Напарник

— Алиша, — кричу в трубку, — так нельзя поступать! Слышишь меня? — Можно! — Ты — мстительная дрянь! Сколько это будет продолжаться?! — Ты хам, Юсуф Томба. Хам и изменник. — Когда это было, Алиша? И я был пьян, это нельзя считать изменой! Осознай это наконец! Поменяй график, а? Я не хочу работать с ним ещё целый месяц. — Поздно. Все согласовано. Отбилась. Сучка. Сколько раз говорил себе не заводить интрижки с коллегами. Я надеваю серый комбинезон, убираю вещи в серый шкафчик и иду в офис. — Юс, ты что такой злой? Андрей — на нем тоже серый комбинезон Службы Утилизации, — стучит по клавиатуре. Отчеты сами себя не напишут. — Знаешь с кем она меня поставила? — Дай угадаю, — делает вид, что не знает. — Снова с Пнём? Ржёт, гаденыш. — С Пнём, — наливаю себе кофе, усаживаюсь за стол, шевелю мышкой, чтобы разбудить компьютер. Мне не смешно. Скоро белобрысый верзила объявится в офисе, заполнит его собой. Своим самодовольным видом и тупыми разговорами. — Ты к нему несправедлив, — Андрей продолжает глумиться. Он знает, что я не переношу люда, у меня есть причины. — Иди знаешь куда? Пнём я зову Ратибора. За глаза, конечно. Кто в здравом уме скажет такое в лицо здоровенному люду? Он выше Андрея на голову, меня — на полторы. Рядом с ним я выгляжу подростком, которому пора в спортзал. У него мутные зелёные глаза, чувственные губы и волевой подбородок. Он самый сексуальный сантехник, электрик, газовщик — нужное подчеркните сами. Он тот, на кого с разгона запрыгивает красотка фея, к которой ты полгода подбивал клинья. Он тот, кто палит твой косяк перед твоей подружкой. Вот кто он! А еще он тот, кто вечно тормозит и спорит с тобой на работе. И тебе с ним работать весь месяц. — У нас интеллектуальная работа, — говорю я. — Творческая! Мало выучить инструкции! Их надо понять и строго соблюдать! — Ага, — хмыкает Андрей. Андрей — адекватный, с ним хорошо работать. — Самовлюблённый придурок! Только для уборки и годится. Помнишь «Заведение мрака»? — Это где Малкавианы гору трупов оставили? — Андрей идет к кухне, у него закончилось печенье. — Тебе какое? — Шоколадное, — ловлю на лету хрустящую упаковку. — Они психи, эти Малкавианы. Заходим, кровищи по щиколотку, некоторых челов вообще на куски разорвали. Так вот, этот идиот стал трупы чуть ли не в кучу стаскивать! Я ему говорю: «Эй, у тебя этот чел без головы. Так не годится». А он ему голову бабы какой-то приложил: «Фиг с ней, и так сойдёт». Придурок. — Ну и? Нашёл голову-то? — Андрей хрустит печеньем, к концу его смены пустая коробка гарантирована. — Самому искать пришлось, — обертка летит в мусорное ведро. — Я ещё на чьих-то кишках поскользнулся, грохнулся во всё это дерьмо. А он стоит и ржёт, как конь. — Надо спросить Ратибора, может он тебя сфоткал. — Предатель. — Не парься, Юс, это правда смешно. — Всё треплетесь, — люд всегда слегка поворачивает корпус, когда входит в офис: дверной проем слишком узкий для его плеч. — Юс, поехали. — Что там? Сообщать о вызовах Алиша должна мне, но нет, она этого не делает. — Дикари, — хмыкает Пень. — Сами позвонили. Прикинь? Кофе я так и не допил: — Прикидываю. Запарковав фургон, подходим к Красным Шапкам: — Это что? — спрашиваю. Я работаю в Службе Утилизации уже десять лет, но такого ещё не видел. Один дикарь держит стоймя, чтобы не падал, труп: в груди сквозная дыра дюймов в семь, не меньше. А другой в эту дыру просовывает кулак. Третий их снимает на мобилу. — Чел это. Ты что, шас, не видишь? От трупа разит паленым мясом. Типичный бандит, конечно, уже без оружия, денег и побрякушек. Можно не проверять, как и трёх других лежащих на асфальте. Что они с дикарями не поделили, интересно? — Чела вижу. Руку через него ты для чего просунул? — А эта… как её… ринимация, в натуре. — Первая помощь, мля! — Мы, эта, тренер, едем ваще мимо, видим, челы лежат. Думаем, помочь надо. Правильно остановились, адназначна. Видишь, дыра какая от «эльфийской стрелы». Говорят и смотрят на Пня. Это они его в тренеры произвели. Родственную душу почувствовали, один уровень интеллекта. — Откуда знаешь, что от «стрелы»? — Ну так эта… от чего ж ещё? Вона дыра-то какая! Кулак проходит. — И это тоже уже было? — люд указывает на лежащее неподалёку еще одно тело. У него почти полностью снесён череп, вокруг веером разлетелись мозги. Брызги красно-серой каши, вперемешку с зубами. Такое бывает, если поставить кого-то на колени, вставить в рот дробовик и спустить курок. — Это… как его… суицид в чистом виде! — находчивости дикарей нет предела, как видно, виски они где-то уже раздобыли. Еще два трупа — каждый лежит в персональной луже крови, — с глубокими резаными ранами, явно от ятаганов. . Они не представляют такого интереса, как дырявый чел, но я спрашиваю: — И это не вы сделали? — Не! — шапки слаженно замотали головами. — Вашей девке на телефоне мы так и сказали, что это не мы. — И платить не будем, в натуре! — А почему вы все в кровище? — Испачкались, в натуре. Когда первую помощь делали. — Свидетели вашей спасательной операции были? — я почти закончил калькуляцию. — Нет, за базар отвечаем. — Хорошо, — говорю — Счёт отправляю в Зелёный Дом. Они пусть и разбираются, кого вы тут спасали и зачем. — Да ты, шас, на кого наезжаешь? Мы тута весь Тайный Город от разоблачения прикрываем, а ты нас королеве сдавать? — Тренер, ты скажи ему! — один из шапок смотрит на люда, будто он тут что-то решает. — Он у тебя чо такой борзый? Мне не кажется, Пень действительно приосанился. Вот придурок! — Шасы все борзые. Рулить привыкли, — люд усмехается, кивает в мою сторону.- А этот вообще злющий: без родственников в Гильдии и без бабла. С чего бы в Утилизацию пошёл работать? — Мля… нищий шас — это жёстко. — Я в Службе Утилизации работаю потому, что кто-то должен прибираться за такими, как они, — тычу пальцем в шапок. Сложно смотреть сверху вниз на того, кто тебя на полтора фута выше, но я это делаю. Во всяком случае, мне так кажется. — А такие, как ты, без шасского руководства с этим не справятся. Ржёт, сволочь. — А вы валите! — это уже сочувствующим дикарям. Дикари исчезают, видимо, надеются, что если быстро смыться, то услуги Службы сами как-нибудь оплатятся. — Проверь документы челов, надо сделать запрос, — хочется быстрее вернуться в офис. — Да нафиг, видно же, что отморозки какие-то. Ну не досчитаются одного — и ладно. — Если бы от твоих решений что-то зависело, режиму секретности давно бы хана пришла! Надо выяснить, это мелкая сошка, или могут начать искать. А, ради всех убытков Спящего, кому вообще я это объясняю?! Делай, что борзое начальство говорит! Я вижу всё, словно в замедленной съемке. Огромного Пня с огромной кружкой кофе в одной руке и последним печеньем из коробки в другой. Вижу, как он наступает на обертку от шоколадки. Она валяется прямо под табличкой «Соблюдайте чистоту». Вижу, как он неуклюже пытается поймать равновесие. Как он размахивает своей огромной полной кружкой и как горячий сладкий кофе из неё выплёскивается и заливает мой системник. Комп жалобно гудит, фыркает, монитор гаснет. — Юс? — ему удаётся не упасть. Молодец. Мы вместе с Пнём смотрим на мой почерневший монитор. — Халатность, приведшая к порче имущества организации, — в дверях стоит Алиша. О, она умеет выбрать момент для появления. — Стоимость ущерба будет удержана из суммарного оклада смены. А ты, Юсуф, как начальник смены получишь выговор за несоблюдение правил техники безопасности при работе с компьютером. Я молча пью свой остывший кофе. Это будет долгий месяц.