«Агрессия другого человека — чаще всего просьба о любви»
Ошибка. Он стоит слишком близко к ней. Нависает, смотрит. В глазах Юнги кажется столько всего и в то же время абсолютно пусто и темно. А может это только Элла ничего кроме пустоты не получает. Девушка боязливо пятится назад, больно стукнувшись затылком о выпирающую стену. Юнги это нисколько не заботит. Он нашёл её в школьной раздевалке, которая каким-то волшебным образом опустевала всякий раз, когда сюда заходил Юнги. Никакого волшебства на самом деле. Одного взгляда этих дьявольских глаз достаточно, чтобы спугнуть кого угодно. Элла сглотнув, смотрит в сторону двери, которая находится не так далеко, но уйти от него ей сейчас уже не удастся. Она это точно знает. Было, проверено, заученно. Парень лениво, словно растягивая её мучения, делает шаг вперед, наклонив голову набок, изучая напуганную будто с любопытством. А любопытство Юнги никогда ни к чему хорошему не приводит. Он стоит почти впритык, так чтобы чувствовать её запах и слышать прерывистое дыхание, чтобы кончик его носа соприкасался с нежной кожей её лица. Юнги чуть прикрывает глаза и вдыхает сладкий аромат, который слишком легко и быстро сносил ему голову. Элла дрожит и еле держится на ногах. Вжавшись в стену, девушка молит всех богов, чтобы в эту дверь сейчас кто-нибудь зашёл и спас её от Юнги. От парня, которого боится и боготворит вся школа. От Юнги, которому маленькая Элла так неудачно попалась на глаза пару месяцев назад. Она и не помнит с чего всё началось. Что послужило причиной его жгучего интереса к её скромной персоне. Первые дни девушка ловила частые, пристальные взгляды с его стороны, когда стояла в школьном коридоре, когда гуляла во время перемены на улице, когда стояла в очереди за обедом. Элла не придавала этому большого значения, надеясь, что дальше этих вселяющих ужас взглядов дело не зайдёт. Но хоть бы кто предупредил. Резкий, испуганный вздох и его губы становятся ближе, но лишь еле ощутимо касаются её собственных. Юнги выдыхает, словно бы раздраженно, обдувая её лицо горячим воздухом с запахом сигаретного дыма. Его рука упирается в стену возле неё, преграждая путь, и парень, наклонившись, зарывается в её волосы, водя носом где-то за ушком. Элле страшно, но всеми силами она пытается сдержать крик, чувствуя, как бешено бьется сердце. Кричать нельзя. — Я кажется, говорил тебе, — раздаётся его низкий голос прямо над ухом и мужская рука задирает подол юбки, — не носить ничего короткого. Она не хочет. Не хочет чувствовать, как чужие губы исследуют её шею и ключицы, нарочно оставляя на коже отметины, помечая её, как свою и ничью больше. Не хочет слышать свое громко бьющееся сердце и главное, не хочет ощущать это волнение в груди и трепет в животе. Не трепет. Бабочки. Дура. — Ты так и просишься, чтобы тебя наказали, — хрипит парень, расстегивая пуговицы на мятой женской рубашке одну за другой. Элла паникует и резко дергается, но под сильной хваткой не сдвигается ни на сантиметр. — Тшш… — начинает успокаивать Юнги напуганную школьницу, словно это она делала что-то непристойное. — Не будем всё усложнять, — спокойно, но твёрдо говорит парень, смотря в большие, прекрасные глаза. Даже полные ужаса они были самыми красивыми на свете. — Разве не этого ты добивалась, когда заявилась сюда в этом тряпье? — процедил он, дернув ткань короткой юбки. — Сама во всем виновата. Элла часто дышит, чувствуя холодные пальцы на коже груди, медленно расстегивающие пуговицы. — Юнги, пожалуйста, — жалобно хнычет она, пытаясь достучаться до него. — Перестань. Отпусти меня. — Ты должна быть благодарна, — говорит он спокойно, оставляя мягкий поцелуй на открывшемся участке кожи, возле кружева нижнего белья. Элла шумно выдыхает, пробиваясь мелкой дрожью, а Юнги кажется сходит с ума. — Ни я, так кто-нибудь другой бы это сделал. А я буду мягким и осторожным, тебе даже будет приятно. Она ему не верит. Ещё один поцелуй у ключицы. Ещё один более продолжительный у шеи. Юнги шумно дышит, упиваясь сладким вкусом её кожи, звуком её прерывистого дыхания. Когда всё стало выходить из-под контроля? — Надо было думать своей маленькой, глупой головкой раньше. Как же ты прекрасна. — Ты просто жалкая. Я схожу от тебя с ума. — Ты должна радоваться, что оказалась именно в моих руках, — тихо, так же спокойно говорит Юнги, продолжая целовать бархатную, девичью кожу, теперь уже оголенного плеча. — Что было бы оказавшись ты, например с Чимином? Элла вздрогнула. Если Юнги был для девушки пугающим и страшным, то Чимин был для неё самым настоящим ночным кошмаром. Этот парень был просто сумасшедшим. — Вот-вот, — довольно ухмыляется парень, убирая прядь волос за ушко. — Теперь ты понимаешь, как тебе повезло? Элла вынужденно кивнула. Хмыкнув, Юнги чуть выпрямляется, возвышаясь над ней и смотрит на школьницу в упор, с издёвкой. — Целуй меня. Через силу, она повинуется. Научилась заставлять себя. Её гордость давно валялась где-то на свалке, где скоро наверняка окажется и её бедное сердце. Зажмурившись и потягиваясь к его лицу, которое непоколебимо наблюдало за ней с высокомерием и полным безразличием, Элла чувствует себя жалкой. Как только тёплые девичьи губы касаются его нижней губы и подбородка, явно промахнувшись, Юнги сжимает челюсти. — Прости, — пискнула она, уже готовая расплакаться от страха. — Я говорил тебе не ныть! — стукнул ладонью по стене парень у самой её головы. — Не извиняться по сто раз на дню и не мямлить! Элла дрожит, не в силах сдерживать слезы. Отвернувшись, она пытается спрятать ненавистные ему слезы при виде которых, Юнги всегда приходит в бешенство. Глубоко вздохнув парень, массирует переносицу, пытаясь совладать с эмоциями. Его до ужаса бесило, что Элла не показывала ему ничего кроме страха. Его бесило, что ей противно находиться с ним, противны его касания и поцелуи. От этого сердце почему-то больно сжималось и всю грудь невыносимо сдавливало. И всё его естество, будто голодное хоть на одно тёплое слово, нежный взгляд или заботливое касание с её стороны маялось и металось, выливаясь в раздражение и нестерпимую боль. Но этому не быть никогда. Потому что если хоть на секунду, на самый кратчайший момент, Юнги даст слабину, и эта невинная девушка всё поймёт, то ему настанет конец. Она воспользуется своей властью над ним и наплюет в его поганую душу в тот же самый момент. А потом уйдёт и не обернётся, оставив его одного. А этого Юнги уже позволить не может. Он слишком погряз, слишком зависим. Потому что даже самое невинное касание в губы заставляет Юнги терять голову от удовольствия, рвано дышать и искать землю под ногами. Он влюблён в эту девушку по уши. До хрипоты, до маленьких искр в глазах, до мелкой дрожи каждый раз, когда их кожа соприкасается. В первый раз он увидел её на улице, у школы. Элла стояла, облокотившись о большое дерево с учебником в руках. Было тепло, но ветрено и её волосы развевались, попадая в глаза и рот, а юбка подлетала, отчего девушке постоянно приходилось придерживать то подол, то листы учебника. В тот момент он приревновал её к ветру. Он так и стоял там. Не мог оторваться, не мог заставить себя уйти. Юнги впервые так сильно захотелось, чтобы кто-то его увидел. Но она не видела. Поэтому Юнги и сделал то, что сделал. Во время обеда, когда все классы опустели, Юнги попросил одного из друзей привести ни в чём не подозревающую Эллу к нему. Это была их первая встреча. Пустой класс, открытое окно, долгое молчание и бешено бьющиеся сердца. Одно от страха, другое от волнения. Юнги поставил Эллу перед фактом — с этого дня она является его девушкой. С парнями не контактировать, спрашивать, если куда-то собирается идти, всегда отвечать на его звонки и не сметь его ослушиваться. Элла лишь слабо кивнула, чувствуя, как поджилки трясутся, а колени дрожат. Юнги был страшным, ему невозможно было отказать. Нельзя было. С тех пор и началась эта пытка — синяки на теле от его неосторожных прикосновений, вспышки ревности на ровном месте, постоянные перепады настроения под которые девушке пришлось научиться подстраиваться. Элла никуда не выходит без Юнги, не разговаривает с друзьями, которые ему не по душе, не носит то, что ей нравится, если он посчитает одежду слишком открытой. Она больше не жила своей жизнью. Она теперь жила лишь для Юнги. Маленькое, хрупкое тело вздрагивает от тихих всхлипываний и у Юнги сжимается сердце. Приходится прикладывать вселенское усилие, чтобы не показать своей слабости. Он злится на самого себя, упрекая и виня во всем. Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, Юнги наклоняется к девичьему лицу, осторожно собирая губами, скатывающиеся слезы. Девушка замирает от происходящего, а сердце предательски расходится до ста биений в секунду. Ей кажется или она чувствует… нежность? — Перестань, — тихо бормочет Юнги, не смотря на девушку. Элла ещё раз всхлипнув, смотрит на парня напротив удивленными глазами. От изумления, девушка даже перестаёт плакать. — Хорошо, — заикаясь, отвечает она. Сегодня Юнги совсем другой, не такой резкий как обычно, не такой грубый и холодный. Сегодня Элла будто видит в нем больше, чем обычно. В его жестах, в тоне его хриплого голоса, взглядах. Что-то изменилось. Юнги изменился. Всхлипнув ещё пару раз и смахнув оставшиеся слезы, Элла смотрит на парня с недоумением и любопытством. Стоит ей заплакать и Юнги напрочь теряется. Если вспомнить, то так было и в последние два раза. Юнги тогда стоял и кусал губы, раздраженно выдыхая и сжимая пальцы, часто моргая, пытаясь собраться. Снова стать равнодушным. Хлопая глазами, Элла смотрит на напряженные скулы, белоснежную кожу, сосредоточенный взгляд прищуренных глаз, на которые всегда падает светлая челка. Он думает о чем-то. Элла не в первый раз засматривалась на него, на своего мучителя, искусителя, снившегося ей в самых странных снах. Там он другой — нежный и ласковый, и смотрит на неё так, словно она стоит тысячи звёзд, там он говорит, что любит. Но потом Элла просыпается, идёт в школу и видит лёд в глазах, слышит сталь в голосе, а грубость пальцев всё также оставляет на её коже синяки, которые она каждый день скрывает плотным слоем крема. «Он смотрит на тебя так, словно ты весь его мир», — сказала как-то одна её знакомая, которая считала, что Элла с Юнги в самых настоящих романтичных отношениях. «Я этого не вижу», — тихо, с грустью ответила она, роняя взгляд на тонкие пальцы. «Может я просто не смотрю?» — думает Элла, вглядываясь в красивый профиль напротив. Есть что-то в Юнги, что заставляет задуматься и искать. В нём есть глубина, скрытность. Есть смысл. Внезапно парень выпрямляется и не смотря на Эллу, направляется к двери. — Ты куда? — спрашивает вдруг Элла дрожащим голосом, но в нём слышаться отчаяние. Будто не хочет, чтобы он уходил. Юнги замирает у самой двери. Элла видит лишь его напряженную спину. — У меня дела. Увидимся завтра, — бросает он без интонации. — Сегодня не будешь меня провожать? — спрашивает девушка, закусив губу. Она никогда не перестаёт его бояться. Поэтому боится задавать какие-либо вопросы. Особенно глупые — Юнги их ненавидит. — Чонгук тебя проводит. Я попрошу его. Мужская рука оказывается на ручке двери и уже готова открыть её, даже слышится скрип. — Ты никогда не заканчиваешь. Юнги снова замирает. — Ты всегда угрожаешь мне, но никогда не делаешь того, что обещаешь. Губы парня еле заметно ухмыляются. Она начинает понимать. Юнги слегка поворачивает голову, чтобы заглянуть в самые красивые глаза на свете и внутри него снова что-то умирает. То ли от её красоты, то ли от невероятной, дикой боли. — Я никогда не смогу навредить тебе, Элла. Девушка слышит его слова, брошенные через плечо, но не понимает. — Почему? Вместо ответа, Элла слышит скрип двери и нарастающий шум в коридоре. Почему-то сейчас ей очень хочется, чтобы Юнги на неё посмотрел. — Подумай сама. Дверь закрывается и оставляет Эллу одну в замешательстве и каком-то холодном одиночестве. Девушка стоит посреди раздевалки, не двигаясь, около двадцати минут и делает то, что ей видел Юнги. Она вспоминает, думает, размышляет и пазл начинает потихоньку собирается в голове. Всё сложилось в одну единую картинку, но Элла не может разобрать её очертания. Глаза её расширились, ладони вспотели, а сердце забилось с новой силой.«Агрессия другого человека — чаще всего просьба о любви»