Salsa de amor

Под Franco Battiato – Ruby Tuesday (OST Children of Men) Он до утра просидел над записями Сальсы. Читал, запивал слова и эмоции потеплевшим виски. Хотелось лить слёзы, но вместо них из горла вырывались какие-то глухие стоны и больше ничего. Из дневника он узнал всё. Оказывается, ближе всех к истинной Сальсе была как раз та, что напугала его больше всего - в простеньком платье, без макияжа, в старом доме, окутанном дождями и туманами. Всё остальное было красивой оболочкой, которую девушка тоже любила. Но истина была иной. И именно такой истины он когда-то испугался. Сама Сальса смотрела на него с укором с этих исписанных страниц. В тетради поместились все события её непростой жизни за последние месяцы. И сейчас, просматривая, словно фильм, её воспоминания, Тео ещё сильнее ощутил чудовищность и несправедливость произошедшего с Сальсой. Она писала в дневнике о том, как ей понравился музыкант, как с первого же взгляда на него она пропала окончательно. Он узнал и другое — девушка почему-то сразу решила, что ей с ним ничего особенного не светит, потому и решила взять от него хотя бы что-то. Так и произошла их первая близость, которая так и не сложилась до конца. Тео воскрешал в памяти тот день, когда они познакомились и удивлялся. Он не мог даже представить, что та активная, дерзкая и решительная девушка в кожаном костюме в момент разговора с ним волновалась и переживала. Тео читал строки, описывающие чувства Сальсы к нему, её мысли. Она с первого же раза поняла, что влюбилась. Странно было это осознавать. В него влюблялись тысячи девушек по всему миру — это уже давно не было для него в новинку. Но здесь... Слова, написанные чёрной гелевой ручкой, просто и бесхитростно рассказывали о самом сокровенном. И Тео с каждой буквой проникался всё сильнее. Ему хотелось вернуться в то время, когда были написаны эти страницы дневника — и просто прижать Сальсу к себе. ...А потом он прочитал о том, что мог стать отцом. На этой части повествования он много пил. Перед глазами стояли жуткие картины смерти маленького существа, которое могло появиться на свет. Тео на миг задумался о том, что было бы, если бы Сальса оставила ребёнка — ответа на этот вопрос он не нашёл. Но сейчас, читая о том, что она пережила, он чувствовал, как тяжёлая рука сдавливает сердце и горло, не давая продохнуть. Сальса не звонила и не писала ему. Она никому, кроме дневника, не доверила эту тайну. Чтобы никого не побеспокоить. Чтобы не поломать привычный всем образ сильной и беззаботной девушки. Тео дочитал и уставился в окно. На улице занимался рассвет. Бледные листья грядущего солнца ложились на серые здания и дороги. Теперь ему предстояло обдумать очень многое. Разобраться в себе, прежде всего. Но отныне он почему-то чувствовал себя не одиноким. Его поразило до глубины души, но Сальса не держала на него зла — в дневнике не было ни единого упрёка в адрес сбежавшего любовника. Одни лишь сожаления. Одни лишь пожелания, чтобы он вернулся однажды. И чем ярче светило солнце за окном, тем явственнее он понимал, что больше всего на свете хочет вернуться. Только бы его приняли обратно... ...Спустя два месяца Сальса сделала первые нетвёрдые шаги. Ноги, за время долгой болезни отвыкшие служить хозяйке, не слушались, норовя постоянно подвести девушку. Больничный коридор, по которому она пыталась идти, казался невероятно длинным и труднопреодолимым. Когда-то, как будто бы в прошлой жизни, Сальса исполняла трюки, сложнейшие, удивительные. Теперь же каждый шаг был для неё преодолением себя, достижением и чудом. И она крепко хваталась за руку сопровождающего, боясь упасть. С ней рядом шёл Тео, стараясь подстроиться под медленный темп её шагов. Впервые в жизни он подстроился под кого-то. И каждый её шаг был шагом и для него — в том числе, шагом в новое понимание себя. ...А ещё через два месяца Сальса Бран впервые появилась в обществе. Стараясь сдержать волнение, унимая дрожь в руках и голосе, девушка опиралась на руку сестры. Они вошли в зал и с замиранием сердца устремили свои взоры на сцену. Вскоре там зажёгся свет, заиграла музыка и двое мужчин в чёрном вышли, чтобы спеть песню, написанную когда-то специально для Сальсы. - Тебе понравилось? - Спросил Тео парой часов позже, уединившись с ней в тихий угол зала во время вечеринки после концерта. - Это... это было просто супер! Мы с Сильвией чуть не расплакались... я теперь понимаю твоих фанаток. - Она улыбнулась. Но эта улыбка была не такой дерзкой и смелой, как когда-то давно. Теперь в ней сквозили спокойствие и грусть. Тео положил ладонь на коленку Сальсы и в который раз порадовался тому, что эти ноги теперь снова способны ходить. - Давай я увезу тебя домой, солнышко? - Тихо спросил он, прикидывая, что Нил и Адам прекрасно всё поймут. Сальса лишь благодарно кивнула — ей было стыдно в открытую признаться, что ей ещё немного больно ходить, да к тому же она безумно устала за этот долгий день. Но она поклялась себе, что не будет всю жизнь несчастной калекой, которую Тео подобрал исключительно из жалости. В следующий раз она улыбнулась ему улыбкой победительницы — спустившись с трапеции посреди манежа цирка «Сириус». Тео, сидящий в ложе, в который раз окинул восхищённым взглядом тонкую фигуру, облачённую в невесомый концертный костюм, и почувствовал ком в горле. Она вся светилась. Как когда-то. Но это была новая Сальса. Его бриллиант, который он не разглядел с первого раза. Но теперь он точно его не отпустит. Хатчкрафт просунул руку в карман и нащупал бархатную поверхность небольшой коробочки. «Этот вечер мы с тобой запомним на всю жизнь» - подумал он и улыбнулся Сальсе, смотрящей на него с арены. И грянули аплодисменты.