***
Старшая школа. Начало нового учебного года. Каникулы пролетели быстрее, чем ими успели насладиться. Но Гримм шел и улыбался. Единственной радостью были друзья, которых он не видел довольно давно. Они разъехались с семьями на отдых, а он сидел дома. Выходные в четырех стенах не лучшее времяпровождение. Но теперь все снова здесь. — Привет, Гримм, — улыбнулись одноклассники, которые успели его обойти. В ответ им приветливо помахали рукой. Уже у самого кабинета его встретили Брумм и Святая. С ними парень общался больше всего и считал их своими друзьями, как и они его. — Как провели каникулы? — спросил Гримм, присаживаясь на привычное место. Пока классный руководитель не распределила всех по новым местам, эта парта по праву была его. — Я с семьёй была на море, — отозвалась Святая, пристраиваясь за партой перед Гриммом. — Наплавалась на год вперёд. — А у тебя какие новости, Брумм? — Я нашел соулмейта, — тот стеснительно потер плечо. — Да ладно? Кто это? Парень протянул руку с курсивным именем на запястье. — Она из другой школы, — пояснил Брумм на вопросительные взгляды друзей. — Ясно, — Гримм посмотрел в сторону одноклассников, что также общались в отдельных компаниях. — Разве нас было так много? — Наш класс объединили с другим, — Святая проследила за его взглядом. Тут прозвенел звонок. Класс расселся за первые попавшиеся парты. Классный руководитель зашла в кабинет и начала свою обыденную речь про новый учебный год. Скучно. Но это не промотать, как запись, и не остановить на нужном месте. С горем пополам все дождались распределения мест. Незнакомые имена мелькали в списке, но одно имя заставило прислушаться. Найт. Высокий парнишка поднялся и пересел на указанное место. Сердце гулко забилось. Тот, кого не видели столько лет, теперь находится с Гриммом в одном классе. Теплая волна разлилась внутри. Приятные чувства трепетали в нем. Левое запястье что-то прожгло. Взглянув на него, он увидел выведенное имя своего соулмейта. «Найт» Гримм осторожно провел по ещё покалывающей коже. Пока все были заняты, он достал из портфеля пластырь и заклеил им имя. Не хочется привлекать внимание раньше времени. После пары уроков прозвенел долгожданный звонок на обеденный перерыв. Гримм хотел подойти к другу детства, но успел себя остановить. Найт о чем-то оживлённо беседовал с некоторыми новоприбывшими одноклассниками. Манера общения, поведение, характер. Он не тот, что прежде. — Гримм, ты идёшь? — позвала Святая, задерживаясь у двери кабинета. — Да, — он неохотно отвернулся, — иду. Две недели пролетели незаметно. Классы притерлись друг к другу, не выделяя, кто свой, а кто нет. Очередной звонок оповестил о начавшейся перемене. Многие разбрелись по кабинету, снова образуя подгруппы. В одной из таких раздался громкий смех. — Да ладно, Джоэл? У тебя нет соулмейта? — Атра снова засмеялся. — Не у меня одного, — съязвил богомол. — Наш Найт такой же особенный. Гримм вслушивался в их разговор. Было приятно слышать, что есть шанс вернуть былое, как-то повлиять на дальнейшее. — Как думаешь, Найт? Может быть это кто-то из класса? Скажем, Карина? Мило? Или даже Гримм? Алый взгляд встретился с непроглядной теменью напротив. — Он только в самую последнюю очередь. Едкие слова больно откликнулись где-то внутри. В сердце что-то кольнуло. Все настолько безнадежно? Гримм поспешил отвернуться и подавить приступ неожиданного кашля. — Ты как? — взволнованно поинтересовалась Святая. — Просто поперхнулся. — Не обращай на них внимания, — также поддержал Брумм. — Пустые разговоры. Лишь бы задеть других. — Ничего, — улыбнулся парень, — все в порядке. Чего Гримм не хотел больше всего, так это возвращаться домой после школы. Родители всецело уделяют время работе и старшему сыну, который решил пойти по стопам отца. Правильно. Преуспевающий Кошмар отличник в университете, гордость семьи. Зачем нужен невзрачный младший сын, который ещё ничего не успел добиться? — Я дома. — С возвращением, — вскользь бросил проходящий мимо Кошмар. Снова дела. От родителей ответа никогда не было. Поэтому Гримм поспешил в свою комнату, чтобы не выслушивать возможные замечания о его никчемности. Скинув портфель к столу, он плюхнулся на кровать. Мягко и удобно. Но впереди ещё домашнее задание. Взгляд зацепился за висящую фотографию. Он и Найт. Ещё совсем маленькие. — Что с тобой стало? — пробубнил Гримм и провел пальцем по изображению. В ответ тишина. Уже привычно. Приседая на кровати, к нему подкатил очередной приступ. Лёгкие больно колет. Глотку сводит судорогами. На языке чувствуется металлический привкус. В подставленной ладони лежит красный лепесток ликориса. Гримм не придал этому значения. Просто вытер салфеткой и выкинул ее. Как он не надеялся, состояние становилось все хуже. Вместо лепестков появлялись цветы, а внутренности постоянно жгло. Больно. Невыносимо. Словно раскаленным прутом протыкали внутренности. Ещё больше добивали слова Найта, что он снова с кем-то переспал. — Гримм, — позвала Святая, когда тот вытер ладонь. — Что с тобой? — Со мной? Ничего. — Не ври нам, — подключился Брумм. — Ты не в порядке. И это заметили не только мы Кашель. На парту случайно упал цветок. — Что это? — Не трогай! — парень накрыл ликорис салфеткой и поспешил смять ее. На такое действие в сторону их компании обратились любопытные взгляды. — Пошли. Троица ушла вглубь пустующего коридора. Хоть и был перерыв, но здесь всегда никого не было. — Теперь объяснишь? — Попробую, — вздохнул Гримм. — Боюсь, что я нашел соулмейта. — Правда? — встрепенулась Святая. — Так это же здорово! — Да, здорово, — усмехнулись на такую реакцию. — Только это ему знать ни к чему. Друг детства. Прошедший этап жизни. Ничего общего не осталось. — Кто он? — Брумм бросил быстрый взгляд на прошедших мимо младшеклассников. — Неважно. Ему нет дела, а у меня нет желания ждать, что он поймет. Да и самого времени. — Почему? — У меня ханахаки. Я медленно прорастаю цветами, — Гримм дотронулся до пластыря. Не пропал. И на этом спасибо. — Ты совсем дурак? — Брумм подошёл вплотную и ухватил чужую руку. — Если ты так переживаешь, то прошу, скажи нам. Мы поговорим с ним. — Не вмешивайтесь, — запястье с рыком выдернули из хватки. — Мои проблемы только мои. Не хочу, чтобы вы винили себя в несчастном случае. — Но… — Я надеюсь, что вы меня услышали. В полном молчании они вернулись в кабинет. Друзья хоть и отстали, но волновались. Друг медленно умирает, а они ничего не могут сделать. Так пролетел триместр. Ситуация для Гримма не становилась лучше. Цветы так и продолжали появляться, а их старательно прятали и выбрасывали. Накануне он смог поговорить с старшим братом о болезни. Тот обмолвился лишь парочкой фраз, после чего поспешил к девушке. Больше ничего. Даже не задался вопросом почему тот так хочет об этом узнать. Лишний раз доказывает, что второй ребенок просто приложение семьи. Как ни кстати Гримма сегодня обязали дежурить в классе вместе с Джоэлом. Это все или ещё какие-нибудь подарки от судьбы? Когда класс разбрелся по домам, оставшиеся принялись за уборку. — Как мне повезло, — начал язвить богомол, протирая доску. — Вместо того, чтобы веселиться, торчу здесь с тобой. — Не я решал, с кем оставаться, — спокойно отозвался Гримм, поднимая стулья на парты. — Ещё бы ты решал, — тряпка перестала перемещаться по доске, а хитрый взгляд метнулся на одноклассника. — А может ты попросил, чтобы остаться со мной один на один? — Что? — А почему нет? Ты знаешь, что у меня нет соулмейта. Мало, кто в классе остался без метки, — Джоэл приблизился к Гримму, почти нависая над ним. — Ты хочешь, чтобы у меня появилась твоя метка? — Не сходи с ума. Был бы ты моим соулмейтом, давно бы на запястье было твое имя. — А вдруг оно уже там? Думаешь, я не заметил, что ты ходишь с этим пластырем после объединения классов? — богомол потянул маленькую ручку к себе. — Давай посмотрим, что ты там прячешь? — Пусти! Пластырь сорвали и отбросили в сторону, открывая курсивную надпись. Как долго ее прятали, а она все такая же. — Доволен? — огрызнулся Гримм. Оттолкнув от себя одноклассника, он скрючился в новом приступе кашля. На пол упало несколько соцветий ликориса. Парень не стал дожидаться, пока пройдет замешательство богомола, поэтому схватил со стола сумку и поспешил домой. Запираясь в комнате, он откинул сумку в сторону, а сам осел на пол. Становилось тяжелее дышать. На руках уже болезненно проступали бутоны, а внутренний стебель все больше перекрывал доступ воздуху. Кое-как Гримм поднялся и дошел до стола. Вырвав из ближайшего блокнота лист, он написал несколько слов. Побрел в сторону кровати, пока вчитывался в написанное. Как бы не хотелось написать больше, а времени не осталось. Помутневшими глазами парень взглянул на висевшую фотографию. Даже умирая он отчаянно хотел запомнить того, кого любил. Острая боль пронзила сердце. Руки непроизвольно сжались у горла. Сознание постепенно угасало, заставляя Гримма провалиться в темноту. Последнее, что он увидел, были распустившиеся красные цветы.***
В дверь дома отчаянно барабанили. Недовольный Кошмар поплелся к выходу, чтобы разобраться с незваным гостем. Как только дверь открылась, внутрь залетел Найт. — Где Гримм? — спросил он, озираясь по сторонам и заглядывая во все комнаты. — Вы вообще кто? — опешил Кошмар от такого нахальства. Последняя дверь оказалась закрытой. Парень несколько раз подёргал ручку, сопровождая это стуками. — Гримм? — снова подергали ручку. — Гримм, ты слышишь? Открой дверь! — Зачем тебе Гримм? — Не мешай! — прикрикнул Найт. Он понял, что такими темпами ничего не добьется. Остаётся только выломать дверь. — Ты охренел? — Кошмар преградил ему путь. — Только попробуй меня не пустить, — утробно ответил парень и, оттолкнув мешавшего, выломал замок. В комнате царила тишина. В воздухе витал лёгкий аромат цветов. Гримм лежал на кровати и не двигался. — Что стоишь? Звони в скорую! — Найт дал распоряжение Кошмару, а сам подошёл к кровати. На тонком запястье красовалось его имя, а в ладони лежал смятый листок. Его осторожно вытащили и развернули. «Хоть и прошло много лет, но я тебя не забывал. Твое имя на руке было неожиданностью и радостью. Однако не для тебя. Даже так я люблю тебя. Будь счастлив, Лютик.» — Гримм, — лист снова комкают. Взгляд устремляется на их детское фото, а запястье на руке начинает жечь. Найт знал, что там увидит. Уже поздно. Тот, кого он искал, больше не дышал. Ему уже не помочь. — Поздно, — хрипло изрёк он, когда сзади послышались шаги. — Он мертв. Даже не нужно было поворачиваться, чтобы разглядеть гамму эмоций старшего брата. Удивление. Страх. Отчаяние. Наверняка внутри него нарастала и тихая паника. Звуки шагов снова отдалились и прекратились за хлопнувшей входной дверью. — Тебе идут ликорисы, — прошептал Найт, поглаживая холодную руку. — Ты прекрасен среди них. Парень отворачивается и пытается унять появившийся кашель. На ладонь упали жёлтые лепестки цветов.