Волчонок редкой породы

      Такеши вышел на крыльцо и остановился, созерцая вечернее небо. Над деревьями в разлившемся оранжевом свете пенились темно-фиолетовые облака. Ветер приносил с собой запах дикой свободы, врывался в легкие и будоражил до мурашек.       Очередная весна.       Так шагнул за двор, оставляя позади грядущий семейный ужин. Когда-то в детстве он убегал, потому что его тянуло к природе; нравились скорость и охота с Банто. Сейчас за стеной уже не было ничего необычного. Знакомые тропы и запахи. Все то же зверье. Просто дома стало душно.       Завалился бы на миссию, но по крупняку тоже был голяк, и члены команды поодиночке нашли себе дело в деревне. Кенжи вписался в разработку очередной компьютерной хрени для офиса Хокаге. Мирай уже несколько дней подряд набирали в команду охраны экспериментального полигона. Юно страдал ерундой.       Так обошел стороной людные улицы и вышел к реке. Рыжие отсветы неба искрили в буйной от ветра воде. Даже к реке человек приложил свои лапы. Выше по течению, за границами Конохи, Нака плескалась в каменистом русле, шлифовала валуны, срывалась порогами. В пределах деревни ее воды успокаивались. Берега обложили косыми бетонными плитами. Теперь рукав Наки больше напоминал рукотворный канал.       Вода у берега бурлила. Рыба собиралась на нерест.       Так прогуливался вверх по течению, и редких прохожих на набережной становилось все меньше. Последняя плита оборвалась усыпанным камнями берегом. Сюда строительные работы так и не добрались: в пустынных владениях Учиха некому было оценить красоты искусственной набережной. Один из немногих обитателей и тот был слепым.       Он-то и суетился в камнях тощей тенью.       Такеши издали уловил свежий запах крови и рыбной слизи. Камни блестели от рассыпанной чешуи. Джуни неумело выдавливал кунаем рыбьи внутренности. Подбежавший Банто с чавканьем заглотил потроха, и Так прикрикнул на него, потому что недочищенная рыба вместе с пальцами Джуни уже были почти у волка в пасти.       — Оставили без ужина? — спросил Так.       — Мама уехала.       Джуни разложил в ряд очищенные рыбехи. Вытянул из сумки свиток. В цветке печати с хлопком появились сухие поленья.        А парень-то подготовился.       Так вспомнил о своем прогулянном ужине. Не стоило упускать момент.       — Банто, — он швырнул волку сверток мелких купюр. — Фольга. Специи. Цитрус.       Волчара нехотя взял в зубы деньги и затрусил по направлению к центру города.       — Живее!       Волк перешел на галоп.       — Вот как, — сказал Джуни. — Все сложнее. Значит, цитрус.       Так молча стянул с пирамидки дров крепкую лучину и намотал на нее леску. Обратный конец привязал к кунаю. Методики приготовления рыбных блюд достались ему в наследство от науки Какаши-сенсея: тренировки иногда прерывались перекусом.        Джуни ударил катоном в дрова.        — Меня взяли обратно, — признался он, усаживаясь у костра на колени. — Временно. Вместо мамы.       Над водой на миг мелькнула рыбья спинка. Так запустил кунай и подтянул трепыхающуюся рыбешку, еще живую. Швырнул Джуни.       — Раз в двадцать минут проверяю всю деревню до границ, — меланхолично поведал Джуни и оглушил рыбу камнем. — Но это бессмысленно.       Он чуть помолчал, ожидая расспросов. Не дождался и добавил сам:       — Слишком много всего. Когда слишком много всего, не знаешь, что из этого важно.       — Так всегда поначалу, — наконец ответил Такеши. — Слишком много звуков. Слишком много запахов. Потом учишься и лишнее просто отбрасываешь.       Джуни заскреб кунаем по рыбьей шкуре.       Немного погодя вернулся Банто с пакетом в зубах и поспешил подъесть свежие потрошки с икрой.       Солнце уплыло, бурлящая вода потемнела. Они грели бока у костра, а в углях, в блестящей фольге, томились рыбьи тушки. Банто с отвращением понюхивал лимонные жопки и вылизывал лапы.       С Джуни было приятно проводить время. Его скудный поток новостей быстро истощался, и парень впадал в молчание. Мало кто из людей умел так ненавязчиво молчать, позволяя почти полностью забыть о своем присутствии.       Они развернули фольгу. От ароматного запаха специй текли слюни. Так дал тушке чуть обостыть и пальцами стянул с ребер нежнейшее мясо. Удалась рыба. Джуни тоже уплетал за обе щеки. Вытер залитый соком подбородок и вдруг встрепенулся.       — Да, — сказал он сам себе. — Со мной рядом Такеши-сан.       Так скомкал фольгу и покосился на него. Странности странностями, но даже у странностей должен был намечаться какой-то предел.       «Так!» — пробился в мозгу зов Хибари. Словно собственный внутренний голос с новым оттенком.       Вот оно что. Яманака.       — Слышу.       Он облизнул большой палец, кисловатый от рыбного сока.       «Пересечение барьера на первом шлюзе. Проверьте, кто пожаловал. Сигнатуру чакры отправил Джуни».       — Есть.       Так поднялся и загасил костер. Первый шлюз… До него еще надо было добраться. Они-то устроили привал под вторым.       Джуни замер на месте, будто прислушивался к чему-то за гранью. И вдруг резко вскочил.       — Нашел. Движется по течению.       Они ворвались в темную рощу. Ветви хлестнули по лицу. Такеши в прыжке обернулся зверем. Джуни рвался изо всех сил, но все равно тормозил. Они с волком добрались бы быстрее, если бы знали куда бежать.       — На два часа. Оно идет к мосту и складам.       — Догонишь, — рыкнул Так и вырвался вперед.       К мосту, значит.       Тварь решила просочиться в деревню по воде. Неудобно. Вода скрывала запах. В воде не помогал слух, зрение и подавно. Но рано или поздно придется вылезти наружу. В конце концов, не на нерест же он сюда приплыл, этот некто.       Показался берег. Так обернулся человеком и остановился, обратился в слух. Мирный плескот воды. Громыхание погрузок на складах. Далекое эхо электрички.       Черт.       Он пробежал вдоль берега и обошел мост. Заглянул на склады. Из бочек и квадратных зданий без окон тянуло мазутом и ржавчиной.       Едва ли не под ноги ему вывалился запыхавшийся Джуни.       — Оно ушло… Ушло в землю, а потом… — он указал пальцем в сторону жилых районов. — Кажется, в канализацию.       Так чертыхнулся вслух.       Жидкость не вылезет на берег. Жидкость, скрытая от них, потечет туда, куда нужно ей, жидкости.       

****

      Унитазный бачок затрясся. Сацуки всколыхнула рычаг, и ее утянуло потоком в жерло унитаза. Она рематериализовала верхнюю часть туловища, уперлась руками в сидушку.       Да-да. Почувствовать себя буйным потоком. Не скривиться от накипи в бачке…       Сацуки вывалилась на пол, стукнулась затылком о раковину. Развернулась к унитазу и откашляла подступившую к горлу желчь, вытерла губы. Бледная рука дрожала.       Не ошибиться бы домом.       За время дежурства в лесу она успела изучить карту Конохи и схемы канализации, а вот ориентироваться в потоке дерьма оказалось занятием не из легких.        Сацуки покрутила неподатливую ручку двери.       Тц. Какой идиот запирает туалет?       Она вновь растеклась жидкостью, просочилась в щель под дверью.       Оружейная лавка встретила ее спящими витринами. За стеклом покоились сюрикены и кунаи разнообразных форм. На стенах висели катаны и фуума-сюрикены. Сацуки залипла у ниши с артефактами. Эта Тентен была крупнейшим коллекционером оружия, хорошо известным на черном рынке. Древние реликвии хранились в этой лавке у всех на виду, как обычный ширпотреб.       Но Сацуки пришла не за этим.       Краем глаза она приметила красный огонек мигающей сигнализации. У нее не больше минуты. Она огляделась: витрины, витрины… катаны, реликвии… Взгляд пал на экспозицию гигантских мечей: каждый в полтора-два ее роста. Среди них выделялся один, похожий не на меч, а на чешуйчатую биту.       Самехада.       Даже мысль прозвучала величественно. И в ответ этой мысли что-то больно затрепетало в груди: она всегда думала, что Самехада больше. Великий Меч настолько заморили голодом, что он впал в анабиоз. Запрыгнув на деревянный постамент, Сацуки выдернула Самехаду из стены. Взвыла сигнализация. Сацуки вздрогнула всем телом. Магазин замигал красным светом.       Дерьмо!       Она надгрызла палец острым зубом.       Кабан. Собака. Птица. Обезьяна. Овца.       В печати призыва возникла влажная тридакна, распахнула ребристые створки. Сацуки вытянула из пасти моллюска свиток. Развернула и поместила поверх Самехаду. Меч с хлопком исчез, проявившись свежим символом в кольце фуиндзюцу. Она сунула свиток обратно. Тридакна захлопнула створки и свалила.       Сацуки рванула к двери, просочилась в щель.       Убраться бы живой.       

****

      Так затормозил у оружейной лавки «Тен-тен-тен». Орала сигнализация. Сквозь ставни бился красный мигающий свет. Банто с лаем бросился на запертую дверь: ему тоже рвало уши от пронзительного рева сирены. Из соседнего переулка с топотом набегал отряд полиции.       — Она смылась! — крикнул Джуни.       — Дерьмо.       Так уперся пальцами в виски и прикрыл глаза.       — Как пришла, так и уйдет, — заключил он. — Твоя жидкость нацелится вниз по течению.       По течению, значит, на восток. Расталкивая народ, они пробились на соседнюю улицу. Так все пытался разглядеть среди мельтешения ног подходящий люк. Нашел один, припал на колени. Из люка несло дерьмом.       — Уже прошла, — сказал Джуни.       — Сучка.       Алкоголь и запах дыма сливались с людским гомоном. Они с Джуни пролетели квартал, пропустили еще пару люков и завалились в мусорный переулок за ресторанчиком. Так попытался поднять крышку канализации.       — Черт. Заварен!       Чакра окутала кунай, и Так полоснул по крышке. Выбил ногой. Из темного провала ударило вонью тухлой воды. Он спустился по лестнице до половины и спрыгнул. Под пяткой пискнула придавленная крыса.       — Й…йа-а!       Свалился Джуни. Так выронил кунай и осел под его тушей. Пацан перекатился на колени и заорал указывая куда-то в пропахшую дерьмом темень.       — Вот она! Уходит, Такеши-сан!       — Где?!       Не видно ни черта. Нос забивало сточной вонью, в ушах бурлило теченьем. На плечи толчком приземлился Банто, под его когтями скрипнул жилет. Задрали, сваливаться на голову!       — Уходит!       Джуни и бросился к воде.       — Назад! — рявкнул Так.       Банто дернул слепого за футболку.       Так замесил чакру, преобразовал в райтон и погрузил руку в воду. Поток нечистот разом вспыхнул белым светом, резанул яркими разрядами. В ослепляющих сполохах мелькнули очертания канализации, кирпичные стены и черное жерло арки, глотающее поток дерьма. От трескотни электричества засвербило в ушах. Молнии простреливали над водой, замыкались на металлические трубы, заклепки и лестницы.        Все стихло.        — Банто! Фас!       Волк рысью пробежал по воде и скрылся в темноте. Зрение после вспышек полностью отрубилось.       — Черт. Не унесло бы потоком, — бормотнул Так.       Джуни рядом тяжело дышал. Наглотался впечатлений.       Послышалось цоканье когтей. Вернулся Банто. В редком свете люка Так разглядел добычу: из пасти волка свисала и тянулась по полу полупрозрачная желеистая масса.       — Че… за хрень? Ты вообще то приволок?       — Да, — сказал Джуни. — Это она. Только…  Чего это с ней, Такеши-сан?       — Суйтон. Райтон его гасит.       Слепой погрузил палец в желе и поднес к носу, понюхал.       — Оно плавало в дерьме, — сказал Так. — Не советую облизывать.       Джуни вытер палец о штаны.       Так взглянул на лестницу. Потом на желейную пленницу. На Банто. Волк честно смотрел ему в глаза. Так снова взглянул на лестницу. На свои руки.       — Черт.       Он стянул жилет. Банто опустил в него желе, и Так запаковал его, перевязал леской.       — Куда теперь? — спросил Джуни.       — К Хибари. Эта скотина должна мне новый жилет.