Сказка от Коё

      По уже сложившейся традиции, имевшей своё определённое расписание, в этот вечер все заинтересованные стремились поскорее закончить с работой и мелкими поручениями босса, который, будучи вполне понимающим человеком, ничего долгосрочного не выдавал. Всё-таки многие ждали именно этот день. Коё-нее-сан всегда выбирала сказки особо тщательно. Чаще всего это был фольклор разных народов мира, со своими моралью и особенностями повествования.       Озаки хорошо умела именно учить. Ну и воспитывать. Не всегда, конечно, но и так у неё вполне неплохо получалось.       Элис утянула на расстеленный перед камином ковёр Юмено и Кёку, обложив их подушками. Огай радостно растянулся на полученном в полное его распоряжение диване, накинув на ноги мягкий плед, а голову положив на мягкий подлокотник. Каджи, который в прошлый раз своим рассказом произвёл просто фурор, потерялся где-то среди раскиданных подушек в районе окна в компании Ранпо в обнимку с как-то заползшим в их скромное жилище Гоголем, нервно поглаживающим Карла Эдгаром и тихонько притулившегося к их скромной кучке Кенджи.       Хиротсу предпочёл удобное кресло ближе к камину. На столике рядом стояла кружка ароматного чёрного чая с мятой и брусникой.       Двойной Чёрный (два штук) тесной группкой облепили решившего побыть сегодня грелкой Атсуши. Тачихара, Гин и Катай потерялись тоже где-то около камина, но в тени… Оба Танизаки, Йосано и Монтгомери нацелились на тигра и выжидали подходящего момента, чтобы кису перетянуть к себе. Натсумэ-сенсей оккупировал часть дивана Огая, вынуждая возле мебели соляным столбом замереть и терпеливого Фукузаву. Коё красивой фарфоровой куклой застыла в кресле по центру комнаты. — Стоял тёплый весенний день, - вполне нейтральное начало сказки озвученное певучим женским голосом заставило всех немедленно прекратить свои дела и прислушаться к речам сказительницы. — Хэйсаку пошёл в горы накосить себе сена. Солнце ласково припекало, и ленивому Хэйсаку захотелось отдохнуть и погреть спину. Он уселся на пень, стал смотреть на высокое голубое небо и слушать чириканье воробьев. Слушал-слушал и совсем забыл о работе. А когда ему надоело сидеть, он вынул из кармана игральные кости и принялся подбрасывать их. Кости падали на большой плоский камень, который лежал тут же около пня, а Хэйсаку приговаривал:

«Кости, кости, Ложитесь, кости, Белые кости.»

— А кости – это же не из анатомии, да? Это вот те кубики, которые мы с Кью-чаном часто используем в настольных играх? – недоуменно склонила голову к плечу Элис, словно примерная ученица подняв руку перед вопросом.       На свой вопрос девочка получила сопровождающийся лёгкой улыбкой кивок и продолжение: — Вдруг сзади, с высокой сосны, послышался тоненький голосок: «Хэйсаку, что это ты делаешь?» Хэйсаку испугался. Он оглянулся и увидел прямо перед собой на ветке сосны носатого чёрта-Тэнгу, настоящего Тэнгу, как его рисуют на картинках: Длинный нос торчит выше головы, а в руке веер. Хэйсаку упал на колени, задрожал и заплакал: «Пощади меня, Тэнгу, не тронь меня!» «Да ты не бойся! — ласково сказал Тэнгу. — Я вовсе и не собираюсь тебя убивать. Я только хочу знать, что это ты подбрасываешь и зачем бормочешь какие-то слова? Что у тебя в руках?» — Коё-нее-са~н, — протянул Юмено, - а зачем Тэнгу вообще нужны кубики?       Хотевшая было запустить в Кью подушкой Элис, чтобы неповадно было перебивать, тоже заинтересованно обернулась в Озаки. Огай, не сдержавшись, хохотнул над детишками, за что получил прицельно снарядом в лицо. Естественно, теперь от смеха взорвались все. Даже Юкичи не сдержал короткого смешка, спрятав его за кашлем. — «Это? — когда все уже хотя бы относительно успокоились, продолжила рассказ Коё. — Это игральные кости. Вот видишь, так будет одно очко, а так два, может выпасть и три, и четыре, и даже шесть. В кости можно выиграть много денег.» Тэнгу ничего не понял, но всё-таки подумал, что игральные кости — забавная штука. И ему очень захотелось их получить. «Хэйсаку, отдай-ка мне твои игральные кости.» Но Хэйсаку не согласился: «Как же я отдам тебе кости? Это всё равно что отдать свою голову.» Естественно, носатому Тэнгу ещё больше захотелось получить кости. «Я ведь не прошу их у тебя даром! Я дам тебе за них одну очень хорошую вещь,» — сказал он как можно ласковее.       И по какой-то причине все внезапно увидели в этом Тэнгу саму Коё. Ну не все, а конкретно пара человек (Дазай и Тачихара, если быть точнее). Вот перед глазами так и стоит эта картина: Коё-нее-сан с ласковой и доброй улыбкой голодной акулы договаривается о получении нужной информации с очередным бедолагой, попавшимся по простому стечению обстоятельств под её умелые ручки. —«Что ж ты мне дашь?» «А вот что,» —Тэнгу показал ему веер, который держал в руке. «Только и всего? А на что мне такой потрёпанный веер?» «Как! Ты не знаешь, что такое веер Тэнгу? Вот я тебе сейчас объясню. Если постучать по разрисованной стороне веера и три раза сказать: “Нос, расти! Нос, расти! Нос, расти!”(на этом моменте эмоций не смог сдержать Каджи, тут же получивший за лишний шум локтем от недовольного Ранпо под рёбра) — Тогда кончик носа, твоего или чужого, это как тебе понадобится, станет расти кверху. Захочешь, чтобы нос вырос ещё повыше, постучи сильнее. Захочешь, чтобы он рос медленно, постучи тихонько. Если же ты пожелаешь, чтобы нос стал опять короче, и это можно сделать: только постучи по оборотной стороне веера и три раза скажи: “Нос, сожмись! Нос, сожмись! Нос, сожмись!”(а вот тут тихонько захихикала и сама рассказчица) — и нос понемножку начнёт делаться меньше. Видишь, какая это замечательная вещь, веер Тэнгу. Ну, говори, веришь ли ты мне или не веришь? А не то я сейчас вытяну твой плоский нос выше головы.» Хэйсаку испугался и закрыл нос рукой: «Верю, верю! Помилуй! Пощади! Как я буду жить с таким длинным носом!» «Ну так давай меняться. Вот тебе веер, а я возьму твои игральные кости.» « Хорошо,» — ответил Хэйсаку. Он был очень рад, но притворился, что слушается Тэнгу только из страха. — Какой же он глупый, этот Хэйсаку! – воскликнул румяный от сдерживаемого смеха Кьюсаку.       Ему вторил смешливым фырком Натсумэ, поддерживая всеобщее веселье. Ни стыда, ни совести наглого кошака! Уже перебрался с дивана на ноги Огая, удобно расположив на них свою вытянутую тушку. Тяжёленькую и уже почти отлежавшую ноги Ринтаро! — Хэйсаку отдал Тэнгу старые, — со смешком продолжила наставлять Озаки, скрыв лукавую улыбку за вышитым на рукаве крылом журавля, — потрескавшиеся кости, получил за них волшебный веер и, довольный, пошёл домой. …Ленивый Хэйсаку шёл по дороге и думал: “На ком бы попробовать волшебную силу веера?” Вдруг он увидал торжественное шествие: четверо слуг несли на бамбуковых носилках под шёлковым балдахином красавицу, а спереди, сзади, справа и слева шла целая толпа слуг и служанок.       Заподозрившие подвох детишки лишь подались вперёд и недоверчиво прищурились, обменявшись многозначительными взглядами между собой. Столь забавная картина кивающих друг другу с заговорщицким видом деток. Вам надо было это видеть… — Эта красавица была дочерью самого богатого князя в округе. “А ну-ка, попробую я вытянуть ей нос! Вот будет забавно!” — подумал Хэйсаку.       Милая Элис открывшая в безмолвном «Я так и знала!» кличе рот и наставившая некультурно указательный палец на Коё смотрелась более чем комично. А подскочивший на Огае Сосэки чуть не отправился на пол вместе с охнувшей кошачьей «подушкой». — Он незаметно вмешался в толпу слуг, Пробрался к самым носилкам, легонько стукнул в веер с разрисованной стороны и прошептал три раза: «Hoc, расти! Hoc, расти! Hoc, расти!» И вот у красавицы нос слегка загнулся, а потом стал понемножечку вытягиваться кверху — вырос на вершок, потом на два вершка, потом на три. А Хэйсаку так испугался, что поскорей убежал домой. — Натворил делов и сбежал!!! Это же каким трусом надо быть? А ещё безответственным дураком и непроходимым идиотом? – недовольно себе под нос пробурчала Йосано, получив согласные кивки от услышавших её Гин и Наоми. — Через два-три дня повсюду разнёсся слух, что дочь князя заболела небывалой болезнью: у неё вырос кверху кончик носа и она стала похожа на Тэнгу. Ни лекарства врачей, ни молитвы монахов, ни заклинания знахарей — ничто ей не помогает. Бедная красавица заперлась у себя в замке, закрыла лицо широким рукавом и целый день плачет. А родители совсем потеряли голову от горя. — Ну конечно! Такая красавица вынуждена страдать из-за нерешительности одного деградировавшего идиота… - казалось, ещё чуть-чуть, женская часть слушателей пойдёт и самолично вгонит лентяя в землю по самую макушку минимум…       В принципе с дамами были солидарны если не все, то очень многие. Хотя бы из простого сочувствия к бедолаге… — Наконец, — торжественно продолжила Коё, сверкая глазами, — перед воротами княжеского замка вывесили большое объявление: «КТО ВЫЛЕЧИТ КНЯЖНУ ОТ НЕБЫВАЛОЙ БОЛЕЗНИ. ТОТ ПОЛУЧИТ ЕЕ В ЖЕНЫ.» Когда ленивый Хэйсаку увидел это объявление, он сейчас же побежал домой, взял свой волшебный веер и поспешил в замок. «Я могу вылечить княжну!» — сказал Хэйсаку, как только его впустили в замок. (Джуничиро на своё счастье умудрился сдержать недовольное «Да ладно», получив от Наоми предупреждающий взгляд) Слуги повели его в покои княжны. Хэйсаку низко поклонился красавице, а потом постучал в оборотную сторону веера и прошептал три раза: «Нос, сожмись! Нос, сожмись! Нос, сожмись!» И сейчас же нос красавицы стал уменьшаться — сначала на один вершок, потом на два, потом на три. Кончик его выпрямился, и нос стал такой же красивый, как был раньше. А сама красавица стала ещё лучше, чем была. Нечего делать, пришлось ей выйти за Хэйсаку замуж. Так с помощью волшебного веера Тэнгу ленивый Хэйсаку сделался самым богатым человеком в деревне. Он мог теперь есть жареных угрей с белым рисом сколько ему хотелось, целыми днями мог валяться в постели или гулять по горам, а главное — ничего не делать. Так он и жил. Один день наедался до отвала, другой день спал без просыпу, третий день слонялся по своим владениям, а потом начинал сначала. — До добра его такая жизнь точно не доведёт, — тихо отметил Фукузава, порываясь забрать с расслабленного Огая кота.       Кот глядел на протягиваемые руки недовольно и чуть ли не шипел, не желая покидать насиженное место. — Но всё это ему скоро надоело, ничего не делать было очень скучно. Однажды Хэйсаку лежал в саду и от скуки зевал. Чтобы хоть как-нибудь позабавиться, он вытащил из-за пояса свой веер, посмотрел на него и подумал: ”А как далеко может вытянуться мой собственный нос?” И тут ему сразу стало веселее. Он сел, постучал в веер и сказал три раза: «Нос, расти! Нос, расти! Нос, расти!» — Ой дурааак, — грянуло хоровое наряду со звуками столкновения ладоней с лицами. — Сейчас же кончик носа, — от абсурдности сказки даже Коё рассмеялась, но прекратить рассказ было бы кощунством, — у Хэйсаку загнулся кверху и стал расти. Вырос на вершок, на два, на три. Хэйсаку постучал ещё. Нос вырос на шесть вершков, на целый аршин, на два аршина, на три. Вот он вырос выше дома, выше самого высокого дерева. Вот вытянулся кверху так высоко, что сам Хэйсаку уже не мог разглядеть снизу кончик своего носа. Хэйсаку совсем развеселился. Он забарабанил по вееру что было сил. Нос вытягивался, вытягивался, вырос выше облаков, дорос до самого неба и проткнул небо насквозь. — Вот это я понимаю, завышенное ЧСВ… — Угу-угу, надо приложить мороженое к его попе… — Милая Элис-чан, а ты уверена, что даже оно поможет? Лучше не переводи мороженку зазря на всяких идиотов, а съешь сама. Намного вкуснее будет. — Да, именно так и сделаю… Кью! Пошли грабить морозилку!!!       Надо отдать детишкам должное, ведёрко клубничного мороженого они принесли довольно быстро, потому долго ждать их не пришлось. А вот клянчить, чтобы и с остальными поделились… Впрочем, спрятавшая улыбку Коё возобновила рассказ: — А на небе сидел в это время Гром. Вдруг он видит: что-то тоненькое, красное и острое проткнуло небо и лезет кверху. Гром удивился. “Похоже на морковку. Но я никогда не видел, чтобы морковка росла на небе, да ещё кончиком вверх!” — подумал Гром. И он крепко ухватился за морковку своей ручищей. «Ай» — крикнул Хэйсаку внизу на земле. Хоть кончик носа и ушёл от него далеко, но всё же это был кончик его собственного носа, и бедному Хэйсаку стало больно. Он сейчас же перевернул веер, забарабанил по другой его стороне и заговорил быстро-быстро: «Нос, сожмись! Нос, сожмись! Нос, сожмись!» — Что такое «не везёт» и как с этим бороться. Наглядное пособие, - буркнул в повисшей тишине Тачихара. — И в самом деле: нос сразу стал уменьшаться — на вершок, на два, на три. Но Гром крепко держал кончик носа в руке, а Гром, конечно, был сильнее Хэйсаку. («Ой, что сейчас будет!» — в предвкушении последующего шоу потёр ладони Гоголь, уловивший мысли Коё.) Нос становился всё меньше и меньше, а кончик его по-прежнему оставался на небе. А так как кончик носа не мог опуститься с неба на землю, то самому Хэйсаку пришлось подняться с земли на небо. Сначала он должен был встать на ноги, потом подняться на цыпочки, потом совсем оторваться от земли. Чем меньше делался нос, тем выше подымался Хэйсаку. Его подняло выше дома, выше самого высокого дерева в саду, выше облаков и, наконец, подтянуло к самому небу. Но дырка, которую он проткнул носом, была так мала, что сам Хэйсаку не мог в неё пролезть. И он остался висеть на кончике своего собственного носа под самым небом… — Так и висит он до сих пор? — со смехом перебил Огай, охнув от прыжка кота прямо на живот. — А вот это было не честно с вашей стороны, Натсумэ-сенсей!       Наглая кошачья тушка полетела-таки на пол, под громкий хохот всех присутствующих. Сосэки явно давно нарывался… — Коё-нее-сан, вы же обычно другие сказки рассказывали… Что вас сподвигло именно этой с нами поделиться? А! Я знаю! Смех продлевает жизнь, и вы решили, что… — Что тебе, скумбрия, стоит заткнуться! — Ай! Ну Чуууя~, зачем так больно бить, да ещё и по голове?