Король Лев. История продолжается

      — Симба? Сквозь сон Король услышал, как кто-то очень тихо и робко его зовёт. Он принюхался, лениво открыл глаза и поднял голову. Рядом стояла, потупив взгляд, Витани, дочь Зиры.       — Что ты тут делаешь, Витани? — пробормотал он без интереса, даже с какой-то досадой.       — Я хотела уйти в новую землю с… Киарой и Кову.       — И что? Передумала?       — Да, передумала. Я остаюсь. Молодая, гибкая львица с красивыми фиолетовыми глазами растянулась, словно в изнеможении, рядом со львом, слегка коснувшись его лапами.       — Ну, так возвращайся к Скале, — Симба чуть отодвинулся, снова уронил голову на землю и закрыл глаза.       — А можно я пойду вместе с тобой? Голос львицы стал вкрадчивым, и вообще, всё её поведение было не похоже на её обычную дерзость. Лев вздохнул.       — Ладно, сейчас я отдохну ещё немного — и пойдём.       Витани лежала тихо, глядя на спящего льва. Она никак не могла сообразить, как заставить его… сделать то, что делает взрослый лев со взрослой львицей. С ней такого ещё никогда не было и, конечно, она всегда мечтала, что первым с ней «это» сделает Кову. А вот сейчас — этим первым должен стать Симба, потому что ей даже в голову не пришло не выполнить приказ матери.       Ещё будучи львёнком, при правлении Шрама, она часто видела, как гиены, ничуть не стесняясь, спаривались где и когда приспичит. Со стороны это выглядело противно, Витани всегда было стыдно, что она «подглядывает», но и не смотреть, уйти она почему-то не могла. Гиены же при этом визжали и хохотали и выглядели крайне довольными. Более того, пару раз, обнаружив маленькую зрительницу, они «любезно» оскаливались и предлагали ей тоже поучаствовать. И не только предлагали. Как-то один молодой самец даже попытался взобраться на неё, но ужас и отвращение придали ей сил, а зубы оказались достаточно острыми — она смогла сбежать. Витани немедленно пожаловалась матери. Зира так разозлилась, что даже не стала наказывать дочь, а сразу исчезла куда-то. Скорее всего, она рассказала Шраму. Следующим утром вожак так отделал двух-трёх подвернувшихся ему гиен, что они ещё долго хромали на все лапы. С того дня для спаривания гиены стали прятаться от львов, а особенно от львят, и больше не покушались на последних.       Конечно, Витани, как и другие львята, которые случайно, или не очень, оказывались наблюдателями спариваний других зверей, вскоре поняла, что именно от этого в животе самки появляется детёныш. Тем не менее, «этого» у себе подобных Витани не видела ни разу. Поэтому цель для неё была ясна, но вот что для этого ей нужно сделать…       «Всё-таки интересно, как оно происходит у нас, у львов? — подумала Витани. — Так же, как у гиен? Неужели это так же противно? А «это» может нравиться? Гиены ведь хохочут… Впрочем, они всё время хохочут. Наверное, это должно быть приятно, ведь потом будет львёнок, и если «это» происходит с любимым…»       Она прервала размышления. Кову теперь для неё недосягаем, и не только потому, что у него жена — принцесса. Как там сказала Зира? Покрасоваться перед Симбой?       Витани встала и потянулась, оглядывая саму себя, насколько могла. Решила, что раз она молодая, значит надо напомнить королю-льву, как он был молод. А что делают молодые звери? Конечно, играют! Для игры львятам, как и другим кошкам, годится любой предмет, который можно бросать, катать и ловить. Метёлка травы вполне подойдёт. И Витани сбила несколько метёлок в шар.       …Увлёкшись игрой, она сама не заметила, как запела. И довольно громко.       — Эй, Витани, что это ты поёшь? — вскинулся Симба, расслышав знакомые слова, которые вмиг унесли его в воспоминания о беззаботной юности.       — Акуна матата! — она прервала игру и подошла, улыбаясь, к нему.       — О. Откуда ты знаешь эту песню?       — Да так, услышала где-то, — уклончиво сказала она.       — И ты знаешь, что это означает? — усмехнулся лев.       — Конечно, знаю, — улыбнулась в ответ львица, переступила лапами, так что сильные мускулы перекатились под глянцевитой шкурой, и поиграла хвостом, — это значит: «Не заморачивайся, живи и радуйся жизни! Используй каждую возможность, которая прямо перед твоим носом. Лучше сделать — и пожалеть, чем жалеть, что чего-то мог — и не сделал». Как-то так, Симба?       — Да, — ещё шире улыбнулся он. — Когда-то я жил под этим девизом.       — Здорово, наверное, было? Симба кивнул, погрузившись в воспоминания.       — Главное, я был молод… — вздохнул он и мотнул головой, разлохматив гриву. — Так молод, что даже ещё не встретил Налу.       — Да ты и сейчас ещё не стар, — тихо сказала Витани, подошла к нему вплотную и потёрлась плечом о его плечо. — И Налы сейчас рядом нет…       — Это ты на что намекаешь? — он уставился на её узкую, изящно (и хищно) вытянутую морду. Глаза Витани были полуприкрыты, ресницы дрожали, а очень острые и длинные клыки чуть выглядывали из таинственно улыбающейся пасти.       — Разве я намекаю, Симба? — мурлыкнула она и неторопливо облизнулась. — По-моему, я очень прямо говорю. Используй каждую возможность, которая прямо перед твоим носом. Акуна матата, Симба!       Разгорячившись игрой, Витани ускорила действие травы, которую ей дала Зира. Симба принюхался, не веря собственному носу. Но невозможно было ни с чем перепутать этот дурманящий, сводящий с ума запах готовой к спариванию самки. Лев сел и помотал головой. Наваждение не проходило. Он попятился, но сидя не мог уползти далеко. «Далеко, — вспыхивали в его затуманенном мозгу отдельные слова. — Всё далеко. Все далеко. Нала далеко. А Витани — вот она, — он сглотнул. — Никто не узнает». Он всё ещё пытался отстраниться от львицы, которая со сладким урчанием извивалась перед ним на брюхе. Но тут она развернулась к нему хвостом. И аккуратно отвела этот хвост в сторону. «Никто не узнает», — это была последняя мысль Симбы.       …Солнце уже начинало клониться к закату. После ещё одной попытки спариться лев получил пощёчину узкой, но сильной лапой львицы, хорошо ещё, что без когтей. И этот удар словно выбил весь туман из его головы. «Что ж я наделал-то? — поздновато спохватился Симба. — А если Нала узнает?» Довольная Витани перевернулась на спину и поболтала в воздухе лапами.       — Благодарю тебя, мой король, — промурлыкала она с торжеством и даже некоторой издёвкой. — Ты был великолепен.       — Нала об этом знать не должна, — хмуро проворчал он, отводя взгляд.       — Слушаю и повинуюсь, мой король.       Сгорая со стыда, Симба потрусил в обратный путь. А Витани ещё немного полежала, прислушиваясь с удивлением к своим ощущениям: «Так вот оно как, оказывается, когда…» Словно из-под земли, выросла рядом с ней Зира, сияя глазами и улыбкой во всю пасть:       — Ну, молодец, дочка, сделала всё как надо! Радость и торжество Витани словно испарились.       — Мы обманули Симбу, мама.       — Да чихать я хотела на Симбу, он своё дело сделал, — её шершавый язык прошёлся по животу дочери. — Теперь я ни на шаг от тебя не отойду, дочка. Пока не родишь мне… нам всем Нового Короля.       …Вернувшись к Скале Предков, Симба рассказал Нале о решении Киары и Кову. Несколько дней король был подавленным и хмурым, никуда не ходил, только лежал на Скале, уставясь в одну точку, и вздыхал. Его супруга думала, что это из-за расставания с любимой дочерью и как могла утешала и отвлекала его. На самом же деле, не только это было причиной. Но Витани, как и её мать, больше не попадалась Симбе на глаза. Когда же в один из дней Витани и Зира, как обычно, поприветствовали его и ушли с остальными на охоту, он совсем успокоился. Жизнь в Прайдленде пошла по-прежнему.       А ещё через несколько лун Нала со смущением шепнула на ухо Симбе, что тот скоро снова станет отцом. Позабыв про всё на свете, король-лев стал ждать появления на свет наследного принца. Разумеется, о том, что это может быть принцесса, он не допускал и мысли.

***

      …Симба сидел на Скале Предков у входа в собственную пещеру, и его всего трясло. Ещё никогда не переживал он так за Налу. Как только начались роды, сразу позвали львицу-помощницу. Газини* была самой старой львицей прайда, она помогала появиться на свет ещё Муфасе и его брату, Сараби, Сарафине и многим другим львятам, не говоря уже о Симбе и Нале. Она давно не ходила на охоту, но её опыт и умения повитухи до сих пор были в почёте. Симба сам привёл Газини к супруге, но ему остаться она не позволила и буквально вытолкала вон. Он очень боялся, что что-то пойдёт не так. Даже себе он не мог признаться, за кого боится больше: за Налу или за львёнка. И похоже, страхи его были не напрасны, потому что скоро пришлось позвать ещё нескольких помощниц.       Рождение Копы было быстрым и лёгким, казалось, ни мать, ни отец даже не успели понять, что происходит. Киару пришлось ждать дольше обычного, но когда роды всё-таки начались, всё тоже прошло быстро. С Кионом было труднее всего. Симба до сих пор помнил, как кричала в пещере Нала, долго, чуть не всю ночь, к тому же детёныш шёл задними лапками вперёд. Но таких, как сейчас, жутких криков и завываний Симба от рожениц никогда не слышал. Ему казалось, Нала кричала и выла не переставая от самого заката и до рассвета. Слушая это и зная, что ничем не может помочь, он сорвал себе почти все когти на передних лапах в бессилии царапая камни.       Только с первыми лучами солнца она взвыла в последний раз, тонко и жалобно. И тишина словно разорвала уши Симбе. Он бросился в пещеру, не обращая внимания на собственную боль в пальцах. Но львицы-помощницы рычанием прогнали его опять. «Почему он не плачет?! — думал король-лев, и слёзы катились из его глаз. — Почему мой сын молчит? Почему молчит Нала?!» Он опять ворвался в пещеру. На этот раз его никто не остановил.       Нала лежала посередине, все её задние лапы были в крови. Кровь была вокруг неё на полу, и Симбе показалось, что даже стены были забрызганы. Запах стоял просто удушающий. Четыре львицы-помощницы сидели у стены и одинаково тяжело дышали. Морды и лапы у них тоже были красны.       — Нала! — взвизгнул Симба, бросаясь к любимой жене. Он ласково облизал её голову и морду. Она не шевелилась, но в жиле на шее, он чувствовал, всё-таки билась жизнь. «Она просто устала и спит, — с облегчением подумал лев. — Эти роды были ужасно тяжёлыми». И вдруг кто-то рядом повторил эти слова вслух:       — Роды были ужасно тяжёлыми, Король Симба, — это Газини подошла к нему.       — Где мой сын? — глухо сказал он, не отводя взгляд от супруги. — Дайте ей покормить малыша, это поможет ей очнуться. Ни звука, ни движения в ответ. «Почему мой сын молчит? — опять подумал Симба отстранённо и посмотрел на других львиц-помощниц.       Симба чувствовал, что у него внезапно ослабели лапы, и он вот-вот рухнет наземь. Три львицы-помощницы понурившись шли цепочкой к выходу. И у каждой в пасти был какой-то бесформенный кровавый комок. От молчания в пещере, от удушливого запаха крови, от вида этих львиц, уходящих в печали, Симбу охватил такой ужас, какой он, наверное, испытал только раз в жизни. Когда пытался разбудить своего погибшего отца.       — Ч-что, — прошептал он, — происходит? Газини, объясни же! Что с моим сыном?!       — Я сожалею, мой король, — хрипло и печально ответила она. — Я безмерно сожалею. Нам не удалось спасти принцев. Оба ваших сына родились мёртвыми.       — Нет, — замотал головой Симба и стал пятиться к выходу, — нет, нет. Это неправда. Этого не может быть. Нала родила мне двух сыновей? И они оба… Нет.       «Нет!» — словно раненый копьём, зарычал он изо всех сил. Потом бросился бежать прочь из пещеры, со скалы, не разбирая дороги. Он отчаянно колотил окровавленными лапами по равнодушной земле, чтобы болью тела хоть немного заглушить боль в сердце.       До самой ночи Симба не мог заставить себя вернуться домой. Он не знал, как сможет посмотреть в глаза Нале.       — Это я виноват в том, что случилось, — глухо шептал он луне и звёздам. — Я так мечтал о наследнике! Этот львёнок был нужен всему прайду! И Короли-Предки благословили меня не одним, а двумя сыновьями! А я изменил моей жене. Ещё можно было как-то оправдаться, если бы это случилось из-за большой любви. Но нет оправдания моей слабости, подлости и предательству. И Предки наказали меня, отняли моих львят, моих принцев. Лучше бы они мою жизнь отняли…       Всю ночь провёл он без сна, высказывая своё горе звёздам и камням. Ни те, ни другие ничем не могли помочь королю-льву. Сколько ни взывал он к духам прежних королей — не отозвались и они. А наутро прилетел вездесущий Зазу.       — Мой король, — поклонился он Симбе, — вам следует взойти на Скалу Предков. Ваши подданные желают знать, рождение принца или принцессы осчастливило Прайдленд.       Лев посмотрел на него мутным взором и зарычал тихо и грозно. Глашатай был сообразительной птицей и понял, что если сейчас не улетит, то королевская лапа не оставит от него и мокрого места.       Как бы там ни было, Симба понял, что придётся возвращаться. Его царство нуждалось в правителе. Все звери, от мала до велика, нуждались в помощи Короля. Но никто не мог помочь самому Королю…       Сегодня, как и вчера, не рычал со скалы король-лев, приветствуя новый день. Он лежал там, без движения и не мог собраться с духом и сообщить о своём горе королевству. Только один раз он встал и осторожно заглянул в свою пещеру. Львицы уже убрали всю кровь с пола и стен, также они вымыли и Налу. Королева так и не просыпалась. Симба, бесшумно ступая, подошёл к ней и убедился, что она жива. Он тихонько лизнул её в лоб, заметил слабую ответную улыбку. Сдерживая подступившие вновь слёзы, он ушёл назад, на своё место на Скале.       Небо потемнело и порозовело, знаменуя окончание ещё одного дня, но Симба никак не мог ни на что решиться. Он встал и пошёл снова в свою пещеру, проведать любимую жену. Но… она сама вышла ему навстречу. Она шаталась от слабости, но улыбалась.       — Приветствую тебя, мой Король, — тихо мурлыкнула она.       — Зачем ты встала? — всполошился он. — Иди скорее назад и полежи ещё! Ты слишком слаба.       — Я лягу, — улыбнулась она, — я только хотела сказать, что со мной всё в порядке, что я проснулась.       Симба подставил ей своё плечо, и они вместе вошли в пещеру. Нала улеглась и снова с улыбкой взглянула на мужа:       — Вот, я лежу. А ты распорядись скорее принести мне нашего сына. У меня полно молока, а принц наверняка ужасно голоден. Симба отвернулся, чувствуя, что вот-вот разрыдается.       — Ты пошёл за ним, да? — опять улыбнулась Нала. — Поторопись, пожалуйста.       — Да, да, — забормотал он, отступая к выходу, и еле сдерживался, чтобы не убежать со всех лап. — Я сейчас, ты подожди…