Майя, с которой я сидел за одной партой

Я так долго пытался найти подходящее произведение, которое бы было схожим с моей ситуацией в прошлом. Захотелось пропустить полученные эмоции от чужого произведения через себя, прочувствовать похожую ситуацию опыта какого-нибудь писателя, ибо мой личный вызывает внутри меня горечь. Что звучит парадоксально, ведь сидя с Майей, я и не мог подумать, что спустя столько лет буду сидеть и испытывать сожаление, поскольку на тот момент от Майи я хотел только лишь отделаться, не испытывая к ней ничего за исключением, быть может, легкого раздражения. Удивительно, но человек, внешне отталкивающий тебя чем-то неумолимым, да и к тому же участливо интересующийся твоей личностью даже без претенциозностью на дружбу, вызывает отрицательные эмоции. Как сейчас помню ее вид, детская пухлость еще не спала, коренастая маленькая девочка со стрижкой под горшок, далеко посаженные маленькие глаза, улыбка, расползающаяся до ушей, в моменты когда она словно хвалила себя внутри за отгаданную эмоцию или мысль чужого человека. Вечно ей были интересны другие люди, а точнее тот человек, которому выпадало с ней сидеть на короткой дистанции. Неутолимой общительностью со всеми сразу Майя не страдала, предпочитая выбирать кого-то одного по очереди, и бесила всех сразу. Конечно, говорю я это из своих субъективных соображений по воспоминаниям прошлых лет, но Майя у меня оставила впечатление не особо таки отвергаемого классом человека, но и не желанного для обычного общения между детьми, которым перепала способность поддержать допустимую дистанцию и должный интерес. Девочкой она вроде была неглупой, чтобы понять эти тонкости самой, однако же даже возымев желание ей все объяснить, накатывает просто непреодолимая тяга закончить разговор не начав, насколько душно я себя чувствовал. Или же то была жадность? Вперемешку с самолюбием, вытекавшим в желание не тратить свое время на такого человека как она. И все же хоть и не произнесу вслух наверное никогда, сердце теперь сжимается от моментов, когда грубо обрывал разговор, провоцируемый ей, а так ведь было почти всегда. - Привет, Морис, я тут недавно вычитала такой интересный факт, что на других языках есть такие слова, которых на нашем названия не дали, - да, меня звали Морис, и она возымела привычку выпаливать целое предложение на ходу, садясь за парту, видно, из опасения, что говори она в обычном темпе, ее речь станет еще более невыносимей, - представляешь? - после моего затянувшийся игнорирования робко добавила она, словно бы уже не ожидая получить от меня ответа. Стоит признать, о вещах она говорила порой интересных, но я был так уверен в нескончаемом потоке информации от нее, что и реагировать на них каждый раз не видел смысла. За грубость ведь можно счесть и наглый пропуск слов мимо ушей, кто будет с этим спорить. Удивительно в который раз, но мне на тот момент было намного интереснее улавливать перешептывания и какие-то перемигивания ребят как ни странно более популярных, ибо сидел я на самой задней парте с Майей и с нашим хорошим зрением, лишенный возможности принимать активное участие в процессии на передних партах. - Ой, какой же забавный герой, - начинала хихикать Майя, заливаясь тихим смехом будто колокольчик, но меня бесило и то чувство, будто смеется она тоже тихо во имя желания не быть услышанной всеми, а следственно и осужденной, - мне кажется, он поступил довольно правильно, хотя он наверное будет потом сожалеть, что бросил своего друга... - комментировать произведение, которое нам давали читать в классе было для нее обычным делом. Воспоминание ее детского голоса гулом отозвалось в моей голове, которое само гудело словно компьютер. Я сжал глаза глаза и потер руками. Зачастили подобные состояния, образы минувших дней, где же Майя сейчас? И почему я хочу ее найти? Не из самолюбивого ли желания снова обрести объект для вымещения своего негатива? Во взрослой жизни, человека, еще не демонстрирующего свои когти, найти ведь куда проблематичнее. Не хотелось считать, что я могу мыслить и действовать только из своей выгоды, но не без доли цинизма и реального оценки себя я уже не мог. Говорят, что отправляя мысли в "космос", иными словами обдумывая их у себя в голове, имея при этом возможно искреннее желание к их осуществлению, порой получаешь загаданное. Так я хотел объяснить то, что мы пересеклись случайно с Майей на соседней улице от моего дома. Точнее не пересеклись, я увидел ее поодаль. Даже застыл на мгновение. Не от внезапно поразившей меня красоты, просто не ожидал. Практически не изменилась, разве что естественно увеличилась в росте, стала тоньше, ходила за ручку с каким-то малышом. Подойти я разумеется на тот момент побоялся, точнее хотел растянуть мгновения поразившего меня удивления, не желая проявлять какие-либо движения еще некоторое время. Вероятно мне хотелось не только ее увидеть, но может и попросить у нее прощение? Мне было не сложно перед ней уместить свое раскаяние в одно скромное "прости". После какого-то осознания по прошествии времени и событий жизни, раскаяться для нормального человека, я считаю, не вызывает сильных душевных мук в случае принятия своей ошибки. Но с другой стороны считал лишним говорить прости сейчас, с позиции человека, знавшего на что он шел и подсознательно знавший что он делал. А сможет ли она так же достойно и здоровым образом отреагировать с позиции жертвы, так скажем. Не будет ли испытывать от меня зависимость, как к человеку, проявившему за столько лет к ней теплое отношение? А может пошлет? Подобные глупые размышления ее возможного поведения сменили тяжкий груз воспоминаний. В любом случае, все это привело к тому, что я прикинул в голове в какое именно время она ходила по соседней улице и стоял в этот же самый час на другой день с чувством полной уверенности встретить ее на пути снова. По дороге протянулась тень длинная и маленькая. Майя шла с малышом под рукой. Я стоял чуть за столбом, так что можно было подумать, будто я стою ковыряя телефон. Как только она прошла расстояние чуть больше, я уже смог обернуться к ним вслед, провожая ее и малыша взглядом. Усилием мысли на тот момент я всем своим своим существом говорил прости, посчитав, что в живую делать это будет лишним, именно что лишним. Внутренне у меня появилось интуитивное предчувствие, что Майя стала более эмоционально собранной и могла выказать холод, такой необходимый таким как я в нужный момент. А вел бы я с ней себя иначе, проживи я детство повторно?