Разве так бывает?

Покинув квартиру, и закрыв входную дверь на ключ, Рангику и Гин, проклиная чертов лифт, который так и не починили, пошли пешком с четырнадцатого этажа на первый. Нет, ну что за люди?! Обещали ведь его в понедельник еще починить, а сегодня, между прочим, уже вторник. А людям с четырнадцатого этажа на первый переться как-то не очень приятно. Решив для себя поскандалить на эту тему с охранником, так как это его обязанность устранить неполадки, Рангику все равно лучше не стало. Она, вообще, не была скандальной особой, а старалась относиться ко всему проще, с юмором. Так она и делала при жизни, пока не родила дочь. Тогда она решила для себя стать серьезней. Перестать быть веселой девочкой, которая любила выпить с друзьями. Однако от себя не убежишь, и прежний характер вернулся через год после смерти. Она не любила себя за это. Все-таки она должна была плакать и тосковать по дочери, по семье и по прежней жизни, а она… она вот так просто отпустила все это и приняла новую жизнь. Рангику еще в школе задумывалась о своем предназначении. Ну, знаете, когда тебе плохо, и заняться нечем, начинаешь задумываться о чем-то важном. Но впервые, эти мысли посетили ее, когда лучшая подруга поделилась планами на жизнь. Тогда и Мацумото невольно задумалась о своей. Рангику знала, что предназначение каждой женщины – стать матерью, пусть и не все с этим согласны. Но как ни старалась, себя она в роли матери не видела. Может именно по этой причине, она так быстро приняла свою смерть и новую жизнь в роли жрицы смерти, правой руки Рукии. Но когда Рангику увидела Аюми без сознания в гостиной, стало так плохо, как будто часть тебя вырвали. А еще чувство вины, что это она во всем виновата, только она. И на подсознательном уровне Рангику понимала, что ее вины в этом нет, но все равно продолжала винить себя. Что это? Материнский инстинкт, который включает в себя заботу и беспокойство о своем ребенке? Она сама не знала. И чтобы не забивать себе голову подобными мыслями, Рангику постоянно отмахивалась от них, переключаясь на что-то другое. Одно она знала точно, к материнству она не готова. Она ведь даже не хотела становиться матерью, это само как-то получилось. Она была молода и многого не понимала. Но когда появилась Аюми, Рангику сама не знала, что с ней происходило. Она заботилась о ней, посвящала ей все свободное время, Рангику была матерью, и тогда ей не казалось, что она к этому не готова. Так почему после своей смерти прежний характер вернулся? Почему снова кажется, что иметь детей она не готова? Может это просто страх? Но чего? Чего ей бояться? Ребенка? Того, что она будет плохой матерью? Как все сложно! - Ран-чан! – Знакомый голос, что вывел из мыслей. Голос Ичимару. - Что? – Вернулась в реальный мир Рангику. - Я говорю, вылазь из машины. – Устало повторил он. - Зачем? – Глупый вопрос, но Рангику не виновата, что всю дорогу от порога квартиры, до стоянки, и до школы, забивала свою голову всякими мыслями о своем материнстве, поэтому не заметила, как они приехали. - Мы приехали. - Я просто задумалась и… - Я это понял по твоему выражению лица. Вылазь, давай. – Скомандовал Гин, вылезая из машины. Рангику последовала его примеру. Уже поднимаясь по ступенькам к главному входу, Гин поставил машину на сигнализацию и, сунув ключи в карман, побежал в здание следом за Мацумото. Поиск кабинета не составил особого труда, так как нашли они его довольно быстро. Постучавшись и услышав короткое «войдите» Рангику открыла дверь кабинета и увидела за учительским столом женщину лет тридцати, видимо, это и была учительница химии, а точнее «крашеная овца» как ее назвала Карин. - Здравствуйте, - поздоровалась с «овцой» Рангику. - Добрый вечер, проходите, садитесь. – Улыбнулась она в ответ. За Рангику прошествовал на первую парту и Гин. - Итак, вы, как я поняла, - она обратилась к Ичимару, - старший брат Тоширо, - увидев кивок со стороны Гина, «овца» обратилась к Рангику, - а вы тетя Карин. – увидев подтвердительный кивок от Мацумото, химичка поспешила начать это «мини-собрание». – Итак, вы тут по поводу того, что Тоширо с Карин, мало того, что проспали, и опоздали на урок, так еще и поругались между собой при всем классе. - И все? – Поинтересовалась Рангику. - Нет, они начали придумывать разные отговорки по поводу своего опоздания. Тоширо сказал, что вы, - она посмотрела на Ичимару, - все утро просидели в ванной, и он ждал вас, поэтому и опоздал, а Карин, - химичка перевела взгляд на Рангику, - сказала, что вы заставили ее готовить. - Ну, вот видите, а вы говорили, что они проспали, они же вам все ясно объяснили. – Подал голос Гин. - Это глупые отговорки, неужели, вы хотите сказать, что это правда? - Что я просидел в душе все утро? – Переспросил Гин. – Мне кажется, я не обязан отчитывать перед вами о том, что я делал утром. - Гин. – Прервала его Рангику. - Я не прав, Рангику? - Сам заткнешься, или помочь? - Ну, помоги, - усмехнулся Ичимару. - Не обращайте внимания, - обратилась Рангику к учительнице, - допустим, это правда, ну, то, что Карин с Тоширо сказали в свое оправдание. А, вы можете рассказать, как именно они поругались? Опять поспорили между собой? - Да, они поспорили сразу после того, как я обвинила их в том, что они были на вечеринке всю ночь, поэтому проспали, и врут по поводу опоздания. Карин начала защищать Тоширо в том, что он не был на вечеринке, а Тоширо пытался ее успокоить, вот они и поругались. - Что, простите, о какой вечеринке идет речь? – Переспросила Рангику, глянув на Ичимару, тот лишь прикрыл глаза рукой в жесте усталости. Но немедленно положил руку обратно на парту и принял привычное выражение лица, аля «я ничего не знаю». - Гин, ты что-нибудь знаешь об этом? - Ну что ты, Ран-чан, знал бы, сказал. – Заверил ее Ичимару. - А с чего вы взяли, что они были на вечеринке? – Вновь обратилась Рангику к «крашеной овце» - Насчет Тоширо я не уверена, но вот Карин. У нее, да и у половины ее класса, глаза красные. А так же у одиннадцатого класса и девятых. - Но, погодите, этого не может быть. Ведь Тоширо весь вечер и ночь был дома, я сама видела, он слонялся по квартире из гостиной в комнату и обратно, куда он и выходил, так это в магазин и то, по моему поручению. А Карин весь вечер и полночи была у Мидори, своей подруги, а вернулась поздно, по крайней мере, так мне сказал Тоширо, а Гин подтвердил…- Рангику замолчала на некоторое время, как только увидела Ичимару, который все кивал головой в знак подтверждения ее слов. И тут до нее дошло. Ей еще утром показалось странным то, что Карин с Тоширо уж слишком рано ушли из дома, не позавтракав. Странно то, что вчера Гин ни с того ни с сего потащил ее вечером в ресторан, а потом на позднюю прогулку на машине по городу. Теперь стало ясно. Все это было только для того, чтобы скрыть от нее правду о том, что Карин идет на вечеринку. Стало очень обидно. Она бы отпустила Карин на эту дурацкую вечеринку, в конце концов, она сама их любит. Да и кто такая Рангику для Карин? Мать? Нет, она ее подруга, которая бы и слова не сказала против, если бы Карин предупредила бы ее о том, что собирается идти на вечеринку. Ладно Карин, она просто испугалась, хотя подруге-то уж могла довериться, но Гин. На него Рангику была обижена больше всего. Он же взрослый человек, мог бы все рассказать. Обидней всего то, что то время, которое они провели вчера вечером, было напрасно. Он просто отвлекал ее, чтобы Карин могла повеселиться и вернуться до того, как вернутся они. Значит, она, Рангику, для него по-прежнему пустой звук. Конечно, Гин ведь ангел, а она его противоположность, демон. На что она надеялась?! Глупая, наивная идиотка. Губу раскатала. Да даже законом запрещается ангелам иметь какие-то отношения с демонами. И это просто совместное задание и, как только оно закончится, Гин и Тоширо вернутся обратно в Рай, а Карин с Рангику в Ад и все на этом. А, собственно, чего Рангику так злится? Она ведь сама об этом знала, но, Боже, какой она была дурой! Нет, даже не так, какой она является тупицей сейчас! Как Рангику только могла позволить себе впустить в свое сердце новое чувство? А чувство ли это? Она не знала. Та ли это любовь, которую она чувствовала к тому парню при жизни? Нет, что-то не такое серьезное. Да и вообще, после того, как тот козел ее кинул, Мацумото потеряла веру в любовь, она не верила в то, что сможет доверить свое сердце еще кому-нибудь. Но она ошиблась. Рядом с Гином ей было тепло, спокойно и не хотелось его отпускать. Когда он ее обнимал тогда, около бессознательной Аюми, успокаивая, что она чувствовала? Еще тогда, Рангику поняла, что у нее особенное отношение к этому человеку. Любовь ли это? Нет. Пока нет. Но это начало. С каждым новым днем это непонятное чувство в ее сердце становилось сильнее. Но это неправильно. Чтобы демон любил ангела, это просто невозможно! Неправильно! Глупо! Но, как убежать от себя? В прошлый раз вся любовь к тому парню пропала спустя год. На месте любви появилась ненависть. Ненависть за то, что он ее бросил. Ладно ее, он бросил Аюми, собственную дочь. А то, что он об этом не знал, неважно. Тогда Рангику даже пыталась покончить с собой, так сильно она любила этого парня. А сейчас. Сейчас все по-другому. Мацумото понимала, что влюбляется в Ичимару, и она понимала, что нужно это остановить, потому что это неправильно, но не знала как. Была ли эта любовь такой же серьезной? Пока нет. Только пока. Или ей просто так казалось, а на самом деле… Нет, это неправильно. Так нельзя. В себе она разобралась, а Гин... Гин любил ее? Нет, неправильно, он хоть что-нибудь чувствовал по отношению к ней? Она не знала. Да и скорей всего нет. Он не такой. Он же ангел, а значит должен подчиняться законам беспрекословно, а это значит, что, даже если он и чувствует к ней что-нибудь, Гин знает, так же как и она, что это неправильно. Что мы имеем в результате? Рангику уже второй раз не везет в любви. И второй раз это серьезно. Сперва, ее кинули, теперь… теперь чертов закон, будь он проклят. - Я поговорю с Карин по поводу алкоголя и его влияния, а теперь прошу меня простить, я тороплюсь. – Ледяным, полным серьезности, тоном произнесла Рангику и выбежала из класса, еле-еле сдерживая слезы. Вот почему именно она? Почему ей так не везет? Она-то думала, что после смерти будет легче, будет спокойней, но нееет, облом! Рангику, наперекор собственным убеждениям, снова умудрилась влюбиться серьезно, и снова в результате, будет вынуждена остаться одна. Так она думала, выбегая из школы. Холодные капли прошлись по телу, охлаждая. Дождь. Как не вовремя. Метро вроде рядом, но домой не хочется. Хочется убежать куда-нибудь. Туда, где ее никто не найдет, туда, где она будет одна. Бар. Бар, где она напьется и алкоголь хоть чуть-чуть ее успокоит. А что?! Карин можно, а ей нет? Несправедливо! Ведь она, Рангику, старше Карин, ну, по земному возрасту, а так… да и так тоже! Пусть Карин и старше, но разум у нее девушки-подростка, а у Рангику взрослой женщины. А взрослой ли? Безусловно, она женщина… наверное. Она – мать, естественно она женщина. Во всяком случае, она была матерью. Но была ли она готова к тому, чтобы стать женщиной? Разумеется, нет. Никто в восемнадцать не готов иметь детей. Ну, есть, конечно, такие серьезные девушки, знающие точно, чего хотят от жизни, но в основном-то. А она, Рангику, не была к этому готова. Она даже и не думала о материнстве в восемнадцать. Мацумото ничего не имела против детей, она знала, что должна стать матерью в течение своей жизни, все девушки должны, но никак не в восемнадцать. С профессией Рангику тоже не сразу определилась. Она хотела петь, хотела быть музыкантом, но знала, что в итоге попадет в семейную фирму. Это реальность. Но даже если бы ей и удалось стать певицей, сделать эту карьеру, она бы гастролировала по всему миру (естественно, если б стала знаменитой мировой певицей) эту свою деятельность она планировала продолжать до тридцати пяти, а уж потооом дети, муж, семья. Но если спуститься с небес на землю, максимум, чего бы она добилась, так это места певицы в театре, ну и так, редко, на телевидении. А уж если совсем реально, то это место в семейной фирме вместе с Сацу. Но, во всяком случае, заводить детей она планировала в тридцать – тридцать пять. Хотя, возможно она так думала лишь потому, что боялась этой ответственности. Ответственности за чью-то жизнь. Мы себя-то порой не бережем, а тут чужая жизнь! Да, скорей всего поэтому. Понимать-то, она понимала, но боялась даже представить себя матерью. У нее даже не было времени повзрослеть и осознать то, что она ошибается. Хотя бы до двадцати лет. Тогда бы Рангику не боялась быть матерью, не боялась ответственности, просто была бы не готова. Ну, ладно, двадцать три – это край. Тогда – точно. Она была бы готова. Но кому важно ее мнение?! Судьба ее не спросила, у нее не было этого времени на обдумывание и признание ответственности. С рождением Аюми, нет, даже не так, с беременностью ей пришлось быстро повзрослеть. Вот так быстро осознать, что теперь все по-другому. Что теперь она уже не девочка-подросток, как Карин, теперь она женщина, мало того, мать! Теперь на ней лежит ответственность и большая. Рангику винила себя в этом. В конце концов, это ведь ее легкомысленность заставила ее связаться с парнем, который старше ее на два года. Именно эта легкомысленность и была причиной того, что Рангику стала матерью. И пусть Мацумото изменилась за те пять лет, что провела с дочерью, но через год после своей смерти, эта безответственность, легкомысленность и несерьезность вернулись. Она что, может быть серьезным, взрослым человеком только по принуждению? Только тогда, когда этого требуют обстоятельства? Скорее да, чем нет, но тогда можно ли считать ее взрослой женщиной? Рангику столько анализировала себя, за все время, проведенное в мире живых с Тоширо, Карин и Гином, но не знала ответа на этот вопрос. Она видела разницу между собой и Ичимару. Он-то взрослый мужчина, способный на принятия серьезных решений, он не безответственный, не легкомысленный и беспечный, коей является она. Вот она – разница между ними, огромная пропасть, разделяющая их. Они слишком разные. Серьезный мужчина и она, девочка, которая слишком рано повзрослела, а как только с нее сняли ответственность, заводной подросток, который не нагулялся в свое время, вернулся. Да у нее даже с Тоширо бы ничего не получилось. Хотя, пусть он и строил из себя серьезного взрослого мужчину, но таковым не был. Он продолжал оставаться мальчиком-подростком, который просто хочет казаться взрослым. Представив себя и Тоширо в качестве пары, откинув все на свете. Свою любовь к Гину, закон, запрещающий быть ангелу и демону вместе, да даже осознание того, что это глупо, она все же представила эту картину. Тоширо и она, Рангику. О Господи, как это нелепо. Нет, с этим она погорячилась. Тоширо ей определенно не пара. Она его старше, и не про возраст речь, разумом она его старше. Он для нее ребенок. Да, пусть ребенком он далеко не был, как и взрослым мужчиной тоже, но в ее глазах он слишком маленький. Для Карин, в самый раз, но не для нее. Тогда кто ей нужен? Тоширо слишком мал, а Гин слишком взрослый для нее. Бред какой-то. Эй, а почему это она решила, что это она маленькая для Гина? Чушь! Да, она быстро повзрослела при жизни, да, она не была готова к ответственности за чужую жизнь, да, как только поводов для того, чтобы быть серьезной нет, она становится чересчур веселой и беззаботной, но! У нее такой характер! Она же может быть серьезной, когда этого требуют обстоятельства, она, в конце концов, дочь родила и растила! Правда, не долго, всего пять лет, но кого это волнует?! Она взрослая женщина с дурацким, непонятным характером вот и все! И сейчас Рангику пойдет в бар, напьется, а потом, завтра утром, ну или еще когда, наорет на всех троих (Гина, в первую очередь, Тоширо и Карин) за то, что они ей соврали. Нет, орать она не будет, она же взрослая, она с ними поговорит. Объяснит Карин, что та ее подруга, даст подзатыльник Тоширо, чтоб тот не прикрывал ее подругу, ну а Гин… а что Гин?! На него придется наорать! Тут, как ни крути, он крайний, в конце концов, это же он, взрослый мужчина, не сказал ей. Он не поступил, как взрослый человек, он поучаствовал в обмане Рангику, так что тут еще вопрос, кто из них ребенок, а кто взрослый! Да пошло оно все к черту! Вон и бар виднеется… *** «Черт, ну что это за звук противный и слишком громкий?! Блииин.» Я нехотя вылезла из под одеяла. Лежала я на чем-то твердом. Это точно не подушка. И это что-то, то поднималось, то опускалось. Сквозь сон я слышала посапывание и, разлепив свои сонные глаза, до меня все же дошло что это. Это грудь Тоширо, на которой так уютно пристроилась моя головка. А звук, что меня разбудил, это телефон, что так навязчиво звонит. Я медленно сползла с кровати и поплелась на звук, по дороге выключив свет в комнате. Телефон нашелся на кухне, на которой пришлось включать свет, так как за окном темнело. Интересно, сколько времени? Так, сейчас не до времени. Нажав на зеленую кнопку, я ответила на звонок: - Да, - Зевая, произнесла я. - Добрый вечер, Карин, ты не знаешь, где можно найти Рангику? – Послышался встревоженный голос Ичимару. - В смысле?- Не врубилась я. - Эта твоя овца крашеная все рассказала Рангику, ну, про вечеринку. Что ты сегодня приперлась в школу с похмельем, да еще и опоздала. Ну, Ран-чан обиделась, что мы ей соврали, и убежала, а куда, я не знаю. Судя по ее состоянию, которое мне описал охранник, когда видел ее, она бы не пошла домой вся в слезах, ты не знаешь, куда она могла пойти? - Вся в слезах?! – Быть не может, чтобы Ран-чан расстроилась из-за того, что ей соврали. Разозлилась – да, разревелась – нет. – Гин, а ты уверен, что причина в этом? Ну, насколько я ее знаю, она бы не стала лить слезы из-за того, что ей соврали. Тут дело в другом. Вы ни о чем не говорили, когда ехали к школе? - Нет, она всю дорогу о чем-то думала. - Я не знаю, что с ней могло случиться, но я знаю, где ее искать. Обычно мы с Ран-чан по выходным, когда они были, (сказала, чтоб он не думал, будто демоны ничем не занимаются, кроме гулянок) ходили в клуб, веселились. Но сейчас, когда ей плохо, она, скорей всего, ищет уединения. Ну и зная Рангику, она напьется обязательно. Поищи ее в каком-нибудь баре, и постарайся найти до того, как она влипнет в неприятности. (Вспомнила себя и отделение) - Спасибо, думаю, она забежала в самый ближайший бар к школе, я найду ее, Карин. - Эй, это моя подруга! Мне мало просто найти, найдешь, убедишься в ее целости и сохранности и привезешь домой! - Яйца курицу не учат. – Фыркнул он. - Заметь, ты сам признал себя курицей, - Сказала я и бросила трубку, чтоб он не ответил еще какой-нибудь гадостью в мою сторону. Пошла будить Тоширо, а время, кстати, без двадцати семь. О, так мало мы поспали. Зашла в комнату, он все еще спал, все в той же позе. Я решила попробовать уснуть еще раз. Улеглась радом с ним, положила свою голову ему на грудь, обняла его. Он такой теплый, никакого одеяла не надо. Так, расслабься Карин, попытайся уснуть. Ммм… ты сейчас провалишься в сон, а когда проснешься, Ран-чан приготовит что-нибудь вкусненькое, как она умеет, и все будет как прежде. Блин, Ран-чан, что с ней? Вряд ли это из-за вранья, она бы не плакала. Значит тут что-то другое. Но что? О чем таком она могла думать, что заплакала? Может, о дочери? Нет, с ней же все хорошо, тогда о чем? Блин, я так точно не усну! Пролежав в постели еще полчаса, я поняла, что точно не усну и решила, раз я не сплю, Тоширо тоже не должен. Хватит с него, он и так уже выспался. «Но будить человека, когда он спит невежливо» заметила совесть. Хахаха! Я демон! Блин, она права, будить человека невежливо. Но Тоширо-то не человек, он ангел. Блин, я не могу его разбудить, он ведь из-за меня почти всю ночь прошлую не спал, сначала забрал меня из полиции, потом домой привез. Блин, ну почему я не могу быть, как все демоны?! Почему у меня есть совесть?! Проклиная совесть, я продолжила греться о теплое тело Тоширо, лежа на его груди, отгоняя от себя плохие мысли о том, что Ран-чан может вляпаться во что-нибудь. Вспомнив об уроках, а потом так же благополучно о них забыв, я пошла смотреть телек. Не найдя ничего интересного, решила приготовить ужин. Проклиная свою после сонную лень, решила заказать пиццу. Набрав нужный телефон, я сделала заказ своей любимой пиццы и стала ждать курьера, убивая свое время на ящик со всякой информацией, именуемый, как телевизор. Вскоре в дверь позвонили, я нехотя оторвала свою пятую точку от дивана и пошла открывать дверь. Кого, кого, а этого человека я увидеть здесь не ожидала. - Ты?! – Переспросила я, не поверив своим глазам.