Тюльпаны.

Пронзающий слух звон будильника. Вот что разбудило меня в ту ночь. А затем я понял, что это был не будильник вовсе. На экране высвечивалось имя моей подруги, а цифры в уголке показывали три часа ночи. Я ответил. – Да, Вика? — тихо сказал я сонным голосом, чтобы вся квартира не услышала мои ночные "монологи". На другом конце провода послышалось радостное: – Привет! Я разбудила наверно, прости! – Мм.. ничего.. — я понемногу начал отходить от сна. – Как дела у тебя? В больнице та-ак невкусно кормят. Хотя! Сегодня, нам давали довольно вкусный обед! Что нового в школе? – Я рад за тебя, солнце. У меня все хорошо. В школе? Да ничего особенного, правда. Кое-кто опять затеял драку из-за Иры. Ничего необычного. – Уу.. хотелось бы узнать, кого в конечном итоге выберет эта стерва! – Да, действительно, — на моих губах невольно появилась улыбка от ее голоса. Нет, я не любил ее. То есть, любил, но... Как друга. Вика меня тоже. Нет, шутки про френдзону здесь не нужны. Я не в ее вкусе, да и она мне как младшая сестра. – Слу-ушай.. я так тебя люблю! – Ахах, я тебя тоже, зайка. – Я люблю тебя не как друга. Мое сердце на секунду совершило сальто назад, а затем.. в телефоне раздался смех. – А как лучшего друга! – Да-да, хорошо, я понял. Тоже тебя люблю. Не подлизывайся, что тебе нужно принести? – Хм.. дай подумать... Ничего! – Ого, впервые такое слышу от тебя. Что там с лечением? – Ну.. врачи все ещё не имеют понятия о том, что это. Мое сердечко стучит себе.. мм.. н-ничего интересного. Как мама? – Мама? Оу, нормально. Да. Развелась с отчимом и привела в порядок свою голову. Начала наконец мыслить более адекватно. – Я так рада.. – Эй? Тебя плохо слышно, Вика? – А! Все хорошо, Семён. Просто тут да. Помехи наверно. Ну все, давай, до завтра, люблю тебя! – Да, спокойной ночи. 3:56 Я взглянул на время, а потом дисплей погас. Я завернулся в одеяло и продолжил витать в мире снов. На утро, мне сообщили, что она умерла. Ровно в четыре утра. Вика, вашу мать, разговаривала со мной по телефону, зная, что умирает. От чего? Да не было известно, вообще-то. Несколько обмороков, боли в груди и черт знает что вообще с сердцем. Не вылечили. Не спасли. Ей четырнадцать было. Четырнадцать, черт возьми.. В это утро светило солнце. Вика любила такую погоду. Ведь ее окна находились на солнечной стороне и каждый раз, когда в силу вступал рассвет, небольшое помещение становилось куда уютнее. Спустя несколько дней. Все словно во сне. Ещё не отошёл от шока, а уже стою возле ее небольшой могилки украшенной венками. Рядом букеты ромашек, роз, гвоздик... Тюльпанов нет. Она не любила тюльпаны. Но я принес ей именно их и заплакал. Заплакал, потому как понял, что она уже не побьет меня этим сраным букетиком из тюльпанов в милой ярости, обзывая придурком и говоря, мол, ты же знал, что я их ненавижу. Прошло уже пять лет. А я все ещё продолжаю приносить ей на могилу тюльпаны. Ровно четыре штуки. С красивой.. розовой лентой.