Stray love

      В детстве она вырезала из цветного картона сердца. Края от тупых ножниц получались неровные, бахромчатые. Но самое главное — каким образом обратная сторона покрывалась треугольниками, квадратами, трапециями и другими немыслимыми многоугольными фигурами. Они были разными по размеру, в каждом — по имени. В зависмости от того, сколько места занимает в её сердце каждый.       Агата держит в руках картонное сердце и рассматривает надписи в кривых многоугольниках. В её мыслях быстрой каруселью проносятся воспоминания прошлого. Как много всего изменилось. Теперь можно закрасить испещренную поверхность белым или вырезать новое сердце, чтобы уничтожить все старые имена. Стереть друзей, которые ушли из ее жизни. Которые будто бы умерли, испарились.       И написать на сердце каллиграфическим почерком дорогие инициалы:       Ф.Д.

***

      Агата никогда не подпускает людей к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Чтобы войти в её личное пространство нужно завоевать её доверие и уважение. «Как же это сделал он?» — недоумевает мисс Кристи, зарываясь рукой в блестящие мягкие черные волосы Фёдора. Его усталый взгляд спрятан под ресницами, и Агате остаётся только догадываться о ходе его мыслей. Перед Фёдором ей трудно сохранять своё обычное состояние невозмутимости. Он как будто видит Агату насквозь, когда внимательно смотрит в её светлые глаза. Чуть заметная улыбка, тихий голос — всё это сводит с ума почти в прямом смысле. Кристи теряет себя, своё самообладание, обвивая руками его шею.       Где-то на задворках сознания Агаты крадутся тени сомнения. Всё-таки, что же она, леди Кристи, значит для него? Временное убежище, будущий союзник, враг, возлюбленная?       Мужчины всегда пользуются женщинами, воображая из себя невесть что — а наивные женщины всегда стремятся им на помощь. Невозможно узнать истинные чувства.       Кристи улыбается, поднося к губам чашку с горячим ароматным чаем. Да к чему все эти мысли, когда здесь и сейчас этот самый момент — Достоевский просто рядом с ней.       Агата грустно усмехается. Попытки копаться в чужой голове бесполезны. Порой там бывает такое, что лучше и не знать никогда, пребывая в счастливом неведении. Кристи так нравится его ухмылка. Нравится, что с ним не скучно и говорить, и молчать. Нравится, когда он осторожно касается губами её запястья. Но Агату не растопить — она всё равно первая завладеет Книгой. Никому не уступит её. Без раздумий направит дуло револьвера в висок сопернику. Только сумеет ли нажать на курок, если соперником окажется он?       — Фёдор, что случилось? — спрашивает Кристи, нахмурившись, когда Достоевский, только что сидевший рядом, вдруг резко отстраняется от неё и роняет на пол чашку. Он не отвечает, когда Агата заглядывает ему в глаза. Он не реагирует, когда она трясет его за плечи. Фёдор замирает на месте и смотрит, не видя, будто его взгляд проходит сквозь Кристи. Бледное худое лицо становится ещё белее, почти как покрывало. Фёдор пытается захватить ртом воздух и превращается в марионетку. Руки с костлявыми пальцами, словно привязанные невидимыми нитями, резко поднимаются и стремительно падают.       Кристи инстинктивно оглядывает комнату, испуганно прислонив пальцы к верхней губе. Растерянность английской леди проходит за несколько секунд: самое главное — держать себя в руках.       Она уверенно хватает подушку с кресла и засовывает её под голову Достоевскому, который, растянувшись на диване, застывает.       Две минуты. Сто двадцать секунд.       Агату больше пугает то, что происходит с ней — она видела столько страданий, приносила боль другим, и никогда не чувствовала этой выворачивающей сердце горечи даже на мгновенье. Вдруг внезапно просыпается сострадание, спрятанное где-то в глубинах души, и выливается наружу. Кристи готова разделить с Достоевским его боль, но никогда не позволит себе снять свою маску сдержанности, быть открытой и искренней.       — В порядке? — в голосе Агаты ни нотки испуга. Она проводит теплой ладонью по руке Фёдора. Достоевский кивает, пытаясь дышать как можно глубже. Какое-то время в комнате царит тишина. Он не может проронить ни слова где-то полчаса.       Агата понимающе молчит. Подкашливает, будто желая начать разговор, собирает фарфоровые осколки с пола. Потом распахивает окно, позволяя холодному воздуху ворваться в комнату, и зажигает сигарету. Пальцы слегка трясутся, но девушка старается это тщательно скрыть. Фёдор долго приходит в себя.       — Чай, — говорит Кристи и невозмутимо подаёт ему новую чашку. — И да, ты бы мог предупредить… Мне будет крайне любопытно послушать о твоих чувствах в тот момент.       — Избавьте меня от расспросов, леди Агата, — отмахивается молодой человек.       — Не знаю, что послужило провоцирующим фактором припадка, но я уверена, что это тебе не повредит, — шепчет Кристи, запечатлевая поцелуй на сухих губах Фёдора. Закрывая глаза, Агата словно падает в бездну холода. И думает, навсегда ли останутся на её живом сердце клеймо безупречно-красивых инициалов «Ф.Д.»