Все сокровища мира

Есть такая красивая фраза: «Я подарю тебе все сокровища мира». Ее мужчины говорят женщинам, и те, конечно, не верят, но слова льстят им. Они знают, что эти «все сокровища мира» могут представлять собой маленький дом на окраине, стиральную машину и троих детей, но звучит красиво и приятно. Мужчины не лгут, говоря это, никто из женщин не обвинит их во лжи, «все сокровища мир» — всего лишь невинное преувеличение. Сколько раз Саре пытались их «подарить»? И тут появляется Нил Кэффри. Он говорит, как и все до него: «Я подарю тебе все сокровища мира», но это же Нил, а он не может быть как все. В его словах нет ничего от того милого преувеличения, потому что сокровища вот, у него в кармане. Нил Кэффри — самый честный человек в мире. Сара глядит в его самые честные в мире глаза и ищет хоть малейший намек на ложь. Он всегда смотрит открыто и прямо. Наверное, так умеют смотреть лишь дети и Кэффри. Сара пытается стряхнуть эту иллюзию, напоминает себе, что сокровища, которые он предлагает ей — краденные. И даже больше — кровавые. Это не похищенный Рафаэль или подделанные облигации, на которых Нил, как самый честный человек, даже поставил свою подпись. Сокровища с подводной лодки — не шутка, слишком много народа за них полегло. Проклятые сокровища. *** — Это же Сезанн, да? — Сара чувствует себя маленькой девочкой, попавшей в огромный магазин игрушек, где до потолка полки заполнены куклами. Она понимает, что должна остановиться и перестать восторгаться, потому что все это — краденное, но не может. — О, боже! Дега! — Там по нескольку картин и того, и другого, — поясняет Кэффри. — Ты себе представляешь, сколько это может стоить? — Сара находит все новые и новые шедевры. — Хотя, что я говорю? Конечно, ты представляешь. Нил пожимает плечами: — По нашим с Моззи подсчетам — очень-очень много. — Вы уже что-нибудь продали? — Нет, — Кэффри хмурится. — С этим связана небольшая проблема. Сара ждет продолжения, но Нил молчит. Она на мгновение обижается, но только на мгновение, потому что вдруг понимает, что он не хочет ей рассказывать не потому, что не доверяет: не доверял бы — не показал бы. Он хочет уберечь его оттого, чтобы она еще глубже не провалилась в эту историю. Ее юридическое образование тут же сообщает ей, во сколько лет выльется то, что она УЖЕ знает. И во сколько то, что она никому не рассказывает. Сара все-таки находит в себе силы закрыть ноутбук и отодвинуть его от себя. — Значит, вы с Моззи сидите на горе золота, — она пытается улыбнуться, но улыбка выходит с оттенком тревожности. — Скорее, на бочке с порохом, — почему-то устало вздыхает Нил. — Радует, что ты это понимаешь. — А еще я понимаю, что не могу избавиться от этих сокровищ. Не могу их продать, не могу сдать их в музей или какую-то законную структуру, не могу сделать вид, что их нет. — Только Нил Кэффри мог найти себе такой камень на шею. — Точно, — он грустно усмехается. — Чего мелочиться? Лучше — золотой, с инкрустацией из драгоценных камней и росписями великих художников. — Каким бы он ни был, он все равно тянет тебя на дно. — Ну, до дна мне еще далеко, — легкомысленно отвечает Нил, но Саре кажется, что вся эта легкость наиграна. — А что думает Моззи? — Моззи предлагает смыться с сокровищами куда-нибудь, где нас не достанет ФБР, — хмуро говорит Кэффри. — Ого! — Сара всплескивает руками. — А у ФБР есть какие-то зацепки на ваш счет? — он не успевает ответить, ей этого не надо, она догадывается по его лицу: — У Питера есть зацепки. — Если бы у Питера были зацепки, мы бы с тобой сейчас не разговаривали, — настроение у Нила портится. — Значит, у него есть подозрения, — поправляет она себя. Кэффри молча кивает. — А чего хочешь ты? — спрашивает Сара. Нил как-то вдруг загорается, становится похож на себя самого, но на деле этот жар в глазах кажется Саре ненастоящим, нездоровым. — Если бы ты согласилась поехать со мной, я бы хотел… «Я подарю тебе все сокровища мира»… — О, нет, — перебивает его Сара, — не надо перекладывать на меня решения. Я спрашиваю тебя о твоем желании. Нил опять гаснет. — Я не знаю, — отвечает он после некоторого молчания. Сара ждет продолжения, но он молчит. Она садится рядом с Нилом, кладет ему руку на плечо и слегка прижимается. — Зачем тебе это было нужно, Кэффри? — шепчет она. — Это же преступление века, Сара, — усмехается Нил. — Неужели ты думаешь, что я позволил бы Моззи одному заполучить всю славу? Сара фыркает: — Ты порой ведешь себя как глупый мальчишка. *** Наверное, в этом и дело: только мальчишка способен сказать — «Я подарю тебе все сокровища мира» — и воплотить это в жизнь. Только вот в детстве сокровища немного другие — разноцветные стеклышки, велосипед или красивая кукла. За них никто тебя не посадит и не убьет. Стекляшки можно выкинуть, велосипед спрятать в гараже, а куклу закинуть на чердак — с коллекцией с подводной лодки так легко не справиться. Сара думает, может быть, ей стоит пойти в ФБР или просто к агенту Бёрку и рассказать все, но понимает, что это не выход. Она не знает, как отреагирует Питер, потому что сама не представляет, как относиться к подобным откровениям Нила. Наверное, поэтому она и молчит. На самом деле ее пугает, как Нил поступит с сокровищами. Она боится, что человек, способный предложить все сокровища мира, не сможет подарить ей хэппи-энд.