Двенадцать ночей

Дождь стучит по крыше Приюта. Раздражает. Ненавижу дождь. Никогда не любил. Когда отец умирал, шел дождь. Когда мне выдирал сердце мой учитель Мировуд, шел дождь. Как будто бы небо плакало, сочувствуя утрате. Как будто бы ему не все равно. Чушь собачья. А вот девушка, спящая в соседней комнате, любит его. Она никогда не говорила мне этого, но я замечаю подобные мелочи. Когда идет дождь, она сидит за столом и смотрит в окно. Всегда так. Она смотрит на дождь, а я — на нее. Уже вошло в привычку наблюдать за ней. Успокаиваю себя мыслью, что это только из-за жизненной необходимости приглядывать, чтобы рыжая в очередной раз не впуталась в неприятности. После победы над Магществом и Бессмертником Кащеевым я стал тренировать юную валькирию. Неуклюжая, медленная, капризная… Неужели в будущем она сможет стать опытным воином света? Но почему-то мне приятна та мысль, что девушка в какой-то мере зависима от меня. Она ведь ждет меня, прислушивается ко мне, безоговорочно верит… Может, зря? Хотя я и сам понимаю, что не смогу предать ту, что так искренне мне улыбается. Почему? Да я и сам не знаю. Мысли о валькирии вытесняют плохие воспоминания. И впервые, за многие годы, я забываюсь в дождь.