Salsa de amor

Когда Сальса вышла из клиники, на улице заметно похолодало. Дождь срывался нервными струями, будто не решаясь стать ливнем, порывы ветра трепали листья деревьев, на аллее, уходящей от клиники вдаль, не было ни души. Девушка обхватила себя руками за плечи, стараясь укрыться от холода, и зашагала по пустынной дороге. Обстановка вокруг была такой пронизывающей и унылой, что Сальсе вдруг стало невероятно жалко себя. В этот момент на ощущала себя одинокой, как никогда. Она на миг подумала о Тео, о том, что он заставил её проходить через всё это. Она подумала о потенциальном ребёнке, который у неё мог бы быть, но которого уже не будет, и острые иглы слёз пронзили её глаза. Она шла, плача, и смотрела в небо, будто ища ответа. Она даже мысленно обратилась к кому-то Высшему, но он и до этого не баловал её ответами. ...Вечером ей стало невообразимо плохо. Изнутри всё крутило и тянуло в разные стороны. Сальса легла на диван, скрутившись в комок, и боялась пошевелиться, чтобы не усилить боль. Врач в клинике объяснила ей, что это нормальное явление, и что в эти моменты нельзя принимать обезболивающие препараты. Наверное, это справедливо, подумала Сальса. Если ты решила отнять жизнь у не рождённого человека, будь добра перетерпеть, пропустить его смерть через себя. Девушка интуитивно потянулась рукой к животу. Там что-то ворочалось и ныло. - Малыш... - Неожиданно для самой себя позвала неведомую субстанцию Сальса. - Прости меня... Ты же всё понимаешь, правда? Прости меня... Слова потерялись в потоке слёз. Новый приступ боли согнал девушку с кровати и заставил, держась за стену, пройти в кухню. Там в проёме окна плясала гроза. Раскаты грома и трафареты молний были под стать переживаниям Сальсы. Ей хотелось кричать, хотелось рассказать кому-то, что она чувствует и через что проходит в эту самую минуту. Она осознавала, что внутри её организма сейчас, в эту самую минуту происходит чужая смерть. Но кому расскажешь? Надо держать это в тайне, запереть на замок и никогда не выпускать наружу. Боль, пронзающая насквозь... Боль, которой нет и не может быть имени. Сальса вела внутри себя молчаливый диалог со своим несостоявшимся ребёнком. Почему-то ей казалось, что это существо мужского пола. И его детский голосок как будто даже отвечал ей. Он успокаивал её, говорил, что всё понимает и не злится на неё, что он уходит, но отдаёт ей все свои жизненные силы, чтобы дальше она жила за двоих и больше никогда не была несчастной. Среди круговерти этих мыслей, под гром и грозу, Сальса доползла до кровати и забылась тревожным сном.