***
В одной сковороде скворчало мясо, в другой жарились блинчики, а в кастрюле варился овощной суп. Не успела я перевернуть блинчик, как в дверь постучали. Я решила проигнорировать это, ведь кто решит навестить меня в 10 часов вечера? Да, я люблю готовить именно ночью — вдохновение приходит. Но стук раздался снова и на этот раз громче и настойчивее. — Черт. Я вытерла руки, подошла к двери, посмотрела в глазок. Джордж? Что он здесь делает, еще и в такое время? Почесав затылок, я повернула ключ и открыла дверь, как раз в этот момент МакКэй поднял руку, чтобы постучать еще раз. — Надеюсь, ты не по моей голове стучать будешь? — Нет. Нет, прости. Я… Можно войти? — Да, конечно. Проходи. Я впустила Джорджа, он снял куртку, повесил ее в небольшой шкаф, снял обувь и прошел в гостиную, сел на диван, кивнул, чтобы я села рядом. — Пошли на кухню, у меня там еда горит. Переместившись на кухню, Джордж сел за стол, а я встала у плиты, поставила чайник, положила перед парнем несколько блинчиков и готовую творожную начинку. — Угощайся, сейчас сделаю чай. — Спасибо, пахнет вкусно. Он широко улыбнулся, взял блинчик и откусил от него кусочек. Закрыл глаза, словно ничего вкуснее прежде не кушал. — Тина, что с тобой сегодня было? Что происходит? Что происходит между нами? Меня будто облили холодной водой с головы до ног. Я стояла, пыталась придумать ответ, чайник начал кипеть, его свист сводил с ума, но заглушал глупые мысли. Скрежет стула по полу, Джордж ладонью прикасается к моему плечу, от чего я вздрагиваю. — С чего ты взял, что что-то происходит? — Я посмотрела на него, вскинув бровь, голос слегка дрожал, хотя я пыталась вести себя как обычно. — Просто день с самого утра пошел наперекосяк: сначала дерьмовая погода, я промокла, пока шла в кафе, потом ты огорошил меня новостью и… — Так вся проблема в том, что я поделился с тобой своими планами? — Что? То есть, сейчас ты скажешь, что я не рада за тебя и в том же духе? — А ты рада? — Господи, Джордж, — я сбросила его руку со своего плеча и залила заварку кипятком. — Мне похрен на ком ты женишься. Мне вообще похрен на то, что ты будешь делать со своей жизнью. Я просто… Просто не хочу тебя терять. Вот и все. Господи, я сказала это? Я сказала это вслух? Подняв глаза на парня, мне стало еще хуже. Он пристально смотрел на меня, будто я залепила ему пощечину. Он взял мои руки в свои. Мои ладони казались слишком маленькими в его больших, широких ладонях. Поднес их к губам и поцеловал мои костяшки. А потом заключил меня в крепкие объятия, прижимая к себе так крепко, будто хотел раздробить мне кости. — Ты никогда не потеряешь меня. Слышишь? Ты… Я… Я тоже не хочу терять тебя. Веришь? Ты мне очень дорога и… Он замолчал, и между нами повисло гробовое молчание. Я даже могла услышать, как быстро стучит его сердце.***
Я вошел в квартиру Тины, и меня сразу охватило чувство, словно я дома, вернулся после длинного, рабочего дня и сейчас отдохну. Если честно, у Тины, я всегда чувствую себя, как дома: отдыхаю, расслабляюсь. Просто наслаждаюсь возможностью быть самим собой. Я наблюдал за Тиной, как она двигалась, насколько напряжено было её тело, как пыталась скрыть волнение, раздражение, которое, словно сражаясь с её разумом, пытались завладеть ею. Она всячески пыталась отвлечь себя какой-то деятельностью, только бы не смотреть на меня, не говорить со мной, игнорировать меня и мое присутствие, будто меня вообще нет. Это раздражает. Господи, знала бы она, как плохо я себя чувствую, когда она пытается избегать меня. Но сегодня Тина удивила меня сильнее всего: её резкая реакция на мое желание жениться, она даже не поздравила, не подбодрила, даже не пошутила. Это так не похоже на нее. Я знаю, что она не ладит с Алексой, но она и не должна ладить, хотя, хотелось бы. Тина очень дорога мне, я не представляю жизни без нее. Она неотъемлемая часть моего бытия, она всегда рядом, всегда со мной, в любое время, в любую погоду и мне бы не хотелось, чтобы после свадьбы она исчезла, растворилась, будто ее никогда в моей жизни и не было, а меня в ее. Она моя реальность, напоминание, что я живой человек, а не робот, запрограммированный только на работу и любовь. Я подошел к Тине, прикоснулся к ее плечу, и она содрогнулась, будто ей было неприятно, словно моя рука обожгла ее кожу. — Так вся проблема в том, что я поделился с тобой своими планами? — Что? То есть, сейчас ты скажешь, что я не рада за тебя и в том же духе? — А ты рада? — Господи, Джордж, мне похрен на ком ты женишься. Мне вообще похрен на то, что ты будешь делать со своей жизнью. Я просто… Просто не хочу тебя терять. Вот и все… Меня словно по голове молотком ударили: я не верил собственным ушам. Она это сказала так, будто… будто, действительно боялась, будто вот-вот оживет её самый страшный кошмар. Я взял ее руки в свои, поцеловал костяшки и заключил в крепкие объятия. Он обняла меня в ответ, сжала рубашку в кулаки и глубоко вдохнула. — Ты никогда не потеряешь меня. Слышишь? Ты… Я… Я тоже не хочу терять тебя. Веришь? Ты мне очень дорога и… Я люблю Алекс, она прекрасна. Но сейчас, я задался вопросом, почему же я решил жениться на ней. Алекс невероятная девушка: добрая, нежная, заботливая. Она занимается волонтерством, а еще — начинающий юрист. Многие сказали бы, что она идеальная. Но всегда есть одно «но». Ревность. Все наши ссоры с ней начинаются на почве ревности: она не доверяет мне, не верит, что между мной и Тиной ничего нет. А может, она видит то, чего не видим мы с Тиной? Может, между нами больше чем дружба, а мы словно слепые котята ходим вокруг да около, ищем что-то, сами не знаем, что? Сейчас, я стою здесь, в доме лучшей подруги, и мне так спокойно, хорошо, ничего больше не надо, только стоять вот так. Уходить не хочется совсем. Тина отпустила меня и попыталась выбраться из моих объятий, но я все еще держал ее. — Пусти, у меня сейчас все сгорит. Она выключила под кастрюлей и сковородками, повернулась ко мне, открыла рот, чтобы что-то сказать, но я слегка наклонился и поцеловал ее. Просто взял и поцеловал, коснулся пальцами её щеки, после запустил пальцы в её волосы, слегка сжал и снова прижал Тину к себе. Сначала она прижалась ко мне, провела ладонями по моим волосам, поддалась поцелую, и это казалось таким… Правильным. Настоящим. Но, потом, он просунула руки между нами, слегка прикасаясь пальцами к моей груди и отодвинулась, закусила нижнюю губу, опустила голову: она не хотела смотреть на меня. — Это неправильно, так не должно быть, Джордж. Пожалуйста, уходи. — Тина, я… — Послушай, я люблю тебя. Черт, да я люблю тебя, искренне, как любят только того, без кого жизни не представляют, но это неправильно. Все это неправильно, мы неправильные. Мы не можем быть вместе, не можем. Это… Это все иллюзия. Джордж, пойми, мы столько времени с тобой дружим, у тебя есть девушка и… Боже, зачем ты все так усложнил? Голос Тины дрожал, она обхватила себя руками, словно хотела защититься от меня, боялась, что я причиню еще больше боли, чем сейчас. Внутри все сжималось от ее вида, особенно от ее слов. Я хотел прикоснуться к её плечам, хотел, чтобы она верила мне, в мою искренность. — Это все так глупо, Тина. Очень глупо. Ты же сама сказала, что любишь меня и… И я, кажется, тоже тебя люблю, — кажется? Нет, не кажется. — Я хочу, чтобы ты была в моей чертовой, неугомонной и вечно занятой жизни. Я не хочу менять тебя на кого-то другого. Я совершил ошибку, когда… — Джордж! Ты вообще меня слышишь? Так не должно быть! Господи, зачем ты пришел? Чтобы все разрушить? Ты сейчас пытаешься разрушить то, что мы столько строили. Тебе кажется, что ты любишь меня, тебе кажется, что так правильно, тебе просто кажется. А мне нет. Мне не кажется, мои чувства настоящие и они приносят дохрена боли. Я попытался взять ее за руку, чтобы убедить, что и мои чувства реальны, что мне тоже больно, но она оттолкнула меня, в глазах блестели слезы. — Просто уйди, пожалуйста. — Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — Да, я хочу, чтобы ты ушел. Уходи. — Уходить? Вот просто взять и уйти? — Да. Я пошел к выходу, едва сдерживаясь, чтобы не начать снова кричать. Внутри была пустота, меня будто истерзали и выбросили. Я остановился возле двери, развернулся и пошел обратно на кухню, где стояла Тина, будто ее там пригвоздили. — Тина, дорогая, милая, прости. Прости меня, — я взял её лицо в ладони и начал покрывать его поцелуями, ощущал соленые слезы на ее щеках. — Прости. Господи, прости. Я не хочу, чтобы между нами все закончилось. Только не так. Не хочу оставлять тебя, не хочу тебя отпускать, не хочу терять. — Не теряй. Не отпускай, — она слегка улыбнулась, коснулась пальцами моих ладонь, посмотрела на меня. — Просто будь со мной. — Буду, — шепнул я, крепко обнимая ее. — Только не прогоняй меня. Позволь остаться. Позволь быть твоим. Только твоим.