Думать дважды

Они всё ещё отходили от последствий битв. Сидя на подоконнике и глядя на то, как солнце постепенно катится за горизонт, Раилаг думал о том, как скоро отправится обратно в Игг-Шайл. В сумрачных подземельях, где дети Малассы нашли приют, никогда не светило солнце. Его Раилаг всё-таки любил. С ним связаны все его воспоминания с Изабель. Их он хранил в памяти особенно бережно, словно сияющие изумруды, на которые так похожи её глаза. Он помнил её ещё совсем крохой. Кха-Белех приказал ему следить за ней и докладывать о маленькой гончей, и свою миссию Аграил (тогда ещё Аграил) выполнял качественно. Он прятался среди деревьев, когда Изабель гуляла в садах с нянечками, провожал её взглядом, когда она убегала от них и пряталась в кустах, по-детски хихикая в крохотный кулачок. В светлых платьицах и маленькой шляпке она выглядела настоящей леди. Но это впечатление рушилось в тот миг, когда Изабель, задрав юбки, залезала на дерево, захотев попробовать зеленых яблок. Это забавляло его, как и поведение боевой девчонки, готовой сорваться и бежать галопом сквозь рощу. Смотреть на её попытки стать настоящей воительницей было вдвойне умилительно. Аграил одергивал себя — не пристало демонам испытывать умиление при виде детей! — но всё чаще забывал выходить из блаженного забытья. В конце концов, он не всегда был им. Аграил держался от неё на расстоянии, помня приказ хозяина, но однажды девочка чуть не сломала себе шею. Ветка обломилась под детской ножкой так внезапно, что он понял, что делает, лишь когда Изабель вскрикнула от испуга. Что-то не давало ей упасть, обвив запястья и предплечья, пока она сама не нашла опору. Прижавшись к стволу, девочка осторожно спустилась на землю, спрыгнув в мягкую траву, пока Аграил вытирал со лба пот. Руки дрожали. Его вполне могли засечь священники Эльрата. А вдруг кто-то увидел, как ребенок ни с того, ни с сего завис в воздухе? — Зачем я это сделал? — думал он, скрываясь среди густых листьев. — Хозяин вряд ли будет доволен, если девочка умрет. У меня не было выбора! Сердце демона билось слишком часто. В тот день он вернулся в Шио, чтобы рассказать Властелину о том, что девочка жива и быстро растет. После этого случая он с некой опаской позволил себе приблизиться к ней ещё раз. Изабель играла возле ручья, снова убежав от Беатрис. Она вертела в руках камешек и смотрела сквозь него на солнце. Улыбка сияла на юном лице так жизнерадостно, что Аграил позволил себе небольшую шалость, проникнувшись её восторгом. Он незаметно достал небольшое зеркальце и пустил солнечного зайчика. Изабель сразу его заметила — и бросилась за ним, словно кошка. Аграил постепенно входил в раж, всё быстрее и быстрее гоняя солнечный кружок, а Изабель, восторженно визжа, бегала по ручью, вымочив всю юбку и ноги. В очередной раз она почти догнала зайца, но споткнулась и села в воду, чистую и почти что ледяную. — Леди Изабель! — послышался возмущенный вопль Беатрис, а солнечный зайчик пропал. Аграил убрал зеркало и спрятался за деревом. Разгневанная монахиня вытаскивала подопечную из ручья, отчитывая за поведение, не подобающее леди, и причитая о хрупком здоровье. На следующий день она не пришла к ручью. Среди шепота нянек Аграил узнал, что девочка заболела. На закате, когда Изабель лежала в постели и мучилась от температуры, ей на лоб опустился солнечный заяц. Года летели незаметно. Изабель взрослела, и вот перед ним не маленькая девочка, а нескладный подросток, готовящийся стать девушкой. Аграил следовал за ней всюду, проникая незримой тенью сквозь стражу. Яблочные сады были её любимым местом для прогулок. Аграил шел за ней по пятам, шелестя опавшими цветами, но покров иллюзии надежно скрывал его от чужих глаз. Изабель часто бродила одна в задумчивости или читала книгу, прислонившись к шершавому древесному стволу. Аграил прислонялся к нему сбоку, заглядывая ей через плечо, когда она что-то читала. По едва заметным движениям плеч он понимал, что она чувствовала, почти угадывал, когда на её лице расцветет улыбка. Аграил знал её вдоль и поперек, способен был угадать, что она думает как никто другой. Даже характер вздорной дворянки, непредсказуемый, как тайфун, был для него понятен и логичен. Он никогда не видел Изабель в слезах, даже когда она больно падала или разбивала коленку. Не хотел бы видеть никогда. Беатрис всё так же обучала Изабель, но теперь она не была похожа на бесенка. Став спокойней и рассудительней, юная герцогиня ответственно подходила к учебе. В этот период он её почти не помнил — врата в Шио закрылись, и он оказался в темнице на несколько лет. Когда они снова встретились, Аграил её не узнал. Перед ним была не малышка, за которой он пристально наблюдал, не ребенок, становящийся взрослее и самостоятельнее. Прелестная девушка расцвела за то время, пока он бился до сбитых костяшек в стены клетки, словно яблоневый цвет. Её фигура из девичьей стала женской, налились крутые бедра и высокая грудь. Сквозь её фигуру скользил всё тот же боевой настрой — это было видно в её манере одеваться — Изабель предпочитала легкую одежду, не сковывающую движений, манерным и сложным платьям, что так старались надеть на неё настоятельница и фрейлины. Сердце Аграила снова билось чаще, чем надо, но в этот раз не из-за того, что Изабель была в опасности. Он был. Трепет заполнил его голову. Сколько раз он сдерживал себя, чтобы не схватить её за руку, пока она бежит к замку, сколько раз сжимал кулаки, до крови впиваясь черными ногтями в ладонь, чтобы не дать себе раскрыться перед ней? Если Кха-Белех поручил ему, своей правой руке, присматривать за Изабель, значит, она ему нужна. Аграилу была невыносима одна эта мысль. От неё мурашки шли по коже, а в том месте, где должна была быть душа, саднило. Всё его существо бунтовало: Изабель не должна участвовать в планах Кха-Белеха! Пускай её роль неясна, пусть опасность лишь гипотетическая, но она есть, и нужно спасти Изабель любыми способами! Аграил крепко зажмурился и стукнул кулаком по дереву, убедившись, что никто не наблюдает. Кха-Белех его хозяин. Он должен повиноваться. У него не было выбора. Он ещё не знал, какая угроза нависла над герцогиней Грейхаунд. Раилаг вздохнул и прикрыл глаза. Это не оправдание. Да, у него не было выбора. Он — лишь цепной пес Кха-Белеха, а слугам нельзя показывать свои склонности к свободомыслию. Он едва не расстался с жизнью, будучи демоном, когда предлагал Изабель сбежать, когда похитил Сердце Грифона и прошел сквозь весь Ироллан. Жизнь разделилась для него на «до» и «после», но Изабель осталась в обеих частях, как связующее звено. Всё, что он сделал, было ради неё. Обряд очищения, когда боль буквально разрывала его на части, предательство, борьба за титул вождя клана, объединение Игг-Шайла, битва в Шио…смерть Николаса. Ладони сами собой сжались в кулаки. О, как он ненавидел его! Потомок Грифона, посмевший покуситься на его цветок, прикоснуться своими орлиными лапами к нежным лепесткам. Даже сейчас Раилаг осознавал, что его злоба обусловлена тем, что рядом с Изабель был не он. Не он заставлял её улыбаться так сильно, что болели щёки. Не он брал её за руку и обнимал, бережно обвивая плечи. Не он касался её губ своими, и это уничтожало Аграила изнутри, как будто его душа не была продана демону, а испытывала вполне реальное желание. Изабель была для него не похотью, но любовью. Которую стремительно уводил другой человек. Честно признаться, Раилаг не знал, как она его ещё не убила. Как Годрик, понявший, что они уже встречались раньше, не вызвал его на поединок. Их объединяла одна цель, но смерть короля — любимого и племянника, нельзя было простить только из-за того, что он спас мир. Мир он не спас. Только Изабель. — Раилаг? Он повернул голову к двери. Она стояла в проеме, держась за ручку, словно собиралась уйти по первому требованию. Всё ещё ослабленная, но нашедшая в себе силы выпрямить спину. — Заходи, Изабель, — он свесил ноги в комнату. Его волосы змеей скользнули по рукам, выглядывая из-за спины черными локонами. Непривычно было снова чувствовать их вес. Королева затворила дверь и прошла на середину комнаты, остановившись в нескольких метрах от Раилага. Она уже не была в доспехах — слишком простое платье, не сковывающее движений, облегало её фигуру. Под глазами залегли круги, а в зеленых радужках сиял нездоровый блеск. Для людей пребывание в Шио не проходит бесследно, а контакт с Властелином — тем более. Ногти снова впились в ладони почти до крови. — Я хотела сказать спасибо, — её голос вернул его к реальности. Раилаг с нежностью посмотрел на Изабель, чувствуя, что душа рыдает от боли. Он боялся представить, что делал с ней Кха-Белех, боялся того, во что он способен превратиться от ярости. Не уберег, не спас, замешкался и оказался одурачен. Только из-за него Биара смогла утащить Изабель в Шио. А она ему доверилась… Ему ли? — Вы спасли меня. — Да, — суше, чем хотелось бы, ответил Раилаг, опустив глаза. — Но всё равно проиграли. — Кха-Белех мертв, а я жива. Это — победа. Он снова взглянул на неё и увидел решимость. Такой она была, когда архидемоны сорвали свадьбу, а Годрик уводил её в Летний Дворец. — Ты права, — согласился Раилаг. Он спрыгнул с подоконника и подошел к ней. Изабель не отводила взгляд. В нем не было жгучей обиды и ненависти, какую он видел в момент своего признания. По крайней мере, её глаза не горели диким огнем. — Нужно было бежать с тобой, пока была возможность, — вздохнула Изабель. — Тогда бы этого всего не было. — У тебя не было причин верить мне. — А у тебя не было выбора. Она заглянула ему в глаза и осторожно взяла его ладонь в свои. Раилаг смог подавить дрожь — он желал этого прикосновения почти двадцать лет. Он смотрел на то, как переплетаются их пальцы, контрастируя по оттенку кожи, и не мог поверить в это. Её руки были холодными, сухими — она привыкла держать меч в ратном поле. Нежность и бережность, с которыми она коснулась его, окупили все мозоли. Он слегка улыбнулся, чувствуя, как тепло растекается из груди по всему телу. — Жаль, что для нас всё так сложно, — сказал он, поглаживая её руки большим пальцем. — Я любила Николаса. Он вскинул голову, готовый выслушать любое обвинение, но в голосе и взгляде Изабель его не было. Только грусть, подернутая дымкой слез. — Я совершила так много ошибок, Раилаг. Доверилась Маркелу, обрекла душу любимого на вечное скитание. Знаешь, что он мне сказал, когда мы провели ритуал? «Я чувствую себя ребенком, которого вырвали из чрева матери». Раилаг впервые увидел, как она плачет. Смотреть на это было невыносимо. Ему хотелось уничтожить всё, что причиняло ей боль, но это значило, что он обязан убить себя. — Я не должна была так отчаиваться. Не должна была разорять Империю и впускать некромантов. Я ужасная королева. Я больше не хочу ею быть. — Мы можем убежать. Скрыться в Игг-Шайле, где тебя никто не найдет. Она улыбнулась сквозь слезы и кивнула. — В этот раз я не ошибусь. Он набрался смелости обнять её. Изабель прильнула к его груди, вжимаясь в плечо. Её руки крепко переплелись за его спиной, как будто она не хотела отпускать по-настоящему дорогого для неё человека. — Я потеряла их всех, — шептала она, вздрагивая от рыданий. — Беатрис, Николас, Империя — я потеряла всё, что было мне дорого. Пообещай, что я не потеряю тебя. Это было похоже на удар под дых, который мгновенно вознес его до небес. Он обнял её крепче, гладя по волосам и распутывая непослушные пряди. Изабель прожигала его одежду, согревая и опаляя плоть, и Раилаг чувствовал жар Шио, идущий из её тела. Так сказалась печать Кха-Белеха, из-за которой Файдаэн предлагал оставить её в демонической клетке. Метка, которая может уничтожить всё. — То есть ты меня не боишься? — Я почитаю тебя. Но не боюсь никого и ничего. — Однажды испугаешься. И будешь бояться того, что любишь. Они не спасли мир. Только Изабель. Но теперь она может уничтожить их всех. Смерть всего Асхана растет в её чреве. Страх хлыстом рассек грудь. Раилаг оторопел, чувствуя, как ему почти физически больно. Он не мог отказаться от нее после всего, что пережил. Он не мог позволить страху убить то, что осталось в нем от света. — Обещаю, — произнес он, нежно касаясь губами её волос. Изабель чуть успокоилась и подняла голову, чуть отстраняясь. Она больше не плакала. Она разглядывала его лицо, словно пытаясь найти сходство с кем-то другим. Раилаг смотрел на неё с нежностью и толикой беспокойства. Справиться со страхом было сложно, но он сумел. Изабель улыбнулась ему и высвободила руки. Закат догорал, опускаясь в реку. Это было красиво. — Почему именно я? — спросила она, глядя на солнце. — Почему не другая женщина? Раилаг молчал. Ответа он не знал. Так сложились звезды? Пророчество? Воля Драконов? — Одной Асхе известно, — он пожал плечами. — Ты не виновата в этом. — Правда? — Единственное, что мне нравится в философии некромантов, — начал Раилаг, подходя к окну и кладя руку на шершавый камень, — это смирение с неизбежностью судьбы. «Асха всё обращает на пользу». Мы боролись с судьбой как могли. Всё случилось так, как должно. В этом нет вины кого-то конкретного. Тем более твоей. «Лгун. Не защитил, не спас, проиграл». — Сказал эльф, который бросал вызов судьбе, — улыбнулась королева. Раилаг усмехнулся и спокойно ответил. — И проиграл. Изабель кивнула. Он смотрел на неё, такую прекрасную в свете угасающего солнца, и чувствовал, как саднит внутри. — Твоей вины тоже нет. Ты пытался меня спасти. — Меня обманули. — Меня тоже. Его тянуло к ней. Гнев, заполнявший его душу, исчез. Скорбь, владевшая её мыслями, пропала. Изабель улыбнулась ему и последний раз ласково коснулась ладонью его предплечья, прежде чем выйти. — Спасибо. Когда дверь закрылась, Раилаг рвано выдохнул. Белая ветка, которой она была для него, превратилась в горящий костер, который манил и убивал. Он понимал, что сможет любить её безопасно для себя только на расстоянии. Постоянное присутствие убьет его, как убило когда-то и прикосновение Властелина, превратив темного эльфа в демона. «Я заключил сделку с драконом. Я не могу снова пасть перед Хаосом, сына которого она носит в себе». Последний луч скрылся за горизонтом. Раилаг закрыл глаза и, проведя по горячей каменной плите, спустился вниз. Нужно проверить войска и убедиться, что эльфы Файдаэна не стали разводить песнопения о предательстве Силанны. Раилаг не посмел признаться в своем страхе, потому что это было сильнее его. И всё же это была его вина. Только его. Не успел, не спас, не защитил. Он исполнил обещание. Увез Изабель в Игг-Шайл, где им был подарен год безбрежного счастья. А затем пришло время выполнять свою часть сделки. Надевая фиолетовые доспехи с глазами Малассы на латах, он знал, что не дойдет до орочьих вождей.