Паладин и его одержимость

      Утром мы неожиданно вляпались в судилище.       И я задумалась: а не зря ли встала на службу Невервинтеру, если люди, присягнувшие ему творят такое?       В общем, какой-то солдат угостил наркотиком утгардца из союзного племени. И от того, спасëм ли мы парня, зависело, останется ли этот племя с нами в союзе. Потому что бедный дикарь в неадекватном состоянии продул племенные реликвии в карты тому самому солдату, и он их не захотел возвращать. В итоге ребята подрались, дикарь вышел победителем, а солдатика унесли на кладбище. Чистая самооборона, победитель напал первым, из жадности.       Дикаря мы спасли. Пока я расспрашивала свидетелей, мой колдун окучивал особо упëртых, одному даже дал взятку, да простит его Тюр... Союз, соответственно, мы тоже спасли. Но после этого я чуть не свалилась в депрессию.       <<Ты, Вообще-то, Тюру присягала, и только затем — Невервинтеру. И спасаешь не таких вот му... гадов, а нормальное большинство, в котором есть и хорошие, и плохие люди. Возможно, спасая одного плохого, ты спасаешь двух хороших>>, — напомнила Лана.       Что ж, спасибо ей. И Рысю, который избавил меня от основной грязи...       Из Лунного леса мы притащили башку орочьего вожака Обольда. Мне она была ни к чему, а вот Рысю и Даэлану пригодилась. Они получили награду и хорошенько пробежались по магазинам. А я отправилась к Бишопу. — Всë ищем приключений? — ехидно сказал он мне. — Добро причиняем и справедливость раздаëм? А мне есть? — Пока твоя справедливость вот на этой скамейке сидит, — ткнула я в его лежанку. — Скажи спасибо, что не бьют. Но это пока. Ты у нас, как бы, ценный свидетель. Узнаëшь? — ткнула я ему в нос перстень дроу, которая то ли работала на орков, то ли наоборот — они на неë. — Не-а, — мотнул головой наëмник. — Кольцо, как бы, дроувское, даже паучьи лапки видно, и камешек как брюшко. Но одна лапка лишняя, схалтурили ювелиры.       Я хмыкнула, представив девятилапого паучка. Очевидно, девятая лапа у него была вместо... той штуки, которая есть у мальчиков и нет у девочек. Судя по ржанию, стрелок подумал то же самое. — Наниматель нанимателя — дроу? — уточнила я прыгающим от сдерживаемого смеха голосом. — Похоже, что да, но это не точно. Я разглядел чëрную руку, очень узкую, с паучьим кольцом. Возможно, это был другой какой-то эльф или нетипично худой человек в чëрной перчатке. Но очень уж эта перчатка была... эластичной. Из очень тонкой кожи. Или ткани типа шëлка. Так что я склоняюсь к мысли о тëмных эльфах. Всë остальное было скрыто плащом с очень глубоким капюшоном. Мой наниматель так раболепствовал перед этим существом, что даже противно. Я бы его за это убил, но... деньги...       Бишоп вперил в меня невинный взгляд щенячьих глаз, а я мысленно матюкнулась. Ибо вслух паладину негоже. — Ну денег тебе не светит в любом случае, — усмехнулась. — Но ноги унести сможешь. Как ты думаешь, дроу могут служить Маугриму? — Это он так думает, а они ищут выгоду, — ответил стрелок. — У них стойка на Уотердип, который как бы в союзе с Невервинтером. Поломается Невервинтер, ну, хотя бы ослабнет, они и полезут. Впрочем, они полезут в любом случае, давно созрели, как девка на выданье. А пока они используют Маугрима. Бедняжка, и тут его имеют, как портовую шлюшку.       Какого ещë <<имельщика>> имел в виду следопыт, я догадалась сама. Мораг, конечно. И ваша покорная слуга. — Дроу, значит. Неприятно, — покачал головой Рысь. — И что, нам теперь весь остаток жизни бегать от убийц? — Не обязательно, — откликнулась я. — У дроу есть миллион способов провернуть интригу без нашего участия. Да и мы, честно говоря, уже здорово отстали от событий. Один плюс: человека, знающего слабости Невервинтерской обороны, у Лускана уже нет, — я щëлкнула по доспехам, лежащим возле кровати. — Так что, убив нас, тëмные эльфы мало что выгадают. Но всë же лучше нейтрализовать конкретную дроу, которая сейчас крутится среди культистов. Просто, чтобы никто не портил нам жизнь в дальнейшем. А заодно и Слово найти. Интересно, у кого оно?       За разговором мы как-то незаметно сблизились, и я непроизвольно склонила голову к его плечу (да простит меня Тюр!), а он непроизвольно эту голову погладил.       Всë же он у меня довольно высокий, и мне это нравится. Даже мне иногда хочется чувствовать, что кто-то сильнее меня и защитит в случае чего. И тепло, возникающее в груди от его прикосновений, тоже нравится, как и то, что оно в любой момент может перерасти в пожар. Нравится и то, спонтанное, что происходит между нами ночью, начинаясь вполне невинно, а кончаясь тем... за что мне уже даже не стыдно. Моë падение продолжается, но является ли оно таковым? По крайней мере, мой бог меня до сих пор не оставил.       Но любовь ли это? — У драконов, наверное, — предположил мой колдун. Я слышала ритмичные и упругие удары его сердца, оно странным образом резонировало с моим. — Сколько я помню, оно было засунуто либо в самую глубокую дыру, либо отдано сильнейшему созданию. А в этих горах есть огромный и старый красный дракон Клаутт. Оно, наверняка, у него либо на пузе (как у того белого), либо закопано в сокровищах. — Назвался драконоборцем, полезай на дракона, — рассмеялась я, ещë под впечатлением от разговора с похабником Бишопом и его двусмысленностей. — Ну не в этом же смысле, — заразился от меня смехом Рысь. — Надо будет придумать, как его одолеть. Вряд ли он предложит нам взамен что-то хорошее. А ты вряд ли на такое согласишься...       Тепло всë же переросло в жар, и последней связной мыслью было то, что, кажется, я нашла того, кто меня понимает. Во всех смыслах.       И хорошо, что мы были вдвоëм в моей комнате. Не понадобилось собирать волю в кулак и отрываться друг от друга.       Поход за Словом начался для нашей боевой пятëрки с шамана.       Это было третье племя утгардцев. Символично: дружественные Львы (чьего воина мы спасли), враждебные Лоси (которых мы тоже спасли) и нейтральные Орлы (шамана мы, естественно, спасли).       Звали мужика Икзаристу. Он отбился от собственного племени, которое, изрядно прореженное великанами, разбежалось по горам. И в одиночку был вынужден отбиваться от трëх довольно крупных зверей. Одного тигра мы замочили, остальные животины оценили обстановку и задали драпа.       Оказалось, на племя напали горные великаны, они и были виновны в столь удручающем положении дел.       Шаман пошëл искать соплеменников, а мы — великанов. Просто, зная это племя, для нас было очевидно: если мы их не напугаем, то они так и будут терроризировать людей. Потому — мозгов кот наплакал, а злобы — целый океан.       Дальше — больше. Ущелья, пауки, огры (вполне одолимые нашей сыгравшейся пятëркой) и... дракон. Вернее, драконица. Зелëная. С именем Акулатраксас. Она была настроена мирно, а о моей славе драконоборицы либо не знала, либо ей было наплевать. Волновали еë только яйца.       Эти яйца воровали великаны. Те самые, которые разгромили Орлов.       И тут мне бы сказать, как порядочному паладину, <<Чума на оба ваших дома>>, но... видимо, я слишком переменилась, пока шлялась в поисках приключений на свою стальную юбку. — Поможем, ребят? — вздохнула. — Лично нам зелëная ничего плохого не сделала, другое дело, если полезет на Невервинтер или сожрëт кого. А великаны уже отличились, пора наказывать...       Согласились все. А с Акулы... Акутракс... В общем, с зелëной взяли слово — не соглашаться на посулы Маугрима, буде он явится к ней.       Правильно мы решили. Великаны оказались, ко всему прочему, гурманами. То есть, людоедами.       Обезвреживали мы их по одному: нашли коридор поуже и принялись их туда заманивать. Приманкой работал Томми. Заодно натаскал полные карманы всякого дорогостоящего барахла — когда только успел?! Вероятно, на воровство-то великаны и злились. Да так, что переставали соображать и гнались за мелкой козявкой поодиночке, забывая, что эта козявка может быть не одна. Ну и огребали: от меня со всей святостью, от Рыся с его огненными шарами и вихрями, да от Даэлана в состоянии берсерка. А умница Лину стояла в сторонке и исцеляла всех. Лезть в битву я ей категорически запретила.       Насмотрелись мы там, конечно... Утгардцы в качестве ужина — каково? Это были захваченные в набеге Орлы. Мы их выпустили, разумеется. А повара — казнили.       Мишку и двух тигров тоже выпустили. При этом старались не лезть им на глаза. Ладно бы они на нас нападали где-нибудь в горах, так нет — сами в плену сидели и ждали, когда их то ли слопают, то ли освежуют. Зачем обижать зверушек?       Но самое интересное ожидало нас в гостевых пещерах. Там тоже сидел великан. Не простой — огненный. Тут нашему колдуну пришлось вместо огня использовать молнию. Но в принципе, совладали и с этим достаточно легко.       Оказалось, это был посол. От Клаутта. С предложением для местного вождя вступить в союз с красным драконом и воровать для него яйца.       Нет, слышала я легенду, что у драконов на самом деле яйца высиживает папа. Но если бы она была правдой — на кой Клаутту столько птенцов?       <<Детский сад для драконят, угу>>, — буркнула Лана. — <<И злобный красный дедушка в качестве няньки. Не верю! Я когда-то про одну мадам слышала, что она купалась в крови то ли девственниц, то ли младенцев, чтобы молодость сохранить. А драконище очень старый. Прямо песок из него сыплется. Вот и думай...>>       Я подумала. Мне не понравилось. Получалось, что Клаут эти яйца попросту жрëт. Или ещë как-то их использует, но бедным маленьким дракончикам в любом случае ничего хорошего не светит.       Хозяина пещер мы тоже прибили. Тем более, что он уже дал согласие на кражу яиц. А голову его отнесли зелëной.       И пока дракониха радовалась, Томми и Даэлан стащили у неë из сокровищницы кучку мелких, но приятных артефактов и доспехи. Да ещë и золотишком разжились. При том, что она тоже нам кое-что от щедрот отсыпала.       После великанов сектанты показались чепухой на постном масле. Разве что дроу, затесавшаяся среди них, дралась как львица. Но, как видите, мы живы, и я рассказываю вам эту историю.       Сектантов, видимо, забыли просветить насчёт Клаутта, они полезли к огненным великанам, вдобавок, чуть не напоролись на битву. Там бы им досталось от обеих сторон. Что-то мне подсказывало, что старый чешуйчатый злыдень с Маугримом почти не связан. Или вообще не связан.       Мы битву не застали — латунная дала бой и геройски погибла, забрав с собой полдюжины огненных гигантов. Яйца у неë, разумеется, унесли. И нам ничего не оставалась, как двинуться по следам похитителей...       Так, с боями, и дошли до Горготы. Она была золотая — <<добрая>>. И тоже пострадала от похитителей. Но ей повезло, в отличие от латунной подруги: еë яйца пока воровать в открытую боялись. И то, она была намного крупнее и латунной, и зелëной. — Кто-кто... Клаутт, конечно, а кто ещё! Он давно должен был забраться в пещеру поглубже и тихонько сдохнуть. Он был уже старым, когда я вылупилась из яйца. С тех пор он не мог помолодеть. И то, что он ещë чего-то там кому-то поручает, говорит об одном: он жрëт наших детей, или делает с ними что похуже, чтобы не умереть. И Слово точно у него, прав ваш колдунчик. Так что убить Клаутта выгодно и вам, и мне. — Она пристально всмотрелась в меня. — Справедливость, говоришь? Ну да. За чëрных колдунов и прочих злыдней я не воюю и никогда не стану воевать. Несовпадение ценностей у нас. А захотите материальную награду — так и быть, каждый берëт то, что ему в данный момент необходимо. Меч там, платье... На продажу брать что-либо не советую. Обижусь. И будет больно.       <<Вообще-то дракониха в своëм праве>>, — заметила Лана. — <<Я бы тоже возмутилась, если бы у меня свистнули что-нибудь из коллекции. Так что предупреди ребяток, пусть будут хорошими мальчиками-девочками>>.       <<Все драконы коллекционируют сокровища?>> — впрочем, я не то, чтобы удивилась... Раз они разумные, почему бы и нет?       <<Естественно. Они же красивые. А ты что-нибудь коллекционировала? Я вот обëртки от конфет>>...       <<Я осенние листья собирала. Засушивала их, потом наклеивала на специальную доску. Было очень красиво. Потом пришли орки... И всë погибло. Вообще всë. Даже маленькая Ари из Громового Древа. Что уж говорить о какой-то коллекции... Я о ней только сейчас вспомнила. А тогда всë завертелось: моя месть оркам, метель, Тюр, попытки стать паладином, одна из них удачная, карьерный взлëт, Фенвик, чума>>...       Мне вдруг стало грустно и жалко себя. Два светлых пятна на фоне серо-чëрных: Тюр и Фенвик. Но первый мне не ровня и вряд ли из господина станет просто другом. А второй... он был миражом в пустыне; я бежала к оазису со сказочными дворцами, пальмовой рощей, озером и стадами верблюдов, а нашла крохотный аккуратный родничок, одинокую пальму, часовенку и милого верблюжонка. Он честно пытался стать для меня Тем Самым, но пришёл враг и отравил источник. Маленькое проще погубить, чем большое.       Надеюсь, друидка сбережëт верблюжонка и поможет ему вырасти...       <<Да не горюй, всë образумится! Глядишь, и с Рысем у тебя всë сладится, будут и дом, и яблоня, и ребёнок>>, — успокоила меня Лана.       Еë бы слова, да богам в уши...       Стоит ли рассказывать, как мы охотились на огненных великанов?       Дело в том, битвы с ними один в один повторяли битвы с великанами обыкновенными. Разве что Рысю полностью пришлось отказаться от огненных заклинаний. Но, кроме защиты от огня и небольшого огненного урона, это были обычные тупые великаны-людоеды.       Ещë там были дуэргары — злобные серые гномы, живущие в глубинных пещерах. Они были поумнее великанов, и опыта сражения с ними у нас не было, от слова <<совсем>>. Вроде, у наëмников в отряде был Гримгно, он мог бы поделиться... Ну ладно, выкрутились сами. И даже полуорка вызволили из тюрьмы. Судя по тому, что он за информацию требовал денег, попался на воровстве или вовсе был проштрафившимся наймитом. Разбираться не стали — указали дорогу на выход.       <<Этот Клаутт! Какая же с... самка собаки! Даже от дракона такого не ожидала! >> — бушевала Лана. И я с ней была полностью согласна. Самка собаки, да. И падшая женщина.       Оказывается, маленьких дракончиков ожидала участь именно что похуже, чем быть съеденными. Их под воздействием особых заклинаний вылупляли из яиц, затем выращивали, накачивая тем, что Лана называла <<гормонами роста>> (опять же, магическими), и получали больших и тупых животных — какая-нибудь корова могла бы дать им огромную фору в плане сообразительности. После этого из них высасывали энергию, закачивали в стеклянный шар, и эту <<витаминку>> скармливали Клаутту! После этого он получал лишние несколько лет жизни, бодрости и силы.       Существовала так же и гарантия послушности Клаутта заклинателям. Ибо вряд ли он сам до такого додумался. Чуть что не так — они искусственно выращенного дракончика убивали, затем вливали в шар энергию его смерти и травили старика. Судя по тому, что Клаутт до сих пор не уничтожил заклинателей, он оказался настоящим трусом. И даже наркоманом, подсевшим на <<вечную молодость>>.       Вместо Клаутта заклинателей уничтожили мы. Даже не разбираясь, кто из них действительно заклинатель, а кто просто мимо гулял.       Лину предположила, что это были юань-ти, собравшиеся в зале с синим драконом. Змеелюдов мы видели в этих пещерах не в первый раз, и именно они, скорее всего, управляли сим богомерзким конвейером (так назвала это Лана).       Синий дракон едва не перессорил нашу команду. Лину рвалась его выпустить, я склонялась к тому же, но боялась, что он не выживет на свободе. Даэлан категорически отказывался становиться нянькой для великовозрастного дебила, а Томми присматривался к его васильковой чешуе. — Да тьфу на вас, — не выдержал Рысь. — Вот смотрите. У нас есть дракон. Синий, то есть, злой. Он тупой. Как младенец. Летать, скорее всего, не может. И вряд ли знает, как махать крыльями. Но жрëт, наверняка, всë, что шевелится. Прекрасное сочетание — злобный полный идиот. К тому же обречëнный, охотиться он тоже не сможет, будет сидеть на дороге, разинув пасть, и ждать, пока в неë кто-нибудь сам забежит. Лучшее, что может сделать этот большой дурак — умереть и отомстить за это Клаутту. Согласны?       Мы согласились. Томми с радостью, Даэлан — с облегчением, Лину — со слезами, я — с болью в душе. И получили ядовитый шар для Клаутта. И утешило меня то, что сражался этот <<младенец>> почти как взрослый...       Посчитав, кого мы умудрились вообще побить в этих лабиринтах, ахнули. Простые великаны — раз. Огненные — два. Двухголовые эттины — три. Слаады (чëрт знает, что они делали в этой компании, но сами виноваты!) — четыре. Юань-ти (тоже чего-то хотели урвать в этом котле) — пять. Дроу (эти понятно, чего всегда хотят — силы и власти) — шесть. Сектанты (не люди, а существа, раз пашут на ящериц) — семь. Ужас! И сама не рада, что столько побила. Добра, блин, причинятель.       Синий дракон вообще отдельная песня. Хоть убей, не могу себя убедить, что дралась со взрослым. Точнее, дрались вместе. Впятером младенца побили, ага. И если бы не Рысь, здорово поумневший в последнее время, и находящий тысячу аргументов, почему синему лучше было бы умереть, я бы в тот же миг перестала быть паладином. Ибо какой паладин в здравом уме пойдëт на убийство ребëнка?        Клаутт, ничего не подозревая, проглотил халявную энергию. И даже вперëд заплатил.       И тут его так скрючило, что бедолага едва не раскурочил пещеру, а заодно и нас. Еле-еле мы успели отпрыгнуть к выходу: не дай бог раздавит!       <<Вот это я понимаю, дракон>>, — запоздало восхитилась Лана. — <<Это ж армагеддец в чешуе! И это старикашка? Да таким старикашкой не грех остаток жизни провести! И чем он недоволен? >>.       <<Да у него, поди, от старости всë болит! >> — ответила я. — <<И лапы ломит, и хвост отваливается. И нечего ржать, при чëм тут матроскины*?! Сейчас он очухается и как устроит нам веселье за нечестную игру! >>       <<А честной этот красный негодяй не заслуживает! Тоже мне, рыцарь — неповинных младенцев хавает. Тем более, своей породы. Но и правда, кажись, этот каннибал замедлился, пойду я пока, спрячусь, чтоб не мешать. Ну, с Богом, подружка! >>       Лана замолчала, и как по заказу — дракон-каннибал очухался.       Однако, и с половинной силой он нас чуть не убил. И пришлось нам пару дней отлëживаться в пещере под защитой мëртвой туши чудовища, даже в убитом состоянии выглядевшего грозно.       И мы узнали друг о друге столько, сколько иные близкие не знают.       А я молилась Тюру, спрашивая: не совершила ли непоправимое. И вот что он ответил:       <<Чадо ты многогрешное, если это вообще грех. Сколько раз можно тебе повторять: пока ты делаешь правильные поступки — я с тобой. Разве справедливо было оставить на произвол судьбы безнадëжного идиота, коим был синий? Участь его страшна, но не страшнее смерти от голода. А Клаутт определëнно заслуживал смерти за то, что желая жизни себе, извращëнным способом отнимал их у себе подобных. Если бы я был драконьим богом, то поступил бы, как ты. И пусть ты поступила не по-доброму, зато по уму и по справедливости! >>       Голову Клаутта пришлось погрузить на телегу. Телегу мы выпросили у уцелевших Орлов — те, по гроб жизни благодарные нам, расщедрились, отдав практически единственное транспортное средство и самых крепких пони. Мы, опустив очи долу, пообещали вернуть.       Золотая Горгота поблагодарила нас, одарила какими-то полезными штучками, и даже Томми не стал воровать еë золото. Зачем? Нам и Клаутовых сокровищ хватило, до дому бы дотащить.       А я украдкой полюбовалась красотой золотых яиц в гнезде, и подозреваю, не только я. Рысь всю обратную дорогу ехал с задумчивым лицом художника, вдохновлëнного на шедевр. И я подумала, что такая картина, написанная самосветными красками, неплохо бы смотрелась в моей спальне... В нашей с Рысем... Ой! Ну вот, докатилась!       Но пока у нас было только третье Слово, списанное с разваливающегося куска пергамента, покрытого с другой стороны потускневшей красной чешуëй — кожи Клаутта, сброшенной во время недавней линьки. После этого кожа развалилась на отдельные чешуйки.       Да ещё слова Хедралин, явившейся после той битвы и открывшей нам то, что тайной почти не было. А именно — что Маугрим был всего лишь марионеткой, и после победы его попросту списали бы в утиль, как старое ненужное оружие. И та же участь ждала бы и меня, буде я поддалась бы на посулы Мораг. А словами завладела бы старая ящерица, чтобы возродить свой народ (а именно Древних), для этого растопив Торил и сделав его пригодным для собственной расы. Судьбы людей, эльфов, гномов и прочих при этом были бы предсказуемо плачевными.       И мы везли с собой это слово и это свидетельство, думая при этом об одном: успеем ли мы довершить начатое, или враг успел раньше нас?..