Feathers In My Hair

      Её лицо, не совсем изможденное, но почти такое же как раньше: бледная кожа исчезла, сменилась болезненно-впалым оттенком, который сливается с бронзовым светом огней под изгибом её ресниц. Её губы, лишенные легкой розоватости, приобрели тускло-багровый оттенок, а волосы цвета ночи, обычно мягкие и послушные, торчали из-под капюшона. Её волосы были намного тоньше и бледнее, чем он их помнил. Дэмиану кажется, что если провести пальцем по верхней части её скул, то он, вероятно, почувствует ужасно-тонкую кожу и выпуклые кости. И эта мысль почти давит на его грудь.       Слишком многое с ней произошло. Она давно не открывала глаза, но Дэмиану кажется, что фиолетовый цвет её глаз потускнел, придавая им мутно-лиловый оттенок. И впервые за долгое время Дэмиан Уэйн не может не чувствовать, как гнев, который всегда кипел в его жилах, усиливается и становится ярче и сильнее чем обычно. Он чувствует, как кончики его пальцев, обхвативших её плечи и талию, горят, словно что-то пытается вырваться из его груди на свободу.       Дэмиан слишком быстро сворачивает за угол, и сталкиваясь с блестящей мраморной стеной, ругается, достаточно громко, чтобы эхо слов разнеслось по всему коридору. Он ловит свое отражение в блестящей мраморной стене, и замечая, как собственное лицо искривилось от разочарования, пытается сжать челюсти, чтобы придать лицу спокойное выражение. Добравшись до чертовой комнаты, Дэмиан не может не задаться вопросом, понравилась бы она Рейвен, если бы та была бодра и здорова.       Комната была большой, но одновременно компактной, с невероятно высоким потолком, с большими окнами, украшенными необычным, словно металлическое кружево, орнаментом. По центру комнаты стояла кровать, застеленная красными одеялами и элегантным балдахином, подвешенным на карнизе. Дэмиан осторожно опускает её на ложе, натягивает одеяло поверх её хрупкой фигуры и садится на край кровати тяжело вздыхая, пока весь задержавшийся в легких воздух не покидает его одним быстрым выдохом. Его плечи отяжелели, а голова, слишком переполненная многим, болела. Он поднял взгляд на Рейвен, скользя глазами по её плечу и задерживаясь на руке.       На согнутой, почти безжизненной руке. Дэмиан не раздумывая дважды, тянется к ней, свободно хватая и почти морщась от холода, исходящего от неё. Холод заставляет его крепче сжать её руку.       Он потерял счет времени, но пальцы Рейвен, шаркающие по его теплой ладони, вернули его из плена собственных мыслей. Его глаза открываются и фокусируются на её лице, наблюдая как её брови смыкаются на лбу, как веки слабо приподнимаются, а зрачки медленно оглядывают потолок комнаты.       — Эй, — Дэмиан слышит свой собственный голос, слишком хриплый для нескольких мгновений молчания. Он прочищает горло, наблюдая, как она с легким прищуром оглядывает его фигуру, прежде чем откинуться на подушку.       — Ты очнулась. Рейвен томно моргает.       — Ммм, — мурлычет она, с тускло-лиловыми глазами, как он себе и представлял. Её глаза остекленели, словно она была больна, словно каждое движение окружающего мира, приносило ей боль. Дэмиан приближается ближе, не выпуская её руку из своей, а она отвечает на его жест легким пожатием, которое можно принять за прикосновение призрака.       — Как ты себя чувствуешь? — Тихо спрашивает он, хотя прекрасно понимает, что вопрос излишен. Она едва может держать глаза открытыми, и Дэмиан поднимает свободную руку, чтобы убрать несколько прядей волос с её глаз.       — Не очень хорошо, я полагаю. Дэмиан предпочел бы оставить все как есть: легкий, успокаивающий жест, сделанный совершенно импульсивно, но Рейвен подсознательно склоняется к его прикосновению, в самом тяжелом движении, на которое была способна.       Глаза Рейвен выглядят невероятно грустными и совершенно безнадежными, словно она уже сдалась. Она прикусывает нижнюю губу так, что под тонкой кожей проступает кровь, и склоняется к теплу его руки, которая обхватывает её прохладные щеки.       — Прости, — шепчет он, а она слегка качает головой, достаточно, чтобы её капюшон наконец упал.       — Тебе не за что просить прощения, — шепчет она, с едва слышным и слабым голосом. Его большой палец скользит чуть выше линии её подбородка, он чувствует боль от одной только мысли о том, через что она проходит сейчас, и поэтому наклоняется достаточно близко, чтобы смело прижаться губами к её макушке.       — Даю слово, Рейвен, — шепчет он в её волосы, глядя в большое окно, где звезды и огни освещают город. — Я заставлю его заплатить за это. На какой-то момент, они остаются в таком положении, пока Рейвен не нарушает тишину:       — Нет, — шепчет она ему в шею. — Я сама.