Город

этот город в меня пророс и обратно не вырастает. тянутся к свету башни. течёт река © Хель.

Не знаю, как подобрать слова, — да сказать и нечего. Был город — белее белого, выше, чем облака. Луной как плащом укрытый, солнцем-короной венчанный. Был город поющий, сердце поймавший в стальной капкан… — Не засоряй эфир, — прошипел коммуникатор искаженным голосом командира. — Прости, Демон, — спохватилась Лиса. — Не заметила, что я это вслух. — Потом я бы послушал, — последовал ответ. Лиса отвернулась от коммуникатора и фыркнула, подражая зверьку, которому обязана была позывным. И она, и Демон прекрасно знали, что никакого «потом» не будет. А ещё Лиса знала, что у Охотницы стихи выходят куда лучше. А это так — отрывок, огрызок, пришедший на ум от нечего делать. Ожидание неизбежного порой бывает мучительным. И так понятно, что первая линия обороны станции — смертники. Чего здесь думать и сомневаться? В эскадрон «Молот» шли только добровольцы, те, кто сам выбрал отдать себя холодной космической пустоте, дабы другие успели подготовиться к обороне либо отступить. Но ожидание порождало ненужные сомнения и глупые надежды. А ещё плохие стихи. Тяжелые истребители мчались сквозь пустоту к подступающему флоту противника. Дисплей сенсорных систем пестрил строками данных. Так много, что все не помещались на одном экране. Чудовищных размеров линкоры последней модели, ракетные крейсера, эскадроны эсминцев. Вражеские малые аппараты можно просто не считать. Тысячи, и это по самым скромным подсчетам. — Будет весело, — продолжила болтать Лиса. — Смотрите, они там уже зашевелились. На этот раз Демон возмущаться не стал. Конечно, Лиса не могла видеть его лицо через разделявшие их обшивку кабин и километры пустоты, но она была совершенно уверена, что он улыбался. Демон любил хорошую драку, а эта обещала быть лучшей из всех, пусть и последней. Такой позывной просто так не дают, в конце-то концов. А Охотница не улыбалась. Молчаливая, сосредоточенная, словно вся отлитая из конструкционного титана. «Из стали», — сказали бы в волшебном городе, который Лиса придумала от нечего делать. Тот Город был почти как станция Город-144, только на планете земного типа, и даже чуть получше, чем Земля. Но Город совершенно точно такой же белый, только каменный. Огромная космическая станция уже давно перестала быть транспортным узлом и добывающим центром, а превратилась в место для жизни, к которому прирастаешь всей душой. Настолько, что и умереть за нее не жаль. Из всего эскадрона «Молот» никто не усомнился в правильности этого выбора: стать заслоном перед наступающей волной, погибнуть и забрать с собой как можно больше. Малая цена, чтобы Город-144 жил. Лиса очень надеялась, что это поможет. Она прикрыла глаза, рисуя в своем воображении совсем иную картину. Строй воинов с боевыми молотами и щитами, вставший заслоном в проеме выбитых ворот. У них тяжелые доспехи вместо скафандров и примитивное оружие вместо грозных боевых машин. Демон, Охотница и Лиса стояли плечом к плечу, сомкнув щиты, закрывая своими телами Город, который навеки пророс в сердце, плоть и кости. Город, о котором сколько песен ни сложи — не передашь всей красоты и величия. У них были другие имена и другие судьбы. Но та же любовь и тот же бой — лучший и последний. Хранимый город ручьев звенящих и башен каменных — Не дай нам, небо, вовеки увидеть его руин. Уходим в огонь и во тьму, в бой под горящим знаменем. Пусть после споют: был Город. И мы были вместе с ним. — И мы были вместе с ним… — повторила Лиса, выходя на линию атаки и зажимая гашетку.