Сны и кошмары

Туманные слухи о событиях на Укайзо быстро распространялись: новость об открытии обрастала все новыми подробностями, делая фигуру видящей еще более далекой от реальности. Тем не менее, для ученых и волшебников – по всему миру, не только на архипелаге – открылись новые возможности в понимании тех фундаментальных явлений, что управляют жизнью на Эоре. Долгие переговоры привели в итоге к желаемому результату: видящая смогла убедить лидеров влиятельных фракций архипелага в необходимости совместной работы. Даже когда Паледжина, Текеху и Майя упорно убеждали Илзе в тщетной безнадежности ее усилий – она не теряла надежды. Видящая, используя приобретенное в ходе путешествий влияние, не упускала возможности напоминать: совместные исследования могут оказаться намного важнее разногласий, не позволяющих прийти к соглашению. Когда Ступа Ондры и мифический остров оказались позади, Илзе приняла решение некоторое время провести на суше. Она любила путешествия, любила море; открытие острова, хранящего утерянные энгвитанские знания, как и вдохновение, полученное от развеянного бога, сулило множество возможностей. Но Илзе предпочла на время покинуть "Непокорный", чтобы забыть обо всем, развеять накопившуюся усталость и апатию. Все, что ей было нужно – уютная комната в Сияющих банях и несколько дней тишины. Ближайшие друзья, вслед за Эдером и Зоти, прощались с видящей: теперь у каждого найдутся свои цели и свой путь. Алот, в свою очередь, был рад почувствовать твердую почву под ногами – хотя бы временно. Пользуясь случаем, он собирался заняться изучением трофейных гримуаров, собранных во время путешествий по архипелагу. Жертвуя сном, он часто засиживался ночами, с целью обновить в памяти знакомые формулы и изучить новые заклинания. Спокойствие и умиротворенность беспокойной пробужденной души было очень непривычным: Алот ловил себя на мысли, что ищет подвох. Он слишком хорошо понимал: однажды он найдет то, что ищет, а значит – рискует разрушить уже созданное.

***

Эльф сидел за книгой, не замечая, как сгущаются сумерки. Окна маленькой гостиничной комнаты выходили во внутренний двор, украшенный причудливыми водяными скульптурами. Неяркий свет, исходящий от них, бросал голубоватые отблески на стены и потолок. Ночь выдалась ясной, но для чтения, впрочем, такого освещения уже не хватало. Алот выбрался из уютного кресла и отложил книгу: решил не зажигать свечи и не пользоваться магическими огнями, чтобы не тревожить сон Илзе. Она спала беспокойно. Внимание Алота привлекло неразборчивое бормотание. Он отложил книгу и подошел ближе к постели; осторожные шаги не разбудили эльфийку. В полумраке ее лицо казалось осунувшимся и бледным почти до прозрачности. Ресницы заметно подрагивали. Алот лихорадочно думал: стоило ли попробовать разбудить ее, или от этого станет только хуже. Но видящая вдруг проснулась сама: неожиданно вздрогнула всем телом, и открыла глаза. Первые мгновения взгляд был пустым, неосознанным – и незнакомым: как будто кто-то другой смотрел в потолок, пытаясь определить где находится. Эльфийка моргнула один раз, второй – и теперь уже Илзе смотрела на Алота с привычной теплотой, и пожелала доброго утра. Алот позволил себе заметить: до рассвета еще далеко, и времени для сна остается достаточно. – Тебе приснился кошмар? – уже серьезно спросил Алот. Он присел на край кровати и осторожно коснулся руки Илзе, пряча тонкие похолодевшие пальцы в своей ладони. – Ерунда, – Илзе ответила быстро, не задумываясь. – Просто дурной сон, ничего страшного. "Лукавит", – заметила Изельмир. "Не хочет беспокоить", – уточнил Алот. До этого момента он пребывал в уверенности, что кошмарные сны видящей остались в прошлом, вместе с историей о пусторожденных и нерешенными вопросами одной из ее прошлых жизней. Жаловаться Илзе не привыкла, и могла долгое время успешно скрывать страх, боль или усталость, бросив все силы на решение насущных вопросов. Значит, кошмары ее не оставили. При иных обстоятельствах он мог вообще ничего не заметить. К тому же, это знание мало что меняет: Алот считал, что не в силах ей помочь, и это угнетало его. Илзе задумалась о чем-то, нерешительно глянула на эльфа и снова заговорила. – Думаю, мне придется задержаться на некоторое время. Я все еще несу ответственность за прочность союза, поэтому придется проследить, чтобы он просуществовал как можно дольше. Ты составишь мне компанию? – Разумеется, – без колебаний ответил Алот. – Можешь даже не спрашивать. – Алот, я пойму, если ты решишь отказаться, – в ее голосе угадывалась тень болезненного беспокойства. – Не понимаю, – Алот замешкался. Он протянул руку к прикроватному столику, аккуратно зажег огарок свечи на простом бронзовом подсвечнике: ему хотелось лучше рассмотреть ее лицо. – К чему ты ведешь? – Дело в том, – она запнулась, отвела взгляд, – что я не хотела бы тебя принуждать. – Уверяю: тебе не стоит беспокоиться об этом, – уверенно отозвался он. Илзе улыбнулась: с искренним облегчением; на такую улыбку невозможно было не ответить. Похоже, этот вопрос долго не давал ей покоя. – В таком случае – все хорошо. Не стоило донимать тебя подобными вопросами, – и нечто в ее голосе и умиротворенной улыбке придавало уверенности: все действительно хорошо. Даже если в данный момент это не так, но в будущем – непременно. "Ты слишком много думаешь о других. Но кто-то должен думать и о тебе", – Изельмир непременно решила бы высказаться, но Алот в данном случае счел нужным промолчать. Рассеянным жестом он загасил свечу; лег рядом, осторожно привлек Илзе к себе, бережно пригладив ее растрепавшиеся светлые волосы. Алот радовался случаям, когда удается обнять ее, не боясь быть непонятым или отвергнутым. Эта возможность оказалась для него неожиданно ценной; более того: не утратит своей ценности со временем. Простой жест, что может выразить больше, чем неуклюжесть слов. – Илзе, ты просто устала, – Алот нарушил тишину, стараясь своим шепотом не потревожить подступающую дремоту. – Тебе необходимо отдохнуть. – Да, – снова засыпая, ответила она. – Ты прав. Очевидность прозвучала из уст Алота неожиданно искренне и ободряюще. Эльф лежал неподвижно, прислушиваясь к дыханию Илзе – ровному и глубокому. Она забывалась сном, доверчиво прильнув к Алоту, согреваясь и согревая. На этот раз кошмары не беспокоили ее. Знакомое тепло напоминало о тлеющих в камине углях. В отличие от высокого дымящего костра – яркого и обжигающего, слабо светящиеся угли дают несильное, но равномерное тепло: такое, что способно согревать долгой зимней ночью. Легко было представить, как Илзе сидит рядом и тоже протягивает руки, чтобы согреться. Иногда над углями ненадолго показываются языки пламени. Неспособные обжечь, они лишь ярче освещают и подчеркивают окружающие предметы. Алот чувствовал обязанность хранить и поддерживать это тепло. Но, вопреки всем ожиданиям и опасениям, добровольно принятые обязательства не тяготили его. Он подойдет к исполнению обязанностей со всей присущей ему тщательностью и ответственностью. Мысль об этом успокаивала: он почувствовал, как его тоже клонит в сон. До рассвета оставалось достаточно времени.