швыряющихся ножами, стреляющих огнестрелом. И если по огнестрелу еще были догадки… И это полбеды. Посреди пути улицы порадовали туманом, и толпой лиц, ныне задержанных и переданных прибывшей полиции за повреждение дорог и блокирование транспортных коммуникаций, часть из которых сотрудникам пришлось догонять, так как те активно разбегались. И паникующими по улицам людьми... какие тоже разбегались, но не в нужную сторону. Тоже приходилось догонять, и направлять. А в завершение событие имело, размером с хороший фургон, огненное нечто, которое, на пустынном, эвакуированном участке, вбурлилось в здание совсем неподалеку. Перед этим показательно пролетев чуть правее, чем сожгло у Ан Сан Ина сигарету. Мужчина был не из впечатлительных, но в этот раз позволил себе удивиться. Грызть, по причине того же Франкенштейна, не хотелось. Но ситуация всё больше близилась к подобному бесстыдному, но, возможно, эффективному, стилю. Пока кто-то словно не услышал мысленные метания М21. — Вот же срань, — и не швырнул в них с неба нечто мерцающее. Предвещающее скорую атаку. Убийца реакцию оборотня приметил, но вот голову поднял зря – уставился в самый эпицентр. Вдарило не то что больно, но неприятно. Хват ослаб, М21 вырвал свою помятую руку – теперь она еще и дымилась. Отскакал подальше. — Свой, чужой? Поозирался, прислушался, принюхался. Проще говоря, сделал всё для распознания. Табак казался знакомым. — Бля, — а инстинкт самосохранения попросил посмотреть ввысь. М21 не посмотрел, отскочил. Либо некто безумец, любящий палить по товарищам, либо еще не определился, кто здесь товарищ. Либо третья сторона, какая попытается избавиться и от тех, и от других. Неизвестная тень вызывала у сотрудника КСА больше опасений, чем тот неимоверных размеров мужчина. Хотя бы тем, что выглядела восставшим из ада существом. И, в отличие от того мужчины, все еще шевелилась. — Объяснил бы хоть, за что! — а еще- говорила. Говорил, голос определенно имел мужскую окраску, и нотки животного рявка. Прямое столкновение с трио всплыло в памяти ярче. Очень уж похожий на одного голос. — Ты… — осевший туман поблизости осел настолько, что скрывал лишь по шею. Из темной мути торчали головы. Этакие плавуны. И Ан Сан Ин определенно, прекрасно М21 видел, но при этом скорчил такое скептически недоверчивое выражение, что оборотень сам растерялся, точно ли «он». — Не признал. М21 имел полное право возмутиться, кто еще кого не признаёт. Но поднял и посмотрел на свои опаленные, почерневшие руки, на кровавые когти, какими пошевелил, для убедительности. И возмущения сдержал. Пожалел. — А там? — кивком поинтересовалась голова сотрудника КСА. Из тумана возникла рука сотрудника КСА – мужчина закурил. Не знает уж откуда этот здесь, но раз просят, почему бы не пояснить. — Убийца, — тем более когда требуется одно слово. — Прескверно, — спокойнейше заключил Ан Сан Ин. Предложил закурить М21. М21 отказался. Если кто-то заразится подобной вредной привычкой и, что доброго, закурит рядом с одним обожествленным субъектом, жить будет очень недолго. — А ты куда шел? — поинтересовался в ответ. По нарастающему гулу и недоброму трещанию в эпицентре событий, за какими они вместе с сотрудником КСА и наблюдали, время поджимало. — Дальше по улице, беспредел, — по настрою, настигнуть беспорядки до прибытия на место мужчина ух как не ждал. — Ну, тогда иди, — М21 незаметно встряхнул пострадавшей ладонью. Онемение проходило, уже хорошо. — А ты? — А я – с ним. У меня счеты. Если встретишь людей по пути – уведи. А если наших – предупреди. Оборотень снова ощутил на себе скептический взгляд. Как хорошо, что его прыжки на одной ноге не видно. Нормально ли там всё срастется? Не то придется заново ломать. А Франкенштейн сломает, причем с садистским удовольствием и врачебным любопытством. ... Срастется не так, будет проще отгрызть. Фигура убийцы разрослась за столь короткий промежуток раза в два. Ан Сан Ин своим появлением добился того, что так старательно добивался М21. Враг доведен. По налившемуся кровью, открытому глазу, так как второй тот не открывал из-за протянувшейся от виска, по веку, и почти до носа, раны, по вырывающимся клубам пара изо рта и ноздрей, чем убийца лишь больше напоминал быка, враг в полной степени озверел. М21, не без помощи, но в битве характеров победил. Убийца сорвал шлем! … А Ан Сан Ин до сих пор не уходил. Да еще и прикидывал что-то. Старательно прикидывал. — Знаешь, Союз нам не вручал закрепленную печатью расписку, что их модифицированным можно устраивать настолько масштабные беспорядки. М21 слабо покосился. — О, понятно. Важнецкие бумаги не прихватили, вот облажались. И догадливо хмыкнул. Кажется, уважаемый что-то, да таки решил. — Именно. Поэтому я не могу это проигнорировать. О людях не думай, людьми уже занимаются. А остальных, — в черные лапы М21 спикировал телефон, — сам предупреди. Прелесть сотрудников КСА, очень уж они догадливые. Оборотень же ни словом не обмолвился, а сразу заимел телефон. «А еще, памятные на всякие мелочи» Убийцу долго оставляли без внимания, тот двинул напролом. Ол держал путь по самой незаметной дороге, состоящей из множества тупиковых поворотов. Эта дорога и вела ко множеству тупиковых поворотов. Почти. Кроме одного, особенного пути. Об этом пути узнал Лей, и заставил настоятельно рекомендовал его использовать (при отказе обещал один из своих ножей куда-нибудь засунуть, а куда, Ол ни знать, ни слушать, ни тем более ощутить, не хотел), поэтому убийца четко придерживался дороги. Так сказать, держал курс. Очень ответственно держал. … Пока по спине, вдруг, почти материальный холодок не пробежал. И это при том, что убийца, перед операцией, укутался в две кофты, накинул поверх теплую куртку, и держал одно живое, и, главное, довольно теплое существо на той самой спине. Как бежал убийца, так же резко и застыл. Внутренний счетчик наматывал круги, тревожная стрелка давно преодолела всякие рамки. На самой незаметной, тупиковой дороге, кто-то был. И этот кто-то что-то, вероятнее всего, искал. Возможно, кого-то искал. И был, по этому хрусту подошвы по асфальту, какой Ол услышал вот только сейчас, в десяти шагах. Шлем, очень-очень неспешно, повернулся туда, повернулся сюда. У убийцы была прирожденная, безупречная чуйка на опасность. Благодаря ей, как сам считал Ол, до сих пор и жил. Только вот на предупреждении об опасности эта чуйка и кончалась. Убийца быстро заключил, что не знает, что делать. Точнее, варианты у него даже сложились. Целых два. Но, звать кого бы то ни было в надежде на то, что это окажутся свои, было апогеем глупости даже по меркам Ола. А умением тактически незаметно сбегать убийца не блистал. Он вообще мало в чем блистал. Только вот, в силу того, что шагов было уже не десять, а шесть, и в тумане стала проглядываться чья-то не особо человекоподобная тень, времени выдалось критически в обрез. Сглотнул. Неизвестный сделал очередной шаг вперед, кажется, что-то сказал, чисто так, для себя. Ол сделал шаг назад. Неизвестный сделал еще шаг. И убийца сделал красноречивый шаг, длинной чуть не в два шага, назад. Отступление могло продлиться долго, вплоть до следующих улиц, вплоть до полного развеивания тумана. Да, каждое вело к тому, что убийцу таки заметят. Только вот судьба решила поторопить событие. Под подошву подставился некий камень. От давления тот отлетел, покатился по дороге. Хлопнул о что-то дребезжащее в дыму, чтоб наверняка, и совсем сбежал, с глаз, чтоб не поломали. Очень гадкий камень. — Хм? Ол был полностью уверен, что если бы к нему прислушивались на общих собраниях, их план прогорел еще на этапе подготовки. — О! Чтобы рассмотреть причину переживаний, пришлось поднять шлем. Потому что и секунды не прошло, а мужчина, кем бы он ни был, стоял почти плотняком, и, сверху вниз, на него глядел. Как оказалось, невзирая на тень, это был человек. И то ли неизвестный действительно был слишком высоким, то ли его аура создавала впечатление, что тот, одним своим кабликом, может втоптать, в этот вот асфальт. — Ой. Пикнул Ол. Ему в стекло всматривались полные кровожадной радости, синие глаза. — А я погляжу, у вас маскарад? — по лобной части шлема постучало так, что там наверняка остались десятки трещин. Под конец предложения неизвестный почти замурчал. — И тащите, кого-то. Интересно даже, куда. Ол сделал наиосторожнейшую попытку свалить на шаг назад. И вдруг понял, что еще больше налажал. Этот мужчина с нескрываемым любопытством заинтересовался пленником. И если до этого тот видел только черную макушку, теперь смог разобрать и одежду, и лицо. В это самое мгновение, в эту секунду, Земля, кажется, перестала вращаться вокруг своей оси. Настолько была поражена нависшей в своих владениях, давящей, убийственной атмосферой. — Так. Ол беспалева… а точнее в наглую, не скрываясь, развернулся. — Я, сейчас, что-то недопонял… И дал деру. Сзади рокотнуло. Стрелка тревоги скоропостижно померла.