Всё в жизни бывает

Они идут, спешат так, будто каждая минута на счету. Поднявшись на второй этаж, они открыли дубовую дверь и зашли в хорошо обставленный кабинет, который был сделан на века: на полках стояли миллиарды книг, которые так полюбились за долгое время одиночества, крепкий дубовый стол и большое окно, из которого открывался вид на сад, в котором они были с Блум несколькими минутами ранее. Он спешно закрывает дверь, становиться перед окном и молчит. Тишина, которой была наполнена комната, была словно самая тонкая струна на свете, закурив, Валтор наконец — то начал свой рассказ со всеми подробностями. — Огрон, их начали искать, у нас мало времени. -Что это значит? Каким образом их уже начали искать, еще даже дня не прошло. Он был в замешательстве, в его хладный разум, вдруг, влетела стрела беспокойства. — Они не могли подать заявление так быстро.- На лице Валтора не было ни одной эмоции, но они с Огроном чувствовали одно и тоже чувство — страх, который пожирал их со скоростью света, ясно было одно — нужно было что — то делать и скорее. -Так, хватит. Да, мы не подумали что они подадут заявление так быстро, оплошались, но сейчас надо думать как это исправить. -Как? Как мы это исправим? Позвоним в полицию и скажем, что мы похитили двух девушек, держим взаперти, но не причиняет никакого физического вреда, так что не стоит волноваться?! Терпение Огрона кончалось с каждой минутой, но он ещё мог держать эту мнимую грань спокойствия на своем лице, пока внутри у него разгоралось пламя, которое он так старательно пытался потушить. -Нет. Мы просто отвезём их в город и будем наблюдать за ними, если они захотят рассказать где и с кем были все это время, пока их так усердно искали. -Да, хорошо, наверное ты прав. Не стоило делать из этого проблему мирового масштаба.- Валтор вздохнул с облегчением, посмотрел в окно увидел дождь, который бил по подоконнику так громко, что шум от падающих капель отдавался в его ледяной душе, он понимал, что если он не примет меры, все рухнет прямо здесь и сейчас. -Конечно я прав. Разве бывает по другому? Ладно, шучу, все будет хорошо, … Блум вбежала на кухню слишком быстро и весело, словно она снова маленький ребенок, которому минуту назад дали конфет. — Что готовишь? Если что-то вкусненькое, то на меня порцию тоже делай, ужасно голодна. -Салат, конечно. Я скучаю по отцу, как думаешь, как там наши родители? -Не знаю, но в глубине души я чувствую, что мы их скоро увидим, ну а так, моим как всегда плевать на меня, а твой отец очень волнуется, я уверена в этом на все сто пятьдесят процентов, с усмешкой добавила Блум. -А школа? Что с мисс Гризельдой, одноклассниками? -Если верить им, то ничего серьёзного не произошло и школу скоро откроют, в том случае если её закрывали. Так, я не хочу об этом думать, давай сменим тему, как тебе интерьер? -Довольно стильно, это поместье напоминает одно из тех, которое мы видели на страницах истории. -Да, согласна с тобой, мне тоже нравится. В это время Огрон и Валтор быстро спускаются по лестнице, пролетая мимо, Огрон практически ничего не объяснив хватает нас за руки и тащит на улицу. … Как только мы вышли на улицу нас окутал легкий запах дождя, мокрых листьев и чистоты, хотелось остаться здесь подольше, но у Валтора были другие планы. Нас вывели во двор и повели к отдельному зданию, оказавшиеся в итоге гаражом, из которого выехало две машины, в одну из которых сели Блум и Валтор, а в другую — Огрон и Рокси. Машина двинулась со скоростью света. Две машины ехали одна за другой по пустой трассе, которая располагалась между густого зелёного леса, который был таковым, пока осень не вступила в свои права, окрасив и сделав из него разноцветную палитру солнца. Когда девушки спрашивали -Куда мы едем? - их собеседники только смотрели в зеркала, молчали. Во время разговора с ними они старались держать строгое лицо, но лишь повернувщись в сторону окна они могли дать волю эмоциям, на них была грустная улыбка, которую они так хотели скрыть, но это получалось с большим трудом. Так и прошла вся поездка длинною в два часа: в редкий вопросах и односложных ответах, в грустных улыбка и непонимающих взглядах и в страхе того, что они могут потерять что -то важное. Четыре человека, которые познакомились только сегодня, которые впервые за несколько лет начали что-то чувствовать. Доехав до въезда в город, они разделяются, одни едут прямо в центр, а другие — чуть правее. Подъезжая к домам, они ещё раз смотрят в зеркало заднего вида и останавливаются, отдают сим-карты, смотрят им вслед, провожая их глазами до самого дома, словно беспокоясь за их сохранность. Девочки проходят какое-то расстояние, достают ключи и бесследно скрываются за входной дверью, будто а ней их никто никогда не найдет. Дождь пошёл снова, сегодня даже погода была не в настроении, что ревела так, как в последний раз. Немного постояв, парни вжимают педаль газа в пол, чтобы быстрее убраться с этого места. … Закрывая за собой дверь, я слышу топот лап об ламинат, а после чувствую на себе родные лапы и мокрый язык. -Боже, Арту, как я по тебе скучала, как ты, маленький? Где папа? — в ответ только лай, действительно, а чего я ожидала.- Папа на работе, да? Ладно, подождём. Будешь есть, Арту? Пройдя на кухню, я ставлю чайник и достаю корм. Дождь даёт разные чувства: кому то он даёт спокойствие и умиротворение, а кому то душевную боль и растерянность .Так же и у нас: кто то стоит дома, вместе с любимым псом, дожидаясь отца, а кто-то едет по вечерней одинокой дороге, думая как же решить ту кашу, которую они заварили, поддавшись своим чувствам. Блум шла домой. Ее не провожали взглядом, она шла по темной улице одна, совершенно одна, а рядом весело шла собака, с которой они повстречались буквально несколько минут назад. Зайдя в домой она поняла, что что-то изменилось: стало на две пары обуви больше, на вешалке висели чьи-то пальто, а в гостиной раздавались стук пальцев об клавиши ноутбука. Они не могли приехать так рано, командировка заканчивается только через месяц. -Что вы здесь делаете? — Я вбежала в гостиную и задала вопрос настолько быстро, что люди сидящие там опешили от неожиданности. Согласна, вроде бы я должна радоваться, что они наконец-то дома, бежать обнимать их и тому подобное, но я ничего не чувствую по отношению к ним, они никогда обо мне не заботились, их никогда не было дома, они никогда не интересовались как прошёл мой день, они никогда не были рядом в моменты, когда я в них нуждалась…никогда.Это слово было связано именно с ними, с моими родителями. -Нет, это ты объясни, где ты была всё это время. Почему нам звонят и говорят что наша дочь пропала? Ты хоть понимаешь как нас позоришь? -Мое лицо не выражало ничего кроме внешнего спокойствия, я привыкла к такому, что им важнее работа, чем хорошие отношения со своим ребёнком, я без слов понимала по какой причине они заявились сюда, но они даже не представляют и тем более не узнают, что со мной произошло и почему я резко пропала, словно утренний туман над лесным озером. -Вы не хотите узнать, почему меня не было? Почему я не выходила на связь? А если бы со мной что-то произошло? Вы бы также реагировали? -Не надо перекидывать вину на нас. Это ты виновата, чтобы не произошло! -Я не понимала, это было сказано на столько ущербно с их стороны, что я просто не могу поверить, что это говорят мои родители, те кто должны меня поддерживать, а не убивать морально, но видимо им нравилось делать обратное. -Знаете, вы не правы. Никогда не были правы насчёт меня, вы никогда не знали какая я, потому что не интересовались моей жизнью. Я не хочу, чтобы у меня были такие родители. Погрузившись внутрь себя, в самую глубокую точку своей души я била лёд отчаинья металлическим ледоколом боли и сожалений, которые так долго копились в моем добром, но со временем оледеневшем сердце, я искала там ответы, но провалилась под лёд, в холодную воду, которая обжигала меня, делая ещё больнее, я не пыталась плыть, я тонула, без пяти минут доставая дно… -Раз не хочешь таких родителей, то у тебя никаких не будет, можешь больше сюда не приходить. Забирай свои вещи и уходи, никто тебя здесь держать не собирается. -С радостью, надеюсь мы больше никогда в жизни не увидимся. И вот, теперь она идёт по осеннему парку, под холодным дождём, который скрывает её слёзы, с собой только телефон, который она не успела выложить и ключи от когда — то её уже бывшего дома, где она чувствовала себя в безопасности, теперь же там ее поджидает лишь боль и разочарование, а ведь она хотела только тепла и заботы, но что поделать, ее жизнь — не сказка про хороших родителей, не сказание о любви и заботе, но и она не принцесса, которая дожидается своего принца в замке, она нечто большее, такое, что нельзя описать даже словами.Вечер.Она сидит на остановке, потирая свои опухшие глаза, чуть — что снова наливающиеся слезами. В голове был полный беспорядок, одна мысль мчалась за другой, не давая и шанса зацепиться за неё, а под рёбрами, где говорят находится душа, с большой силой прорывалось чувство, что называют тревогой.Она боялась этих мыслей, будто они на огромной скорости унесут её с собой туда, откуда нельзя вернуться. По дороге ехали машины с включёнными фарами, кто-то думал о своей безопасности и ехал медленно, а кому-то было плевать на мокрые дороги и они неслись на всей скорости стремясь обогнать другие машины. В одной из таких машин сидел Валтор, он просто не замечал, что происходит вне, но огненно-красные волосы он заметил издалека и сразу решил остановиться. Она не сразу видит остановившуюся машину, человека выходящего из неё и идущего в её сторону, но сразу чувствует крепкие объятия и слышит голос, который дарит надежду и умиротворение.