Последняя встреча

      Больше всего на свете он хочет отцепить все эти иглы и датчики, встать, потребовать любую приличную одежду вместо больничной пижамы и вернуться в Мидгар. Но пока об этом можно только мечтать. В нынешнем состоянии всех его сил хватит лишь на то, чтобы дойти до двери палаты, не больше.       Ценг усмехается своим мыслям: "поговорить" с окончательно обезумевшим Сефиротом – это была плохая идея, даже хуже, чем "поговорить с Анжилом и Генезисом", как однажды предложил Зак. По крайней мере, после встречи с Анжилом он сумел подняться на ноги и дойти до вертолета, почти без посторонней помощи. А из храма его вынесли, и он даже не помнит, как это было.       Окончательно пришел в себя он только здесь – в маленькой частной клинике на окраине Юнона, куда его доставили по настоянию Рива Туэсти.       Читать газеты и смотреть новости врачи запретили. Телевизор в палате есть, но настроен лишь на развлекательные программы, показывающие бесконечные музыкальные конкурсы и вечеринки на пляжах Коста-дель-Соль. Единственный источник новостей – Рив, который навещает его почти каждое утро.       В его глазах столько тревоги и беспокойства, что хочется сразу сообщить что-нибудь хорошее, чтобы обнадежить.       – Кажется, сегодня я чувствую себя лучше, чем вчера.       – Я рад. Врач тоже считает, что твое состояние с каждым днем улучшается.       – А он случайно не говорил, как скоро разрешит мне встать и вернуться к своим обязанностям? Видишь ли, я не могу позволить себе задержаться здесь надолго. Еще столько дел впереди – выяснить намерения Сефирота и "Лавины", найти Аэрис... – Улыбнувшись своим мыслям, Ценг продолжает, еще не заметив, как изменился в лице Рив.       – Присматривать за Еленой, чтобы она снова не натворила чего-нибудь по неопытности.       – Ты же ничего не знаешь... тебе не сказали!       – Не сказали о чем? Елена уже успела что-то натворить? Может, попала в плен к "Лавине"? На нее это похоже.       – Н-нет... Не к "Лавине". Ее захватил Дон Корнео, а террористы, наоборот, помогли освободить. Разумеется, Рено не стал упоминать об этом в отчете.       – Понятно. Тогда и я пока сделаю вид, что ничего не знаю. Это все? Или есть еще что-то такое, о чем решили мне не сообщать?       Туэсти долго молчит, подбирая слова.       – Ты говорил, что хочешь найти Аэрис...       – Кажется, я догадываюсь, что ты собираешься сказать. Ее уже нашли и... доставили в лабораторию? Отдали Ходжо? Ты прав, это не та новость, которую я бы хотел услышать.       Рив качает головой.       – Тогда что?       – Я не могу. Врач просил тебя не волновать. Не могу. Если тебе станет хуже…       – Говори. Я обещаю, что буду держать свои чувства под контролем.       – Ценг, я знаю, что ты был очень привязан к ней. Я никогда не прощу себе, что принес такую новость… Аэрис больше нет. Сефирот... Он убил ее. Кайт все видел. И я... тоже.       Ценг уверен, что ему удалось сохранить спокойное выражение лица. Но приборы не обманешь, и Рив вскакивает с табурета, заметив, как графики на всех мониторах сразу дернулись, ломая мерный ритм.       – Я так и знал! Я знал... что тебе... станет хуже... – Когда Рив волнуется, у него не получается договорить фразу до конца и она рвется на отдельные слова. – Ценг, пожалуйста, успокойся... я сейчас... врача позову...       – Я спокоен.       Но Рив уже исчез за дверью. Через несколько минут он вернется, возможно, с целой бригадой врачей.       У него есть несколько минут, чтобы остаться наедине с тем, что случилось.       Вот и все. Не успел, не уберег.       "Ты здесь, чтобы защищать меня?"       Он верил, что сможет защитить ее от всего мира, даже от корпорации Шинра, – и не смог. Не сумел защитить.       Чувство вины давит, как могильный камень, не дает дышать.       Кто-то в белом наклоняется над ним, и Ценг покорно подставляет руку для укола. Вот то, что ему сейчас нужно – уснуть, хоть ненадолго уйти из этой реальности, где больше нет Аэрис. Где он снова остался один. Уснуть... И видеть сны...       Во сне к нему приходит Аэрис. Точнее, это он каким-то непостижимым образом оказывается там, где она сейчас.       Стебли трав щекочут кожу, когда он проводит по ним рукой. Воздух наполнен ароматами цветов и жужжанием пчел.       Так спокойно лежать на согретой солнцем земле, закрыв глаза, зная, что больше не нужно никуда спешить.       Аэрис рядом, он чувствует ее присутствие.       – Посмотри на меня.       Не открывая глаз, он качает головой.       – Хорошо. Не хочешь смотреть на меня, посмотри вон туда.       Аэрис наклоняется над ним и, положив ладони на виски, поворачивает его голову в сторону.       – Открой глаза и скажи, что ты видишь.       Бескрайняя равнина покрыта высокой нетронутой травой, от ветра по ней пробегают серебристые волны, а вдалеке резвятся, прячась и внезапно прыгая друг на друга, двое огненно-рыжих зверьков. Такого же, но намного крупнее, он видел в лаборатории Ходжо. Тот выглядел сильным и опасным, а эти похожи на беззаботных расшалившихся котят, знающих, что им ничто не угрожает.       Ни людей, ни дорог, ни строений – и вообще никаких признаков существования человеческой цивилизации. Слишком не похоже на тот непредсказуемый и безжалостный мир, к которому он привык.       – Это и есть Земля Обетованная?       – Нет, это наш мир, каким он мог быть, если бы не Шинра. Таким он станет снова через тысячу лет, после того, как остановится последний реактор Мако.       – Так долго?!       – А ты как думал? Сколько лет нужно планете, чтобы залечить все раны, которые ей нанесли?       Ценг закрывает глаза и отворачивается. В том, во что превратилась планета в результате деятельности корпорации, есть и его вина.       – Ты же хотел встречи со мной... чтобы поговорить? А теперь молчишь.       – Я хотел попросить прощения...       – ...за то, что ударил? Не нужно. Я простила, как только поняла, зачем ты это сделал. Я не знала, что разговоры записываются. То, что я собиралась сказать, могло навредить не только тебе, но и многим другим людям.       – Прежде всего, ты могла навредить себе. Если бы Шинра узнал, что ты сотрудничаешь с Лавиной добровольно...       – А разве это не так?       – Я написал в отчете, что они тебя похитили.       – Вот видишь! Ты пытался меня защитить, даже выполняя приказ. И ты позволил мне спрятать Марлен, хотя знал, чья она дочь. Ты сделал, что смог, и я не вправе тебя упрекать.       – Я хочу попросить прощения за то, что стал причиной твоих слез. Ты не должна была плакать обо мне, я этого недостоин. Я тебя предал.       – Вот глупый. Сам только что подтвердил, что это не так. Ты же верил, что делаешь это ради моей безопасности.       – Я лгал тебе.       – Только потому, что не мог решиться сказать правду? Ты столько лет был для меня другом и защитником, почти братом. Разве я могла поверить, что ты способен причинить мне вред? Даже если ты сам пытался убедить меня в этом. Наверное, и мне следует попросить у тебя прощения.       – Но… за что?       – За то, что назвала врагом, хотя ты вовсе не желал мне зла. И еще… Я тоже солгала. Когда сказала, что ничем не смогу помочь.       – Из-за Клауда. Чтобы у него не возникло желания меня добить.       – Значит, мы в расчете. И не нужно винить себя. Я не умерла, я вернулась домой. Я всегда знала, что мое место – здесь, просто не хотела об этом говорить.       Стебли трав запутались в его волосах, и Аэрис осторожно высвобождает их, кончиками пальцев перебирая пряди.       Какой чудесный сон. Как не хочется просыпаться. Аэрис рядом – живая, настоящая.       Или это он уже мертв?       – Я хочу остаться. Здесь. С тобой. Навсегда.       Теперь головой качает Аэрис.       – Нет. Ты должен вернуться. Тебя там ждут. И любят, хотя ты еще не знаешь об этом. Ты ведь не хотел, чтобы я плакала? Так не заставляй плакать других!       Прежде чем он успевает ответить, Аэрис вдруг поднимает голову, словно прислушивается к чему-то вдалеке.       – Да... Тебе пора возвращаться прямо сейчас. Твой друг уже всю больницу поднял на ноги, требуя, чтобы тебя немедленно спасали. Давай, уходи, пока он там кого-нибудь не довел до сердечного приступа.