Я стану твоим Ангелом

Поскольку примадонна Карлотта временно покинула театр, репертуар был заполнен балетами. Каждый вечер Кэтрин играла в оркестре. Другие музыканты привыкли к новому коллеге. Директора вели себя очень странно: постоянно перешёптывались, сменили замки в кабинете и проводили очень много времени в пятой ложе, пытаясь поймать Призрака Оперы. Однажды девушка задержалась после премьеры, просматривая новые ноты, и собиралась вернуться в гостиницу довольно поздно, когда в Опере уже никого не было. Вдруг она поняла, что входная дверь уже давно заперта, и ей предстоит провести ночь здесь. Произошедшее не расстроило девушку: ей давно уже хотелось побывать здесь наедине и всё осмотреть. Кэти как магнитом тянуло к пятой ложе: ей очень хотелось узнать, куда же она попала тогда через потайную дверь. Но ложа была заперта. Девушка разочарованно пожала плечами, но вдруг услышала, что внутри кто-то есть. Её терзали противоречивые чувства – страх и любопытство. Она замерла, тщетно пытаясь уловить тот звук, который услышала раньше, но всё стихло. Вдруг мрачная тишина озарилась прекрасной мелодией, которую кто-то играл внутри. Мадемуазель де Шаньи осторожно попыталась снова открыть дверь – но тщетно, она была заперта, но не изнутри, а снаружи! Значит, неизвестный музыкант мог попасть туда только через колонну, а туда – из подземелья Оперы. Девушка с восторгом вслушивалась в эту чарующую мелодию, всецело отдаваясь её власти. У Кэтрин закружилась голова и отяжелели веки, хотелось закрыть глаза и не думать ни о чём, только слушать музыку. Хотелось последовать за ней, не гадая – в ад или в рай… хотя о каком аде может идти речь? Ведь она слышит Ангела – сбылась её мечта. Прислонившись к тяжёлой двери и зажмурив глаза, она стояла довольно долго, не заметив, когда именно закончилась волшебная мелодия. Вдруг дверь открылась сама собой, хотя внутри не было ни малейшего шороха. Девушка шагнула внутрь так медленно и тихо, как только могла. Ложа была освещена мерцающим светом газового рожка, но внутри не было никого. На кресле лежала свежая красная роза и конверт. Дрожащими от волнения руками она открыла конверт и обнаружила там записку: «Ты найдёшь новый знак там, где пением скрипок и валторн бьётся сердце этого театра» Кэти взяла в руки розу и осторожно вдохнула её нежный аромат, не позволявший усомниться в реальности происходящего. Она не могла понять, что происходит, но чувствовала, что должна сделать всё так, как велит ей Ангел Музыки. С этими мыслями девушка поспешила в оркестровую яму, ведь сердце театра – именно там. Она не ошиблась: на пюпитре нашлась папка с нотами и следующее указание: «Смена света и тьмы преходяща, но красота вечна. Твой путь лежит к струнам небесной лиры покровителя искусств». Кэтрин поднялась по лестнице на крышу – к статуе Аполлона с лирой в руках. Это была самая высокая точка всего здания. На лире сидела большая чёрная птица, и в лунном сиянии поблёскивало что-то. Когда девушка приблизилась, то птица взмыла вверх, а вниз упала маленькая шкатулка, в которой обнаружились серёжки в форме нот и новая инструкция: «Мир реальный и мир вымышленный… Как тонка между ними грань. Прикоснись ладонью к своему отражению в самом большом зеркале, и ты услышишь меня». Конечно, мадемуазель де Шаньи была осведомлена, что самое большое и красивое зеркало находится в закрытой на замок гримёрной примадонны. Но также она прекрасно знала, где можно достать ключ. Когда девушке удалось попасть в гримёрную, то она не смогла сдержать вздох восхищения – всё внутри было освещено ярким светом горящих свечей, а на манекене посреди комнаты располагалось изысканное платье насыщенного фиалкового цвета, к корсажу которого изящной брошью в виде скрипичного ключа была прикреплена очередная записка: «Одень это». Кэтрин переоделась за ширмой и приблизилась к зеркалу. Перед ней звучала музыка, ещё более совершенная, чем прежде, и звала, звала за собой. К музыке присоединился голос, настолько нежный и пленительный, что его нельзя было слушать без замирания сердца. - Ангел Музыки, ты здесь? – прошептала мадемуазель де Шаньи. – Спасибо за то, что ты рядом. Я…Я люблю тебя. Голос на мгновение умолк, и ей показалось, что он чуть слышно вздохнул. В этом было что-то... человеческое, трогательное и печальное. Он снова запел: Верь, я – твой Музыки Ангел… Будь со мной, Музыки Ангел… Он звучал отовсюду, приближаясь и удаляясь, обволакивая девушку гармонией и счастьем. Она закрыла глаза и дотронулась ладонью до зеркальной грани. В тот же миг она ощутила дуновение прохладного воздуха и… кто-то взял её за руку. Открыв глаза, Кэтрин увидела лишь темноту и попыталась вырвать свою ладонь из рук неизвестного, но не смогла. Кто-то завязал глаза юной музыкантши мягкой шёлковой тканью и прошептал ей: - Не бойся. Хотя в подобных обстоятельствах этот совет звучал, мягко говоря, неуместно, магнетическое очарование прекрасного голоса подействовало на Кэти успокаивающе, ведь это действительно был голос Ангела. Она последовала за ним по бесконечным ступеням вниз. Затем девушка оказалась в лодке и слышала мерный плеск воды. Она невольно задумалась о том, как много информации об окружающем мире человек упускает, доверяясь полностью только зрению. Лодка остановилась, и музыкантше помогли выйти из неё. Какое-то время она оставалась одна, а затем голос велел ей снять повязку. Кэтрин послушалась и огляделась: судя по всему, она находилась в подземелье Оперы, за подземным озером. Её взору открылось неведомое пространство, которое невозможно было назвать иначе, чем царством музыки.Голос шептал её имя, и нельзя было определить, с какой стороны доносится его шёпот: - Кэтрин… - говорил он. – Поверь мне: я всегда буду с тобой и не уйду, пока ты сама этого не захочешь. Если ты боишься, то я не стану удерживать тебя, ты можешь оставить это место в любой момент. Но тогда погаснет единственный луч света, о котором я мечтал, будучи погружённым во мрак. Кэтрин, прошу, не покидай меня. - Где ты? Почему я не вижу тебя? – спросила ошеломлённая девушка. - Не сейчас, - помолчав, ответил Ангел Музыки. – Когда-нибудь ты меня увидишь, дорогая. Но не сейчас. - Я недостойна этого? – грустно отозвалась Кэти. - Не говори так! – с отчаянием произнёс голос. – Этим ты терзаешь меня до глубины души. - Прости меня, Ангел, - смутилась девушка. В это мгновение она почувствовала, что такое страдание может звучать из уст человека, а не небожителя. – Я всего лишь простая пианистка, каких много, но хочу достичь большего. Я хочу отдать тебе всю красоту своего исполнения, которой только смогу добиться от своих рук. - Главную красоту музыке придаёт не техника, а нежность и страсть твоей души, - ответил Ангел Музыки. – Я научу тебя всему, чему только смогу, и весь Париж, вся Франция будет у твоих ног. Я всё сделаю, чтобы ты была счастлива, Кэтрин. Начался самый удивительный урок музыки, какой только можно представить… С этого времени мадемуазель де Шаньи вела двойную жизнь в театре: в облике мужчины она продолжала играть в оркестре, а затем училась. Её голос, бывший до этого вполне стандартным, ничем особенно не выделяющимся, под чутким руководством Ангела быстро приобрёл богатый диапазон и волнующую эмоциональность, придававшую такой блеск и искренность каждой исполненной ею арии. В Опере царил страшный переполох: все были встревожены строгими письмами Призрака, который постоянно находил, «к чему придраться» по словам балерин и хористок. То его не устраивали декорации и костюмы, то виконт де Шаньи в пятой ложе, то пьяный глава бригады осветителей… Больше всех доставалось, конечно, Карлотте и Пьянджи. В один из таких дней примадонна объявила, что ей всё надоело и она выходит замуж. Замену ищите сами. Всё это случилось перед генеральной репетицией. Кэти шла к оркестровой яме, как вдруг услышала совсем рядом голос Ангела Музыки: - Настал твой час, дорогая моя. Предложи им свою кандидатуру на место примы. Кэтрин была взволнована, но всё же переоделась и пришла на репетицию в том самом скромном, но элегантном фиолетовом платье. Директора и весь творческий состав театра, восхищённые её талантом, единогласно просили девушку исполнить роль в сегодняшнем спектакле. Вечером, она вышла на сцену – в серебристом сверкающем наряде, подобном мерцанию луны, и лёгких сиреневых туфельках. Каштановые волосы девушка уложила в аккуратную причёску и заколола шпильками, чтобы никто не обратил внимания на их длину. Трудно было узнать в этой таинственной незнакомке изгнанную представительницу аристократического рода, но всё же один человек узнал её. Кэтрин пела, как никогда прежде, и её сердце ликовало. Она пела только для своего Ангела, которого полюбила всей душой. После всех аплодисментов и исполнения на бис Кэти устремилась в гримёрную и заперлась на ключ, оставив разочарованную толпу за дверью. Она собиралась зажечь газовый рожок, но вдруг кто-то схватил её за руки. Это был виконт де Шаньи. - Я же, кажется, ясно велел вам убраться подальше, мадемуазель. Я не позволю вам носить фамилию де Шаньи, она для вас слишком хороша. Это выступление станет для вас первым и последним, завтра же я велю выгнать вас отсюда с позором, - холодно произнёс он. - Ты уже разрушил всё, что мог, Рауль, - ответила девушка. – Зачем ты продолжаешь это делать? - Лучше бы тебе не знать, - прошипел он, взяв Кэтрин за подбородок. Мадемуазель де Шаньи брезгливо оттолкнула его руку и отвернулась. Обозлённый виконт попытался прижать девушку к стене, но она отскочила в сторону и схватила со стола единственное оружие – ножницы. Виконт усмехнулся снисходительной, презрительной улыбкой и мгновенно выхватил из кармана пистолет со словами: - Что ты на это скажешь, детка? В это мгновение свет в гримёрной погас, а когда певица зажгла его вновь, то Рауль лежал на полу без сознания. Но её потрясло не это: рядом стоял мужчина в полумаске и смотрел на неё. Он негромко сказал: - Теперь ты меня увидела, Кэтрин.