Невоспитанный суворовец

      Спустя день после того, как генерал-майор Матвеев поймал суворовца Трофимова за прочтением эротического журнала, тот места себе не находил от переживаний, что его отца могут вызвать к директору училища. Полночи ворочался, никак заснуть не мог. На завтраке так же кусок в горло не лез. И после обеда этот роковой момент настал. Полковник Ноздрёв вызывал Трофимова к себе в кабинет. *** — Генерал-майор, конечно же, действуя по всем правилам, изъял журнал и сразу утилизировал, но Вы понимаете, мы были обязаны принять более серьёзные меры, потому что это просто возмутительно вопиющий поступок! Вот такая история получается, Михаил Иванович, — закончил свой рассказ полковник. — Все понятно, товарищ полковник, — ответил отец подростка, еле сдерживаясь, чтобы не всыпать отпрыску прямо сейчас. — Тогда я Вас оставлю наедине, — определив по взгляду намерения мужчины, произнес полковник Ноздрёв. — Общайтесь, так сказать. Думаю, как отец, Вы подберёте подходящие слова. — Да, да, спасибо, — поблагодарил Михаил Иванович. После того, как за полковником закрылась дверь, отец погрозил кулаком сыну, сказав: — Я тебе сейчас такой ералаш устрою, ты у меня повеселишься! Так, кто там тебе отца изображал? Саша немного помедлив, ответил: — Дядя Витя. — Вот скотина, а! За своим оболтусом некогда присмотреть, а тут видишь в отцы записался. Так, сыночек, и сколько ты заплатил этому алкашу? — Нисколько, — быстро пробормотал Александр, разглядывая кафель. — Не ври отцу, сказал! — прикрикнул Михаил Иванович, дав сыну крепкий подзатыльник. — Мне ещё раз повторить вопрос? — 200 рублей, — еле слышно сказал суворовец. — Ах вот оно как! Тебе отец для чего деньги даёт? Чтобы ты его на эти же деньги обманывал? — угрожающе говорил родитель, медленно наступая на подростка. — Между прочим, мы в училище учимся приемам самбо, — немного нахально отозвался сын. Он и сам не понимал, зачем это было сказано. Отца припугнуть? Который на пол головы выше и сильнее раза в два? — Саш, по-моему ты забыл, как надо с отцом разговаривать. Ничего, сейчас напомню, — спокойно сказал Михаил Иванович, расстегивая ремень. — Пап, не надо, я все понял! — испуганно воскликнул сын. — Спусти штаны и упрись в стол, — безапелляционно отрезал отец. — Но… Я правда больше не буду. — Я жду! Саша изо всех сил пытался отсрочить свое наказание, но у него все равно ничего не получалось и тогда он сдался и начал подходить к столу, как вдруг услышал слова отца: — Саша, что ты как девчонка мнешься? Я уже начал сомневаться, что ты в Суворовском училище учишься. Совладав со стыдом, Александр наконец подошёл к столу и выдохнув, резко снял штаны. Частые подколы отца задевали его. Саша порой становился неприятен сам себе. В такие моменты он даже хотел получить ремня. «Пусть больно, но я заслужил». Как только подросток принял позу, на его зад, укрытый только тонкой тканью трусов, обрушился первый удар ремня. Саша чуть подался вперёд от неожиданности. Через секунду ещё один удар настиг попу суворовца. Саше было очень очень больно, все — таки не каждый день получаешь взбучку от отца, но парень не хотел показаться слабаком, поэтому изо все сил терпел. Когда количество ударов перевалило за пятнадцать, то Саша начал вовсю вилять задом и коротко вскрикивать. Острая боль от ударов слилась в единую пульсацию, казалось, что ягодицы обрабатывают горячим железом. На 25 ударе Саша уже не мог стойко переносить жгучие удары и закричал: — Пап, не надо больше! Пожалуйста! Я все понял! — Ну и что же ты понял? — спросил отец, продолжая наносить удары, но сбавляя силу и темп, чтобы сын мог сформулировать свои мысли. — Ай! То, что тратить… Ох! Деньги впустую… Ой! Плохо! — Ладно, можешь одеваться, - смилостивился Михаил Иванович, нанеся последние 2 удара по нежной складочке между попой и бедрами. После последнего удара Саша вскочил и сразу же начал растирать свой зад, чтобы хоть как-то унять жжение. Когда дискомфорт немного уменьшился, подросток оделся. В это время Михаил Иванович вдел ремень обратно в шлевки брюк. Когда сын наконец-то закончил растирать наказанное место и жалеть себя, Михаил Иванович сказал: — Саш, надеюсь ты усвоил урок и это был последний раз, когда меня вызывают в училище, иначе я тебе всыплю так, что ты неделю не сможешь сидеть. Ты меня понял? — Да, отец, — ответил Александр, опустив голову и внимательно рассматривая пол. — Тогда я побежал на работу, все- таки ее никто не отменял, а ты веди себя хорошо. Все, пока, — сказал Михаил Иванович, выходя из кабинета полковника. — Пока, — тихо ответил парень. Через минуту он услышал, как отец простился с полковником Ноздревым. — Ну, что, суворовец Трофимов? Как думаешь, десяти нарядов хватит, чтобы понять всю плачевность своего поступка? — спросил полковник, внимательно изучая эмоции мальчика. — Товарищ полковник! — возмутился Александр, но сразу сообразил где он находится и с кем разговаривает. — Извините. Есть 10 нарядов. — Ладно, ладно, думаю ты достаточно получил от отца, так что пяти нарядов хватит. Все, свободен, — распорядился полковник. — Есть пять нарядов, — отрапортовал суворовец, быстрым шагом выходя из кабинета. Зайдя в расположение, Саша молча лег на кровать, предусмотрительно выбрав живот. И в тот же момент с разных сторон посыпались вопросы: — Трофим, ты как? — Что тебе Ноздрёв сказал? — Много нарядов назначил? Саша не хотел ни с кем говорить, но и обижать ни в чем не виноватых товарищей не собирался, поэтому спокойно ответил: — Парни, давайте все вопросы потом, хорошо? — Ну, ладно, как хочешь. Ребята сразу замолкли, а Саша, отвернувшись к стенке, пролежал до ужина на кровати, беззвучно плача и составляя в голове план альтернативных действий, которые он мог предпринять чтобы не оказаться в таком положении.