Сладкие моменты

Ноябрь, 1994. Недавно закончился первый этап Турнира Трёх Волшебников. Все гриффиндорцы не отошли от эйфории, после удачного «выступления» Поттера. Только вот Фреду совершенно не хотелось радоваться, точнее бешеное чувство ревности не давало ему это делать. Уизли ревновал как мальчишка. Когда вышла новая статья Скитер про отношения обожаемого Поттера и его подружки Грейнджер с прекрасной колдографией, на которой парочка обнимается, Фред вышел из себя. Старший близнец с яростью разорвал выпуск «Ежедневного Пророка». Он наивно полагал, что те просто друзья. Он хотел в это верить. Уизли был очарован Гермионой с курса третьего, как только та переступила порог Хогвартса. Девочка казалась ему такой невинной и чистой, что Фред даже и думать о чём-то большем, чем просто наслаждаться её присутствием, не посмел. А сейчас её непорочность была осквернена Поттером, и Уизли уже был готов переломать тому все кости, только чтобы девочку оставили в покое. Сейчас он, конечно, будет раздраженно ходить по комнате, срываться на каждого первого встречного, но когда вечером Джинни расскажет, как Гермиона взбесилась от очередных сплетен Скитер, то Фред на радостях обнимет её, а улыбка не будет сходить с лица до самой ночи. Она невинная. Она только для него. Декабрь, 1994. Святочный бал. Фред, казалось, должен был наслаждаться компанией Анджелины и просто веселиться, но щемящее чувство ревности не давало ему покоя. Гермиона, его Гермиона, танцевала с другим парнем. При чём этот парень заставлял её улыбаться, девочка выглядела просто шикарно: красивое платье, которое подчеркивало её прекрасную — такую желанную — фигуру, уложенные волосы и счастливые глаза создавали неповторимый образ. Но всё это было не для него. Девочка постаралась для болгарина, Виктора Крама, который вдоволь наслаждался этим. Его руки обнимали хрупкую талию, что вызывало у Уизли неимоверное желание переломать их! Виктор кружил Гермиону в танце, а она так по-искренне улыбалась только для него. Не для Фреда. Уизли сжимал руки в кулаки, закрывал глаза, но злость всё росла. Злость на самого себя, это он струсил, он не признался ей в чувствах, пожалев собственного брата, который, кстати, тоже не отличился особой храбростью и умом и сейчас сидел в сторонке, наблюдая за счастливой подругой. Фред ненавидел сейчас всех, кроме её одной. Её он боготворил.